Шедевр

Я все еще я? Почему я здесь? Почему я так хочу быть здесь? Почему я позволяю ему делать это? Почему я это допустила?

Кто ты такой, Оскар?

Чего ты хочешь от меня на самом деле?

Чтобы я сказала, что теперь ты стал для меня новым смыслом жизни? Ты и так это знаешь.

Ты хотел, чтобы я стала частью твоей коллекции? Это действительно так? Или это просто предлог, чтобы затащить меня сюда?

Я всегда могла видеть чувства таких, как ты. Но для меня ты по-прежнему закрытая книга. Я все еще не понимаю. Не понимаю, кто ты. Не понимаю, что у тебя на уме. Не понимаю, почему меня тянет к тебе, словно магнитом.

Я всегда мыслила рационально. Всегда видела вещи такими, какие они есть. Но сейчас я, как слепой котенок. Даже с открытыми глазами.

Зачем ты затеял со мной эту игру? Зачем я согласилась? Ведь было ясно с самого начала, что я не смогу выиграть. Тогда почему я ответила согласием?

Может, увидь я твое лицо, я бы смогла что-то понять. Хотя бы мельком, сквозь ресницы. Но нет, не могу. Не могу позволить себе разочаровать тебя…

Я… я ничего не знаю… не понимаю… не хочу… чтобы музыка кончалась… пусть она играет вечно… пусть мы вечно будем кружиться по этому залу… только мы… одни…

Рука дрожит от напряжения, когда мои пальцы стискивают его руку. Звучат последние аккорды, а мы все еще танцуем. Потому что я чувствую, что если сейчас все закончится, и я снова останусь одна, то сойду с ума. Окончательно и бесповоротно. По моим щекам катятся слезы. А на лице истеричная улыбка. И я не отпускаю его от себя.

Да. Так и есть. Мы оба здесь в плену, Оскар. Ты не отпустишь меня. Я не отпущу тебя. В нашем безумии мы одни. И выхода отсюда нет.

Комментарий к Глава 13. Вальс вслепую

Извиняюсь за такую сумбурную главу. Писалась она очень тяжело, но в конечном итоге приняла изначально запланированный вид)

========== Глава 14. Проникновение ==========

– Ты так и будешь тут сидеть?

В голосе Оскара звучит удивление и даже - о, чудо! - растерянность. Впрочем, его можно понять. Я уже почти целый день сижу в одной комнате, не делая абсолютно ничего и даже почти не шевелясь. Как пришла сюда, рухнула на старую скрипучую кровать, на которой лежит два матраса и нет никакого белья, так и лежу, смотря в обшарпанный потолок.

Комната просто ужасна. Грязно-серые местами ободранные обои, под которыми видно кирпичные стены; разбитое круглое зеркало висит прямо над кроватью; старый-престарый пыльный сундук у изножья, покрытый ржавчиной; перекосившаяся двухъярусная тумбочка, на ее столешнице стоит относительно новый фарфоровый кувшин; чье-то пожелтевшее от времени небольшое фото в рамке, оно настолько плохого качества, что рассмотреть лицо не представляется возможным; высокий простой платяной шкаф, весь в царапинах и выбоинах, пустой, как я убедилась (если не считать человеческий скелет, который попытался на меня рухнуть, когда я открыла дверцу); разбитое окно, слабо прикрытое рваной тонкой изъеденной молью занавеской; и надпись под ним, написанная черной краской прямо на обоях. “Некуда бежать”. Звучит словно приговор. Можешь бежать, куда угодно. В результате ты все равно вернешься к тому месту, с которого начинал, и это будет очередным доказательством того, насколько бессмысленна была твоя попытка.

Посмотрев на стоящий на сундуке динамик, нарушивший тишину, я привожу тело в сидячее положение и только пожимаю плечами.

– Сидеть все равно где-то надо, – говорю я, вздыхая. – Почему бы не здесь?

Мое нынешнее настроение как раз из той категории, когда хочется забиться в какой-нибудь укромный уголок и сидеть там, свернувшись в клубочек.

– Тем более, у меня тут неплохая компания, – киваю я на скелет, который не стала запихивать обратно в шкаф, а просто усадила на кровать в ноги.

Несмотря на антураж комнаты, уходить отсюда не хочется. Сейчас она как нельзя лучше отражает то, что творится у меня в душе. Жалкие обрывки вместо нормальных эмоций, ветер в голове, и скелетов в шкафу тоже хватает, как и у любого человека.

