Страница 46 из 61
Когда они двинулись к следующему столу, Уффак поднялась, хрустнув суставами, и уточнила:
- Я заработала монеты?
- О да, - ссказал я.
Она кивнула.
- Тогда доброго тебе вечера, выходец с Востока. А мне надо утром кормить кетн.
- "Или к выходню не будет ветчины", - закончил я поговорку. Она поджала губы; я привстал и поклонился, что, похоже, подняло ей настроение.
Вот что получается, когда общаешься с иссолами. Уффак ушла, а я сел обратно.
"Долго еще, босс?"
"Еще немного. Прости."
"Ладно."
Я заказал еще пива. По сравнению с вином оно было великолепным.
Подождал, пока Хевлика и музыкант пообщаются со всеми; кабак к этому времени почти опустел - остались только артисты, утомленная хозяйка и старик, храпящий за столом в окружении пустых кружек. И когда Хевлика проходила мимо меня, я проговорил:
- Позволено ли мне отнять у вас минутку для разговора, миледи?
На вопрос такого рода иссоле весьма нелегко ответить отказом; танцовщица беспромедлительно кивнула и опустилась на соседний стул.
Музыкант без дальнейших намеков понял, что меня интересует разговор с нею, а не с ними обоими, улыбнулся нам и направился к выходу, держа инструмент на плече, как драконлорд носит пику.
- Могу ли я купить вам кружечку пива? Я предложил бы вина, но поверьте, вы его не хотите.
Она улыбнулась и повернулась к хозяйке; та кивнула и принесла нам бутылку и два бокала, разлив вино - темно-красное почти до черноты. Подняв тост в честь Хевлики, я пригубил вино и был приятно удивлен. Хозяйка дождалась, пока я не заплачу за вино, потом что-то пробурчала, оставила нам бутылку и зашаркала прочь.
- Наверное, его тут держать специально для вас, - предположил я.
Она улыбнулась.
- Я Хевлика.
- А я... Сурке.
Она заметила миг заминки, а я пожал плечами.
- Так уж сложилось, что у меня несколько имен. И я решил, что вы заслуживаете самого лучшего.
- Вы весьма любезны. Так о чем вы желали бы поговорить?
- О покойной супруге лорда Атранта.
Шокировать иссолу - возможно, у меня должно было бы появиться ощущение хотя бы небольшой победы; однако на самом деле мне стало скорее стыдно. Я ждал, пока она глотнет вина и придет в себя.
- О ее милости, - наконец проговорила Хевлика. Наверное, это и правда было ее имя. То-то весело ей приходилось, когда она еще была ребенком.
Я кивнул.
- Я слышал, что с ней что-то произошло. Что именно?
- Могу я спросить, почему вы желаете это знать?
Такова уж особенность иссол: вы знаете, насколько трудно им сказать "нет", и именно поэтому точно так же трудно в чем-либо отказать им.
- Это сложно, - вскоре признался я. - Тут играют свою роль и большой дом в окрестностях Адриланки, и Чертоги Правосудия, и проходы сквозь...
- Чертоги Правосудия, - повторила она.
Я кивнул.
Она отпила еще вина.
- Именно там все и случилось, - наконец проговорила Хевлика, глаза ее были затуманены.
- Что случилось? - спросил я миг спустя.
Она покачала головой.
- Я не знаю. В точности не знает никто.
- Но ее милость отправилась в Чертоги, пока еще была жива?
Она кивнула. Я когда-то думал, что Зерика и я были единственными. А теперь это смотрелось своего рода официальной имперской хроникой.
- В это время она носила ребенка?
Танцовщица удивленно дернула шеей.
- Я об этом не слышала.
- А, - проговорил я, - возможно, меня неверно информировали.
- Вы весьма гладко говорите, - заметила она.
- Вы имеете в виду, для выходца с Востока? - она кивнула. - Я много читаю, - пояснил я. - Вы считаете нас кем-то вроде текл, но мы на самом деле вообще вне всяких правил.
- Понимаю. Разумеется, большая часть того, что я о вас знаю, взята из поэм, сказок, пьес. Согласна, не самые надежные источники - но трудность в том, что заменить их особенно нечем.
- Да, я понимаю.
- Надеюсь, я вас не обидела.
