Страница 69 из 86
Я кивнул. Мне и самому хотелось побыстрей уехать. Я видывал виды в своей практике, и в моргах был несчетное количество раз, и на местах аварий, пожаров и катастроф, но чтоб вот так - минуту назад слышать голоса живых людей, их разговоры, объяснения в любви и ревности, планы на будущее, а затем - это бесформенное месиво мятого железа, человеческих костей, внутренностей и крови… У меня до сих пор стоит в ушах ее безумный, умоляющий, отчаянный крик: "Не-е-е-е-ет!!.."
20 часов 42 минуты
На Петровке в Дежурной части нас ждал майор Ожерельев. Я приехал сюда один. Светлов, Ласкин и вся остальная опергруппа уехали на Арбат и по всем остальным адресам, где побывал сегодня Долго-Сабуров с наркотиками. Им предстояло арестовать как минимум семнадцать человек, включая "Зойку-Чародейку", а если кто-то из арестованных начнет "колоться" сразу и называть другие имена дельцов подпольного бизнеса наркотиками - то "заметать" и их тоже. Не может быть, чтобы, зная Долго-Сабурова и спекулируя наркотиками, никто из них не встречался с этим "доктором Борисом" или не слышал его адреса, фамилии или места работы.
После этого безумного дня, начавшегося почти в пять утра обыском в вагоне Долго-Сабурова, одиссеи с арестом Акеева и его любовницы Елены Смагиной, после уже почти предрешенного и, казалось бы, неминуемого ареста доктора и обнаружения Белкина, обернувшихся самоубийством Долго-Сабурова и убийством Наташи, предстояло все начинать сначала - с канители допросов обвиняемых и соучастников, очных ставок, создания словесного портрета этого доктора, его фоторобота и прочесывания с этим портретом всех больниц Москвы и Московской области. 27-летний (ровесник Белкина) врач-психиатр, психотерапевт или анестезиолог - в принципе, по этим данным найти человека можно, но не в один день.
А в нашем распоряжении был только один, максимум - два дня.
Долго-Сабуров упомянул в машине, в разговоре с Наташей, что "Борис велел быть не позже семи, иначе мы не успеем на самолет". Вряд ли он теперь же, не дожидаясь сестры и Долго-Сабурова, помчится на аэродром, чтобы улететь, но если у него есть какие-то осведомители в милиции типа "Катюхи" - подруги Наташи, - то уже завтра-послезавтра он узнает о катастрофе на шоссе и вообще не покажется в московских аэропортах, а вылетит в Среднюю Азию из Киева, Ленинграда, Ростова или Перми - поди угадай, откуда! Тем не менее Светлов еще по дороге от места катастрофы связался через Дежурного по городу с воздушной милицией Внуково, Домодедово и Быково, распорядился тщательно проверять все среднеазиатские рейсы и дал приметы доктора - 27 лет, среднего роста, полный, волосы черные, глаза карие, лицо круглое, на правой руке перстень с печаткой, зовут Борис, но документы могут быть и на другое лицо или фальшивые.
Все это - и арест спекулянтов наркотиками и проверка пассажиров среднеазиатских рейсов - было правильно, необходимо, логично, но… Время! У нас не было времени на ожидание, когда рыбка сама приплывет в руки. Нужно было что-то придумать, но что?
Измочаленный, голодный и подавленный виденным только что самоубийством, я приехал в "Дежурную часть". Здесь меня ожидали Ожерельев и Маленина. Маленина была воодушевлена: первый же день ревизии аптечных складов показал, что готовых к отправке в воинские госпитали и обычные больницы партиях морфия почти десять процентов недовложенных ампул, и один из кладовщиков уже "раскололся", сообщил, что переупаковка и выемка происходит на складах. Час назад она искала меня, чтобы рассказать о своем успехе, Пшеничный ей сказал, что мы арестовали Акеева, и теперь ей не терпелось сегодня же, сейчас же допросить его о делах его "шефа" - начальника Аптечного управления.
А майор Ожерельев, вернувшийся с обыска дачи Сысоева, доложил:
- Дача пуста, товарищ Шамраев. То есть шмоток полно, мебель классная, стереоустановка, ковры, цветной телевизор, кассетный магнитофон, музыки навалом, жратвы полный холодильник, бар - балы можно закатывать. И судя по немытой посуде, сваленной на кухне, там был сабантуй перед отъездом человек на двадцать. На бокалах - губная помада, в спальне все простыни - со следами бурной любви. Я всю посуду отправил на опыление и дактилоскопирование, это само собой, а в гараже я обнаружил тайник, но как и сказал Акеев, тайник пуст. Там же, в гараже валяется два матраца, я думаю, на них спали Белкин и Рыбаков. И веревку нашел - похоже, их там держали связанными. Гараж на отшибе, кирпичный, с ямой - хоть месяц там людей держи, только рот им заткни, чтобы не орали. Но самое интересное - вот, - он показал мне обычную магнитофонную кассету. - Больше трех часов обыск делали и музыку слушали, грех не слушать такую аппаратуру, я любитель. И вдруг… Вот послушайте.
Ожерельев вставил кассету в портативный магнитофончик "Весна", включил и мы - Пшеничный, Маленина, я и Бакланов (он закончил свою операцию и задержался в "Дежурной части", чтобы дождаться меня) - услышали с полуфразы энергичный молодой мужской голос:
- …шестнадцать гляциологов-ученых плюс рабочие. Каждый может спуститься с гор в Чаршангу или Джаркурган, почему нет, никто его не остановит. Пограничная зона - это же нормальное место, люди живут как везде, базар есть, магазины, только въезд в эти места по пропускам. А так…
- А аэродром далеко? - спросил другой мужской голос.
- Да прямо в Чаршанге! Улица кончается, начинается аэродром. Обыкновенное поле, маки растут…
- А ограждение? Охрана?
- Никакого ограждения, это же колхозная авиация. А охрана есть, конечно, какой-то старик на костыле - это от колхоза, и один пост держат там пограничники. То есть, ну, присылают одного солдата дежурить, поскольку это все-таки самолеты, можно и за границу драпануть. Теоретически, конечно.
- А практически?
- Ну, практически надо пароль знать, там пеленгаторы по всей границе, чуть-что - ракета "земля-воздух" и - привет.
- Но летчики знают пароль?
- Военные знают, конечно.
- А далеко военный аэродром?
- Близко. Километра три. Но я на нем не был…
- Ты говоришь: там пеленгаторы по всей границе. А куда они ходят в увольнение ходят, солдаты из ПВО.