Страница 39 из 84
Омар и Нагиб с полным основанием избегали этого помещения. Большую часть времени они проводили на средней палубе, где стояли крашеные деревянные лавки, как в купе поезда третьего класса. Здесь проводили время египтяне, беседовали, ели принесенное с собой, играли в трик-трак, спали или просто смотрели на Нил. Здесь можно было чувствовать себя в безопасности. И тем не менее Омар и Нагиб старались не появляться вместе.
Ночь еще не успела охладить накаленный днем воздух, поэтому Омар предпочел подремать в нише. О сне можно было не думать. Самалут они уже миновали, около полуночи должны были причалить в Минии. Омар с почтительным восхищением созерцал звезды, которые нигде не бывают такими яркими, как над ночным Нилом. Волшебство момента на минуту позволило ему забыть о жизненных тяготах.
Голоса двух англичан на верхней палубе вернули Омара к действительности. Как долго, подумал он, придется ему еще жить, как уличной дворняжке, скрывающейся от ловцов собак, без дома, предоставленный воле тадамана и его людей? Полученное задание ни в коей мере не изменило его представления об этих людях, напротив, глубоко в душе Омара спрятался страх перед ними, перед неизвестным и безымянным, тогда как ни с одной опасностью он не боялся встретиться лицом к лицу. Его не оставляла надежда однажды избавиться от тадамана и Нагиба.
Раздумья Омара были прерваны обрывками английских слов, доносившихся до него с верхней палубы. Разговор сначала не вызвал его интереса, однако голоса становились все громче, собеседники, очевидно, спорили, тон беседы изменился, и теперь они оскорбляли друг друга, почти крича, так что Омару не приходилось сильно напрягать слух, чтобы услышать их. Один педантично обвинял другого, развязного, в глупости и недалекости. Он, мол, ничем не отличается от шефа, по крайней мере использует те же глупые слова и аргументы.
В какой-то момент в разговоре проскользнуло имя, заставившее Омара встрепенуться: Хартфилд. Омар мгновенно проснулся. И если сначала он сомневался в том, что речь шла о пропавшем профессоре, то скоро убедился в правоте своих предположений: те двое занимались поисками профессора Эдварда Хартфилда.
Неожиданно быстро одному из собеседников удалось успокоить второго, и голоса вновь стихли. Омару пришлось изо всех сил прислушиваться, чтобы разобрать хотя бы часть разговора: англичане собирались сойти в Луксоре, также прозвучало имя Картера.
Далее Омар действовал быстро: он поспешил в свою каюту, надел широкополую шляпу, которую привык носить еще в Каире, и бросился к верхней палубе, где стал двигаться подчеркнуто медленно и безразлично. Он шел в сторону англичан, иногда приостанавливаясь, словно залюбовавшись на звезды, и не вызывая их подозрения.
Один из них был низким, в возрасте не старше тридцати лет, у него были длинные волосы. Движения его были резкими и решительными и казались прямой противоположностью спокойным, почти ленивым движениям крупного пожилого собеседника. Разговор резко оборвался, как только Омар приблизился, так что, незаметно рассмотрев англичан, он вновь удалился.
После полуночи, когда пароход с шумом, производимым лопастями колес и людьми, высыпавшими на палубу, пристал в Минии, из своей каюты показался засланный Нагиб. Омар сделал ему знак, давая понять, что у него есть важная новость. С кажущимся скучающим безразличием они наблюдали за маневрами пристававшего к пристани парохода, на самом же деле Омар рассказывал о своем открытии.
Нагиб мгновенно забыл о сне:.
— Двое англичан, говоришь?
Омар кивнул, не отворачиваясь от пристани:
— Одному около тридцати, второй вдвое старше.
— И они сходят на берег в Луксоре?
— Так я понял из их разговора.
— Когда мы прибываем в Луксор?
— Завтра утром.
После долгого молчания Нагиб продолжил:
— Мы думаем об одном и том же?
— Ты считаешь, за ними следует проследить?
— Думаю, да.
— А как же задание?!
Нагиб оглянулся, проверяя, не наблюдают ли за ними; но во всеобщей суматохе их разговор оставался незамеченным.