После того вальса в гардеробной, когда Оскар все же оставил меня одну, я никак не могу привести мысли в порядок. Я так и не получила ответов ни на один из своих немых вопросов. Более того, возникло еще много новых. И чем больше становится их количество, тем хуже становится мне. Словно я сама загнала себя в ловушку.

Ведь если подумать, то что я действительно здесь делаю? Первое время я пыталась писать книгу, но потом стала уделять этому все меньше и меньше времени. И не делала, по сути, ничего. Просто жила. У меня даже мысли не было уйти отсюда. Но почему? Разве мне не дорога моя жизнь?

Не знаю. Видимо, нет.

Как же, не дорога она тебе! Что ж тогда тебя мучают кошмары? И ты кричишь, что не хочешь умирать. Ты боишься смерти, и это естественно для любого человека.

Но разве я любой человек?

А разве нет? В чем твое отличие от остальных? Ты вообразила, что ты другая. Что отличаешься ото всех. Что не похожа на других. Но ведь на самом деле это не так. На самом деле в душе ты осталась прежней. Просто твоя маска, которую ты сама себе надумала, приросла слишком крепко.

Я боялась, когда меня похоронили заживо, потому что там не было никакой надежды на спасение.

Но ведь тебя же в итоге спасли.

Да, и теперь я не боюсь смерти.

Если Оскар решит тебя убить, ты ему просто позволишь?

А он решит?

Он ведь с самого начала сказал, зачем ты здесь. Ты и сама все видела за все то время, что живешь в этом доме.

Но ведь у него была масса возможностей осуществить задуманное, и я все больше склоняюсь к мысли, что это ненастоящая причина моего нахождения здесь. Настоящую я не знаю и даже не догадываюсь.

Но тебя все устраивает. Полностью устраивает. Ведь ты сама не хочешь уходить отсюда. Ты отказываешься принимать прошлую себя и не видишь будущую. Видишь только здесь и сейчас. Что тебе мешает бросить все и уйти? Ведь Оскар сказал, что не держит тебя.

Но ведь мы еще не закончили. И я не хочу, чтобы мы заканчивали. Мне все еще интересно.

Интересно что?

Что будет дальше. Ведь все это не может длиться вечно.

А уйди он отсюда навсегда, осталась бы ты тут совсем одна?

Вот это хороший вопрос на самом деле… Действительно, осталась бы я? Здесь, в месте, которое за это время стало мне роднее собственного дома. Осталась бы, если бы знала, что Оскар никогда сюда не вернется? Не знаю. Его недавний уход наглядно показал, что я могу прекрасно жить тут и одна, но… Но ведь тогда я была уверена, что он просто уехал куда-то по своим делам и скоро вернется.

Черт… У меня нет ответа, хотя я, пожалуй, больше склоняюсь к отрицательному. А может и нет…

Мои размышления прерывает скрип полузакрытой входной двери, и в комнату с тихим шипением заползает Бэлль. Я не видела ее так долго, еще с момента ухода Оскара, что уже начала подзабывать, как она выглядит. Да и мало она чем отличается от других королевских кобр.

По ножке поднявшись на матрас, она, словно удав, обвивается вокруг костей многострадального скелета, а мне совершенно не кстати приходит в голову мысль, что этот скелет принадлежит одной из жертв Оскара, которая по какой-то причине не нашла своего места в колбе с бальзамом. Хех, у меня и правда хорошая компания, товарищ по несчастью. Хотя, почему, собственно, по несчастью?

Всякий бред в голову лезет…

Я еще раз смотрю на надпись на стене. Интересно, кто ее сделал? Что это вообще за комната? Судя по скромному убранству, вряд ли тут жили хозяева дома. Хотя… Терзают меня кое-какие смутные сомнения…

– Это твоя детская комната? – спрашиваю я.

– Разве это похоже на мою детскую? – отзывается Оскар спустя несколько секунд.

Я еще раз оглядываюсь по сторонам, оценивая окружающую меня обстановку, а потом вспоминаю то, что Оскар писал в своем дневнике. Вывод напрашивается сам собой.

– Похоже, – киваю я, разводя руками, словно пытаясь сказать, что комната говорит сама за себя. – И, судя по всему, ты здорово не любил это место.