Страница 8 из 56
- Смотрите у меня, зверьё кособрюхое! - сказал князь, снимая шлем с потной головы и хлопая между ушей своего коня, - вот он, мой Змей летающий, каков огонь!
Другая часть авар, численностью около полусотни воинов, частью уже раненых, окружённый между полтесками и стреблянами, всё же рассеялся в зарослях, побросав коней, щиты, копья, сумки и шлемы.
Часть стреблян устресились за ними с кровожадными криками во главе с Орей. Другие, не обращая внимания на всё ещё нависающее с юга, растянутое на тропе войско авар, бросились грабить убитых и добивать раненых. Здесь повторилась та же последовательность с отрубанием голов и конечностей, насаживанием голов на копья и мечи, безумными плясками в лужах крови и внутренностей. Единственно, чем голядские обычаи тут отличались от норрдландских, это большее внимание к оружию, обуви и одежде, чем к украшениям.
Преследование в плотных зарослях вскоре замедлилось. Это произошло потому, что беглецы так широко распространились в лесополосе между тропой и берегом Одера, постепенно расширяющейся к востоку, что стребляне перестали друг друга видеть, а зачвстую и слышать. В ряде случаев это привело к тому, что преследователи превратились в преследуемых там, где двое или трое авар оказывались против одного стреблянина. Издаваемые со всех сторон крики и вопли, множимые эхом, затрудняли понимание происходящего, а спрятавшееся солнце лишало в кустарнике ориентиров. К тому же, совершая в начале битвы обходное движение, стребляне натолкнулись сначала на другой большой отряд авар, тоже идущих к реке восточнее, а потом на обоз из множество повозок с быками, вьючных лошадей и носильщиков под охраной легко вооружённых авар и их союзников угров, свирепого вида. Оставив надежды добить всех без исключения убегающих авар этого отряда, стребляне начали по одному и кучками выходить обра но на тропу. Дольше всех отсутствовал Оря, но в конце концов украшенный гирляндами из отрезанных ушей в знак доказательства его воинской доблести и охотничьего умения, весь в крови, листьях, исцарапанный так, что на его теле, не укрытом волчьей шкурой не было и живого места, вернулся и он.
- Мать Змея сегодня будет довольна жертвами, принесёнными ей сегодня мной, и наши раненые выздоровят все, - хрипло сказал он вращая красными глазами и тяжело дыша, - а наши погибшие найдут в новом мире себе рабов и помощников для сева золотой пшеницы и ловли серебрянной рыбы в небесной реке.
Тем временем, полтески, не обращая внимания на возможность поживы, собрались под звук сигнального рога Вольги. Молодой воевода приказал всем своим трём маленьким отрядам, собраться снова в одну доужину из тридцати всадников. Поскольку обе тропы были свободны для преследования, и авары везде поспешно отступали, он решил их преследовать по тропе идущей дальше от реки, полагая, что авары на тропе, идущей ближе к реке, опасаясь быть отрезанными от пути отхода и прижатыми к реке, сами уйдут на восток как можно дальше. Авары на другой тропе, имея явное численное преимущество, продолжали отступать, предполагая, что появившееся на их пути войско, ведущее сражение так настойчиво и смело, имеет, скорее всего большую численность и хорошего полководца, осуществившего сложные действия в встречном бою, самом сложном виде военного искусства. Вид полтесков, лихих всадников, бесстрашно разрезавших надвое сразу два их отряда, и имеющих явное сходство с союзными им уграми, смущал их ещё больше.
- Не растягивайтесь! - крикнул Вольга через некоторое время после начала преследования авар рысью, в полной тишине.
Только было слышно как бренчит сбруя и оружие. Их скуластые безбородые лица не выражали никаких эмоций, отречённость и покорность воли небесного бога, делали происходящее для них заранее определённым. Среди полтесков пока не было убитых и даже тяжелораненых, однако множество мелких ранений, ушибов и вывихов, большое количество утерянного, испорченного и сломанного оружия и предметов защиты, хромающие и истекающие кровью кони, с каждым мгновением делали силы отряда всё меньшими и меньшими. Азарт боя постепенно проходил и боль вступала в свои права. Отёки и кровоизлияния росли, лишая подвижности, сил и ловкости. Некоторые полтески держались в седле из последних сил, скрипя зубами и временами проваливаясь в бессознательное состояние. Только привитый с детства навык подолгу быть в седле, и даже спать в нём во время движения, делал их ещё на что-то годным. Встреча сейчас со свежим врагом ничего хорошего не сулила.
