Тонкая грань

– Хм, стоит попытаться.

Идея показалась Йоко очень даже ничего, более того, выслушав предложение Заэля, она с трудом удержалась от соблазна хлопнуть себя ладонью по лицу. Могла бы и сама догадаться! Ведь тогда, в случае Нэл, Хоугиоку сказала, что откатила состояние троицы до того момента, когда с ними еще ничего не случилось. Значит, она и сейчас так сможет. Бешеная, безумная надежда разлилась по венам приятным согревающим теплом, став единственным светлым лучиком в этой черной полосе.

«Что скажешь, Хоугиоку? Ты справишься с таким наплывом пациентов?»

Разрушительная Сфера молчала так долго, что Йоко даже заподозрила, что она либо не услышала вопроса, то ли попросту уснула. Но, как оказалось, та не занималась ни тем, ни другим, а вместо этого внимательно изучала арранкаров.

«Не все так просто, Йоко… Видишь ли, раны – это одно, какими бы серьезными они ни были. Я создала арранкаров, я могу и вылечить их, но души – это в корне другое. Я могу взаимодействовать только с тем, что касалось моего вмешательства. Арранкары появились в результате взаимодействия душ Пустых со мной. Поэтому я не смогу вернуть души, ведь они, как и я, изначальный материал. Прости, но я не так всесильна, как тебе хотелось бы верить, и даже я не могу сделать невозможного».

До этого Йоко ни разу не приходилось задумываться о том, какую боль может причинить несбывшаяся надежда. Мучительную, рвущую на куски сердце, выедающую душу до основания сильнее любых битто.

– Хоугиоку пас, да? – прочитав все по ее лицу, уточнил Заэль, и вряд ли ему требовался ответ, и так все было ясно. И, видимо, атмосфера в зале стала такой тягостной, такие волны безнадежности и отчаяния исходили от сидящей рядом Йоко, что Гранц понял, что нужно срочно что-то делать. – Значит, нам придется разбираться со всем самим. Сейчас, когда ты пришла, мне нет необходимости постоянно торчать на концентраторе, и я смогу заняться работой.

Погасший, было, взгляд Йоко вновь на миг озарился огоньком надежды.

– Но ты же сам сказал, что ничего не выйдет, – сказала она.

– Если бы я по-прежнему был один, ничего бы не вышло, – поправил ее Заэль. – Невозможно полностью сконцентрироваться на работе, когда тебе нужно каждый час отрываться от нее, сливая львиную долю своей реацу на поддержание сего агрегата. Но сейчас этим вполне можешь заняться и ты. Времени у нас, полагаю, более чем достаточно? Или стоит ожидать гостей?

– Вряд ли, – покачала головой Накамура. – Думаю, Обществу душ еще очень долго будет откровенно не до нас. – А потом попыталась ободряюще улыбнуться, но не была до конца уверена, что ей удалось. – Давай тогда займемся делом. Раньше начнем – раньше добьемся результатов.

Несмотря на относительно боевой настрой, жизнь превратилась в череду до тошноты однообразных серых будней, не отличавшихся друг от друга почти ничем. Лас Ночес был слишком, слишком большим для них двоих, и весь мир словно сократился до помещения лаборатории. Ни Йоко, ни Заэль почти не выходили на улицу. Ученый с головой погрузился в работу, казалось, делая сто дел одновременно. Когда он находился в таком состоянии, то собеседником становился аховым, и Йоко от скуки на стену лезла. Вся ее деятельность сократилась до поддержания работы капсул путем вливания в концентратор духовной энергии и редкой готовки еды. Благо, Заэль оказался на редкость запасливым, и на содержимом кладовки, расположенной неподалеку от главного зала, можно было легко продержаться целый год, тем более что перекусы были нерегулярными и едоков было всего двое. Но со всем этим Йоко была готова смириться. Куда худшим испытанием было другое.

Как и говорил Заэль, большую часть времени лежащие без сознания арранкары иногда очухивались и вставали со своих мест. И видеть их такими: беспомощными, безучастными, неспособными почти ни на что, словно старые больные старики или наоборот маленькие дети, – было просто невыносимо. Они почти не разговаривали, только изредка потерянно ходили по помещению, а если и спрашивали что-то, то не помнили почти ничего, даже своих имен. Благо, продолжалось это не слишком долго, максимум полчаса, спустя которые очнувшийся словно вновь впадал в спячку, вынуждая Накамуру тащить его или ее в положенную капсулу.