Я рассмеялся.
- Я обижаюсь, когда меня пытаются убить. И мои чувства ранит, когда меня колотят тупыми предметами. А если ничего такого не происходит, и ладно.
- Я понимаю. У вас есть любовная лирика?
- У меня? Нет.
- Я имею в виду наш народ.
- А, тогда конечно. А еще любовные баллады, эротические рисунки и похабные анекдоты.
- У нас тоже.
- Что, у иссол? Признаться, трудно поверить. Я про похабные анекдоты.
Хевлика рассмеялась.
- Слышали бы вы нас, когда рядом нет посторонних, - она подмигнула.
- Готов платить золотом.
- Что ж, я запомню, если нам придется свидеться снова.
- О, мы непременно увидимся снова.
- Да?
- Мы, выходцы с Востока, разбираемся в подобных вещах.
Она вежливо улыбнулась, причем выглядело это так, словно она не улыбнулась из вежливости. Иссола.
- Надо вам попробовать себя в любовной лирике.
- Вот уж не думаю. В мире и без моих усилий хватает плохих поэтов.
- Что ж, хорошо.
- А зачем, кстати сказать?
- Это поможет.
Я фыркнул.
- С чем поможет?
- С вашей печалью.
- Какой еще печалью?
- Вы же знаете, что я имею в виду, лорд Сурке.
- Я правда не понимаю.
- То есть вы не пишете ей писем - исключительно в мыслях? Не хотите описать ей, насколько отчаялись - но при этом понимаете, что если напишете и отошлете ей такое, и она позволит вам вернуться, вот тут-то и наступит подлинное отчаянье? Это будет ужасно, твердите вы сами себе. И когда что-то происходит - забавное, интересное, грустное ли, - вы оглядываетесь, собираясь рассказать ей об этом, пока не вспомните, что ее нет рядом. И хотите поведать ей, что происходит, но не делаете этого, чтобы не взваливать на ее плечи дополнительный груз, вот только вы и хотите навалить на нее дополнительный груз и ненавидите себя за такое желание. Вы спрашиваете себя, встречается ли она с кем-то еще, и надеетесь, что да, и надеетесь, что нет, и ненавидите себя за то, что вас до сих пор это так волнует. И может быть, вы и сами нашли себе кого-то, но волнуетесь, что это нечестно по отношению к ней, а потом вас волнует то, что вас вовсе не должно волновать подобное, а потом вы просто впадаете в ярость оттого, что столько времени проводите, размышляя над этим, и все это преобразуется в бесплодную печаль.
- А, эта печаль...
Она кивнула.
"Лойош, ты ничего этого не слышал."
"Чего я не слышал?"
"Точно."
- Как вы узнали? И почему?
- Как - это просто, Сурке. Это видно по тому, как вы ходите, и как держите плечи, а в основном - по тому, как смотрите, когда я танцую.
- Чертовы иссолы...
- Простите?
- О, ничего.
- А почему - потому что могу, и потому что чувствую, что должна извиниться за собственную грубость.
- Ха. Что ж, спасибо.
- Вы правда предпочли бы, чтобы я ничего не сказала?
- Я вот что вам скажу, - проговорил я. - Вы живете тысячи лет. Мы лет шестьдесят-семьдесят. И держу пари, что вы не найдете ни выходца с Востока, ни драгаэрянина, с кем бы не случалось подобного. Это просто часть того, что бывает, когда живешь. И проводить все свое время, переживая о таких вот вещах - значит настолько погрузиться мыслями в ушедшее, что больше никогда ничего у вас не будет. Да, случается разное дер... в общем, разные неприятные и печальные вещи. От этого больно. Но надо идти дальше.
- А куда идете вы?
- Хм?
- В чем состоит то, что делаете вы, чтобы идти дальше?
- Прямо сейчас - пытаюсь решить загадку. Есть чем занять голову.
- Возможно, я смогу помочь?
- Вы помогли. Уже дважды.
Судя по взгляду, мне предлагалось развить тему.
- Это сложно, - вздохнул я.
- Да, потому-то и зовется загадкой.
- Давайте лучше поговорим о других вещах.
- Разумеется.
- А вы пишете лирику? В смысле, о Гормене?
Она отвела взгляд, потом снова посмотрела на меня.