Несколько раз им попадались на тропе беженцы. Сербы, моравы или хорваты, сказать было невозможно из-за похожих друг на друга меховых шапок, рубаз, подпоясанных лентам матери, широких штанов, перехваченных на голенях обмотками, закрывающих ии верх поржней. Платья женщин и их платки с вышивкой тоже были у всех похожими. Только вот керамика на продажу с лощеными чёрными боками на повозках больше выдавала хорватов, а лыковые сита, прялки, искусно сделанные бочки и корзины, сербов. Моравов можно было отличить, наверно, по войлочным нак дкам у мужчин и стеклянным бусам у женщин. При виде отряда свирепых всадников, все они сгоняли волов с тропы вплотную к зарослям, останавливались и по многу раз кланялись, приученные к этому аварами и другими господами всех мастей, прочёсывающие эту местность между Одером и Моравой, на Янтарной дороге вдоль и поперёк, в поисках лёгкой наживы. Миновав несколько таких маленьких торговых обозов, Вольга приказал отряду перейти с рыси на шаг.
- Лучники вперёд! - не оборачиваясь крикнул Вольга спустя ещё какое-то время, определив для себя место, где он повернёт обратно и прекратит преследование, - доедем до того поворота тропы у поваленных деревьев и всё, будем возвращаться!
Трое самых сильных его воинов, со своими маленькими, но невероятно тугими многослойными костяными луками, выбрались из рядов товарищей и поехали впереди него. Они держали стрелы вставленными своими прорезями в тетивы так, чтобы можно было мгновенно приступить к стрельбе. Это было сделано своевременно потому, что после гнетущей тишины, наступившей после того, как стих шум копыт и крики отходящей аварской конницы, возник другой шум, словно шелестел лес под порывами ветра, но лес не весенний, а осенний, с сухими жёлтыми листьями, собирающимися упасть на землю, но всё ещё остающимися на ветках. Именно на такой звук сухой листвы, трепещущей, дребезжащей, почти свистящей на ветру, был похож шум. Рокот конских копыт стал приближаться. Лучники приготовились. Навстречу полтескам вылетел на всём скаку отряд всадников с восточными луками наизготовку, в длинных стёганых одеяниях из кожи, в таких-же прошитых кожаных шапках, усиленных металлическими полосами, на низкорослых, крупноголовых лошадях с косматой гривой. У них были похожие на аварские, злые, кареглазые, безбородые лица.
- Вот они! Бей их! - крикнул один из них на гортанном языке, в некоторой степени понятном полтескам, по крайней мере значение этого крика все они поняли сразу.
- Угры! - крикнул Вольга своим воинам, - берегитесь стрел!
Все трое полтесков выпустили по стреле и стали прилаживать следующие. Одна из стрел попала в плечо первому из всадников, и он непроизвольно выронил свой лук. Вторая и третья стрела не достигли цели, но заставили одного из угров совершить неловкое движение и упасть на землю, ударившись на скаку об обломок поваленного наполовину дерева. Его лошадь стремительно пронеслась по краю леса мимо полтесков. Следующий угр пустил стрелу и попал Вольге в островерхий шлем. Стрела с жалобным звоном отлетела в сторону. Ещё немного, и воевода остался бы без глаза. Этого угра, стрелявшего в Вольгу, всего с пяти шагов застрелил успевший натянуть лук стрелок-полтеск. Зацепившись за стремя при падении, убитый, с вытаращенными глазами и пробитой шеей, последовал за первой лошадью мимо отряда. Полтески сгрудились на тропе и приготовили копья, отодвинув назад своих ослабевших. А из-за поворота появились ещё сразу шестеро угров с луками наизготовку, а за ними ещё воины. Расстояние позволяло им начать прицельную стрельбу не приближаясь в упор. Ещё мгновение, и они могли утыкать полтесков стрелами из своих мощных луков, и у тех не осталось бы никакой возможности спастись - ни бежать, ни рассыпаться, ни построиться. Только скорость свежего коня, мчащегося на просторе, нападение, или стрельба в ответ из сопоставимого количества луков, самострелов или пращей в ответ, могли бы их спасти. Вольга это знал. Поэтому он сделал единственно возможное для себя в этот миг, а именно, бросился навстречу уграм со своей железной палицей наизготовку. Эта была просто железная палка, вроде тех, что кузнецы используют, когда начинают выковывать меч. Из-за быстрого уплотнения железа и потери окалины, такой прут быстро худел, и если его всё всё время переплетать с другим таким же прутом, то получался не меч, а подобная палица. Это оружие не боялось самых сильных ударов, и не ломалось как меч, встретившись с клинком, оковкой щита, или шлемом. Кожаная оплётка не давала палице скользить, а пятка, как на мече, не позволяла ей вылететь из руки при промахе.