Тонкая грань

Но торопиться с таким решением… Даже сейчас, когда на кону жизнь Гина… Нет, нельзя. Она слишком хорошо знает Соскэ, чтобы верить на слово первому же обещанию, а не искать в его изречениях второе и третье дно, которое там обязательно есть. Это был бы слишком необдуманный шаг.

«Перебьешься», — наконец, сказала Йоко, вынырнув из раздумий.

«Ничего, я тебя не тороплю, Накамура-кун», — голос Соскэ был невозмутим настолько, насколько это вообще возможно. — «В конце концов, у тебя есть еще целых тридцать дней на размышления».

Ханатаро проклинал все на свете и в первую очередь собственную рассеянность. С головой уйдя в работу из-за того, что его вызвали в Академию шинигами в связи с ежегодной инспекцией, он сам не заметил, как прошло время. И когда с работой, заполнением всех необходимых форм, а также сдачей соответствующей отчетности было покончено, на улице было темным-темно.

По такому случаю можно было остаться ночевать в медицинском корпусе, но, повинуясь то ли странному предчувствию, то ли просто желанию как следует выспаться дома, Ямада пренебрег этой возможностью и все же отправился домой.

По дороге он размышлял о том, что происходило в Сейрейтее в последнее время. Казалось, после завершения истории с Айзеном жизнь наконец-то пришла в норму. Вон в Академии снова начались инспекции, а в нерабочее время в барах и ресторанах опять развлекаются офицеры всех тринадцати Отрядов.

И все же что-то изменилось. Ханатаро всегда хорошо умел чувствовать чужое настроение и чужую боль, и сейчас щемящее в сердце чувство неправильности и какой-то наигранности и фальши происходящего не давало ему покоя. Это началось еще с заключения под стражу Йоко, окрепло после суда над Ичимару Гином и сейчас душило так, что становилось тошно. И, главное, Ханатаро совершенно не понимал, что ему делать. Это до боли напоминало ситуацию с казнью Рукии. Тогда было примерно то же самое, та же неправильность, то же липкое чувство страха, что не сегодня так завтра жизнь перевернется с ног на голову и уже никогда не станет прежней. Но тогда пришел Ичиго-сан и одним своим присутствием и твердой решимостью развеял эту пелену безнадежности.

То же, что происходило сейчас, не шло ни в какое сравнение с тем случаем. Йоко уже третью неделю была в заключении в Двенадцатом Отряде, где капитан Куроцучи пытался добиться от нее неизвестно чего. Ханатаро не знал и даже в самых смелых предположениях представить не мог, что же такого могла сказать Йоко, что навлекла на себя подобное. Когда он самолично вызвал к ней капитана Сой Фонг, он был твердо уверен, что это недоразумение будет разрешено в кратчайшие сроки. Но оказалось, что вместо этого все вообще пошло наперекосяк. Йоко, видимо, предъявили какие-то серьезные обвинения, что было поистине смешно и просто нелепо с точки зрения Ямады, которая, разумеется, никого не интересовала. В чем её могли обвинить? В предательстве? Ханатаро искренне не понимал и не принимал логику, которой руководствовались те, кто принимал решения.

Потом был вынесен смертный приговор Ичимару Гину. И в этом, по крайней мере, прослеживался хоть какой-то смысл. Сколько Ханатаро себя помнил, эти двое — Ичимару и Айзен — постоянно были вместе, сначала как капитан и лейтенант, но и после повышения первого не прекращали общение.

А еще Ханатаро помнил, что именно в компании Ичимару Изуру и Йоко проводили подчас большую часть свободного времени. Причем, проводили легко и непринужденно, словно хорошие знакомые. Тренировались вместе, занимались делами Третьего Отряда…

Так, может, приговор не так уж и справедлив? Йоко не стала бы связываться не с тем человеком. Достаточно было вспомнить, какими напряженными и чуть ли не враждебными были её отношения с Айзеном в их бытность руководством Пятого Отряда.

Бред какой-то…

Ханатаро помотал головой, пытаясь разложить по полочкам путавшиеся в голове мысли и только тогда понял, что за всеми этими размышлениями ноги привели его неизвестно куда. Уж точно не в тот район, где располагался его дом. Фонари здесь можно было пересчитать по пальцам, и это никак не способствовало ориентации на местности. Оглядевшись по сторонам, но так и не увидев чего-нибудь хотя бы отдаленно знакомого, Ямада двинулся на свет, доносящийся из-за одного из домов.