— Нам нужно разделиться, — сказал Нагиб, — один, как и договорились, поедет в Асуан навстречу каравану, другой последует за англичанами. Мы встретимся в Каире.
Ранним утром на следующий день Омар со своим багажом первым покинул корабль. Предприятие казалось небезопасным. Омару следовало следить за тем, чтобы не быть узнанным. Кроме того, он, конечно, не должен был лишний раз попадаться на глаза англичанам. Он наблюдал за ними, скрывшись в тени деревянной палатки. Оба англичанина тащили за собой немалое количество багажа — по чемодану и сумке, — видимо, рассчитывая на продолжительное пребывание.
Омар предполагал, что их встретит кучер от отеля, в котором те должны были остановиться, но этого не случилось. Они подождали, пока разойдутся люди, отклоняя вежливые предложения кучеров, и, наконец, направились к одному из перевозчиков. Паруса лодок хлопали на ветру, и в свете утреннего солнца Омар разглядел, что старший англичанин не так стар, как ему показалось прошлой ночью. У второго же были рыжие волосы, выдававшие ирландское или шотландское происхождение.
Ввиду того, что на том берегу Нила англичане никак не могли исчезнуть бесследно — если только они не направлялись в Каргу или один из оазисов Ливийской пустыни, — Омар не стал преследовать их. Он радовался тому, что может беспрепятственно наблюдать за ними из своего укрытия. Куда они могли направляться? — Вероятно, в эль-Курну или в Дейр эль-Медину, или их должен был встретить Картер, с которым они могли договориться заранее.
Пребывание в Луксоре таило для Омара немало опасностей. Его ни в коем случае не должны были узнать, поэтому он отложил дальнейшее наблюдение и решил позаботиться о своей безопасности. После того как пароход вновь отчалил, а англичане переправились на противоположный берег, Омар, взяв свою сумку, направился в сторону вокзала, чтобы снять комнату в одном из дешевых отелей, которые в изобилии имелись в том районе.
При этом сложилась ситуация, кажущаяся совершенно необъяснимой, но разве не необъяснимое определяет весь ход нашей жизни? Проходя мимо старого отеля «Эдфу», совершенно не изменившегося за прошедшие годы — разве что деревянный балкон над входом прогнил еще больше, — Омар почувствовал непреодолимое желание увидеть сгорбленного старика, хозяина отеля.
Внутри ничто не изменилось. Как и раньше, от стен отшелушивалась зеленая краска, и коричневый ящик для ключей висел на прежнем месте. За стойкой восседал лысый мужчина, назвавшийся новым хозяином отеля и осведомившийся, чем может помочь незнакомцу. На вопрос, есть ли свободные комнаты и сколько они стоят, тот ответил, что в несезон свободны все комнаты, так что Омар может выбрать любую. Насчет цены же всегда можно договориться.
Омар выбрал комнату на первом этаже, в которой когда-то жил журналист Вильям Карлайль. По сравнению с остальными эта комната производила наилучшее впечатление. Он назвался Хафизом эль-Гафаром, проживающим по адресу Шарья Квадри, 4, Каир, — это было имя хозяина снимаемой им квартиры, дом же, находившийся по названному адресу, находился в паре кварталов от квартиры Омара. Ему показалось, что теперь он был в достаточной безопасности.
Далее встал вопрос, как удобнее наблюдать за англичанами. Омар вновь припомнил разговор на пароходе, свидетелем которого он стал, и убедился в том, что археологами эти двое не были: по опыту работы с профессором Шелли Омар знал, какие манеры и выражения приняты среди археологов. Им-то что могло быть нужно от Хартфилда?
Омар упал на кровать, закинул руки за голову и, глядя на противоположную стену, обои которой были разрисованы неприличными картинками и исписаны признаниями в любви, арабскими и английскими именами и расчетами платы за комнату, задумался. Профессор Хартфилд считался пропавшим. Если его исчезновение было связано с фрагментом плиты, о котором говорил Нагиб, то можно было сделать два предположения: либо Хартфилд тайно продолжал поиски гробницы Имхотепа, либо же одна из конкурирующих группировок с целью присвоить его документы устранила профессора, похитив или убив его. Возможно также, Хартфилд не открыл всего того, что знал, и теперь был нужен похитителям; быть может, именно этим англичанам он был нужен более всего.