Чем дальше, тем больше Йоко чувствовала, что сходит с ума. Поначалу такие вот пробуждения друзей ее нервировали и пугали, вынуждали чувствовать собственную ничтожность и неспособность как-то повлиять на ситуацию. Тогда она молилась неизвестно кому, чтобы этот кошмар для ее нервов поскорее закончился или же чтобы случилось чудо, и хоть кто-то из арранкаров очнулся по-настоящему. Но чуда не происходило.

Со временем Йоко начала радоваться их пробуждениям и говорить с ними. И не имело значения, что из раза в раз они забывали все, что она им рассказывала, и ей приходилось начинать сначала. Она говорила и говорила, даже после того, как очередной несчастный засыпал, и она оттаскивала его обратно.

Постепенно, сидя или лежа на кушетке в ожидании неизвестно чего, Накамура начинала вслух репетировать их будущие разговоры, устраивая театр одного актера.

Заэль, погрузившийся в работу, обычно надевал наушники и попросту не слышал ее. Если же слышал, то скорее всего не придавал значения.

Все было безнадежно. Одна за другой все попытки хоть как-то помочь застрявшим где-то между нормальной жизнью и окончательной смертью арранкарам терпели крах. Йоко видела, что с каждым новым провалом Гранц и сам все меньше верит в успех, а за разработку нового способа берется только лишь потому, что делать в принципе больше нечего. Изредка он брал перерыв, чтобы дать отдых перегруженному мозгу, и расспрашивал Йоко о том, что произошло в Обществе душ. И Йоко, предпочитавшая даже в собственных мыслях не возвращаться к тем событиям, ему рассказала все от и до легко и почти без запинок.

Когда все арранкары лежали в тишине и покое, Заэль вернулся к своим изысканиям, а у Йоко не было настроения репетировать очередной разговор, на контакт неожиданно вышла Хоугиоку.

«Я подумала, что для тебя это может быть важно», – издалека начала она. – «Но Ёсино и ее люди отправились в Общество душ».

«Это и так было очевидно», – парировала Накамура. – «Я, в отличие от некоторых, никогда не обманывалась улыбкой этой дамочки. Сразу было ясно, что у нее тоже какие-то терки с Готэй 13, пусть и замаскированные под взаимовыгодное сотрудничество».

«Вообще-то я хотела сказать не об этом», – произнесла Хоугиоку. – «А о том, зачем именно ей могли понадобиться души арранкаров».

«И?»

«Ты тогда была без сознания и не помнишь этой реацу, но здесь, в Лас Ночес, пока ты шла к лаборатории, я почувствовала слабый отголосок реацу Наоки Хиро. Я запомнила его еще тогда, когда вас отправили на разборки с ним, и уверена, что сейчас не ошиблась».

«Наоки Хиро?!» – удивлению Йоко не было предела. – «Но он ведь давно мертв! Соскэ сказал, что убил его».

«Возможно, этот малый оказался не так прост», – возразила та. – «А Соскэ мог быть слишком самоуверен и не принять его всерьез до конца, но мы опять отвлеклись. Во время той заварушки в заброшенной деревне, когда ты оказалась на столе Наоки, я уверена, что он обнаружил мое наличие в твоем теле. И я почти на сто процентов уверена, что все эти годы он посвятил созданию моей копии. А если учесть, что пришел он сюда в сопровождении Сома Ёсино, можно предположить, что и тогда они действовали заодно. Соответственно, он мог делать копию Хоугиоку по ее заказу».

«Чем это может нам грозить?» – уточнила Накамура, уже прикидывая перспективы.

«Это сложный вопрос», – ответила Хоугиоку. – «Я не знаю, насколько далеко он продвинулся и насколько качественна его работа, но он уже использует другую технологию, нежели Соскэ или Урахара Киске. Эти двое не использовали при создании души Пустых, только шинигами и жителей Руконгая. Однако факт того, что Ёсино был нужен Ручей реацу, вынуждает думать, что работа над той Хоугиоку завершена».