Он почти что свернул за угол, когда до его ушей донесся чей-то голос. Негромкий, доверительный, словно его обладатель делился с кем-то страшной тайной. И почему-то именно это и не позволило Ханатаро показаться, вынудив прижаться к стене дома и ждать, пока неизвестные уйдут. Мысли о том, чтобы уйти самому и найти другую дорогу, не возникло.

— Тише-тише, не нужно слов. Мамору Кио, ты ведь один из самых преуспевающих офицеров Второго Отряда. Ты достоин куда лучшей участи, чем вечно быть пятым офицером. Ты ненавидишь лейтенанта Омаэду, занимающего пост, который должен был достаться тебе. Капитан Сой Фонг совершенно не ценит тебя, и ты очень хочешь доказать ей, что способен на гораздо большее. Полагаю, ты знаешь, как произвести на нее впечатление, и тебе не терпится привести свой план в исполнение. И, разумеется, и ты, и твой напарник никогда меня не видели, не помните и сейчас способны думать только о своем плане.

Ханатаро ощутимо вздрогнул, потому что в какой-то момент каждое слово, произнесенное этим голосом, приобрело какой-то страшный и угрожающий смысл. По спине прошла стая мурашек, и Ямада дрожал мелкой дрожью, больше всего на свете боясь быть обнаруженным.

Со стороны говоривших послышались шаги, и в следующий миг мимо поворота прошли двое шинигами в стандартной боевой одежде Второго Отряда. Выглядели они как обычно, ни капли настороженности или чего-то подобного на лицах. Словно это не к ним только что обращался этот неведомый голос… Нет, мужчины непринужденно переговаривались, словно ничего не произошло.

— Выходи, Ханатаро-кун, хватит прятаться.

Ямада, полностью сконцентрировавшись на двоих прошедших, далеко не сразу понял, что голос, минуту назад перепугавший его до дрожи в коленях, теперь обращается к нему. Первой мыслью было сорваться с места и бежать, бежать без остановки, куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Но тело предало Ханатаро и отказывалось двигаться с места.

— Я ведь знаю, что ты здесь. Выходи, я не такой страшный, — уже более настойчиво позвали его, и Ханатаро стиснул зубы, боясь пошевелиться.

Наконец оцепенение прошло, и он на негнущихся ногах все же показался из-за угла, морально готовясь к чему угодно. Почему-то ему казалось, что этот таинственный голос не может принадлежать человеку.

Но реальность оказалась не столь суровой. Вопреки ожиданиям, что он увидит там неведомое чудо-юдо, там, посреди улицы стоял обычный с виду парень лет двадцати. То, что Ханатаро видел его впервые в жизни, было несомненным, и это настораживало. Его поза была расслабленной и даже какой-то ленивой — незнакомец стоял, облокотившись на вонзенный прямо в камни мостовой меч, лезвие которого сияло в темноте мистическим красным светом. И улыбался, мягко и тепло, словно смотрел на давнего друга, которого не видел несколько лет. Ямада еще раз окинул взглядом рыжие волосы, глаза цвета янтаря, смотрящие с каким-то лукавством и снисходительностью, странный меч, служащий ему опорой, дорогую юкату, деревянные гэта — но понимания не прибавилась. Определенно точно: раньше они не встречались.

— Понимаю твою растерянность, Ханатаро-кун, — усмехнулся неизвестный. — Таким ты меня видеть не привык. Ну, а так? — он провел ладонью сверху вниз по своему лицу, и Ханатаро, глядя на результат его манипуляций, отчетливо понял, что точно сошел с ума.

— Кодзу-сан? — помотав головой, словно пытаясь скинуть наваждение, переспросил Ямада. Тот, с улыбкой кивнув, вернул себе прежний молодой вид. — Что все это значит? Что происходит?

— Ничего особенного, — спокойно ответил он. — Просто мне очень повезло, что ты проходил мимо. — Немного наклонив голову, Кодзу посмотрел на него чуть исподлобья, глядя прямо в глаза и не давая отвести взгляд. И Ханатаро стоял, смотрел и слушал. Все мысли словно вылетели из головы, а эмоциональный фон стал девственно чист. — В силу своих обязанностей ты пойдешь к дому лейтенанта Омаэды и зафиксируешь его смерть, как полноправный офицер Четвертого Отряда. Ты отчетливо помнишь, как слышал разговор неизвестных, в котором один человек сказал Мамору Кио убить лейтенанта Второго Отряда, обосновав это тем, что убийство вышестоящего офицера с целью занять его место в Отряде уже имело место сто лет назад. Ты не помнишь нашей встречи и, начиная со следующей секунды, думаешь исключительно о том, что тебе нужно идти к дому лейтенанта Омаэды.