Страница 353 из 382
«Он поможет тебе с радостью, учитывая, что тебя обвиняют в связи со мной», — саркастично заметил Соскэ. — «С тем, кто послужил причиной его собственного изгнания».
Он снова был прав, и Накамура даже головой замотала, окончательно принимая решение, что обращение к Урахаре — это последнее дело.
В этот момент снова раздалось гудение Кидо, вынудив Накамуру подняться на ноги и отойти от двери. Однако, вопреки ожиданиям, в палату зашел вовсе не капитан Куроцучи, к появлению которого Йоко была уже готова. Но, видимо, главный ученый Сейрейтея счел, что конвоирование заключенной ниже его достоинства, и отправил для этой цели своего первого заместителя. Йоко лишь вздохнула, встретившись взглядом с темно-зелеными и равнодушными, как у Улькиорры, глазами Нему. Молчаливая и покорно исполняющая все приказы своего капитана лейтенант Двенадцатого Отряда всегда была темной лошадкой. Накамура не знала о ней ничего, ни разу не видела её в бою и даже не представляла, какие она может преподнести сюрпризы. Ясно понимала лишь одно: спорить с Нему и пытаться её в чем-то убедить совершенно бесполезно. Она никогда ничего не решала.
— Пожалуйста, уберите руки за спину, Накамура-сан, — спокойно произнесла она, и на её лице не дрогнул ни один мускул.
Скривив губы, Йоко подчинилась и почувствовала, как вырвавшиеся из ошейника-ограничителя ленты опутывают за спиной её запястья, привязывая их друг к другу и фиксируя на уровне талии.
— Маюри-сама ждет вас, идите за мной.
Идя сначала по кварталу Четвертого Отряда, а потом и по улицам Сейрейтея, Накамура старательно игнорировала взгляды косившихся в её сторону шинигами. Надо думать, это публичное унижение — ведение её через весь город в этом ошейнике с руками назад — было ещё одной изощренной местью авторства Сой Фонг. Но сейчас Йоко уже не трогали ни взгляды окружающих, ни мнение капитана Второго Отряда о ней.
«Ну и скверное же положение ты себе обеспечила, Йоко», — заметила Хоугиоку, стоило только Накамуре мысленно к ней обратиться.
«Я это переживу», — спокойно ответила та. — «Ты мне лучше ответь. Правда ли, что, вне зависимости от того, что предпримет капитан Куроцучи, он не сможет меня убить?»
«Правда», — подтвердила Разрушительная Сфера. — «Что бы он ни делал, он не сможет разрушить твою физическую оболочку. Как и в случае Соскэ, ты вполне бессмертна. Но это не отменяет того факта, что он сможет причинить тебе боль. И тебе ли не знать, как богата на подобное фантазия ученых?»
«Да знаю я», — огрызнулась Накамура. — «Но у меня к тебе есть еще одна просьба. Помнишь, ты мне как-то сказала, что я никогда не могу четко и конкретно выразить свои мысли и желания?»
«Да», — ответила Хоугиоку. — «Твои мысли никогда не отличались конкретикой и постоянством, к сожалению».
«На этот раз у меня есть конкретное желание», — сказала Йоко. — «И я здорово надеюсь, что ты поможешь мне с его исполнением».
«Кажется, я знаю, что ты попросишь», — хмыкнула та.
«Верно», — мысленно кивнула Накамура. — «Что бы ни случилось, не позволь мне проговориться».
«Ты уверена, что хочешь этого, Йоко?» — осторожно уточнила Хоугиоку, которой, очевидно не понравился излишне уверенный в себе тон девушки. — «Это желание может очень тебе аукнуться».
«Уверена», — подтвердила она. — «Пожалуй, я еще ни в чем не была настолько уверена, как в этом».
«Ну, мое дело — предупредить», — ответила та, и постепенно её голос в сознании Йоко затих, а сама Накамура выдохнула с облегчением. Теперь, по крайней мере, можно было не бояться, что она ненароком проговорится: ни под действием препаратов, ни от боли, ни просто сгоряча, как это было при разговоре с Сой Фонг.
Йоко уже давно потеряла счет времени. Она при всем желании не смогла бы с уверенностью сказать, день сейчас или ночь, и сколько уже прошло с того момента, как её нога переступила порог Бюро технологического развития, а сама Йоко попала в научно-исследовательские объятья капитана Куроцучи.
Сказать, что все это время Накамура переживала настоящий ад, было бы слишком явным преувеличением. С того момента, как её просьба была озвучена Хоугиоку, и та согласилась её выполнить, Йоко совершенно потеряла страх перед предстоящими событиями. И все её существо словно переполнилось каким-то нездоровым азартом и предвкушало развлечение.
Куроцучи колол ей какие-то препараты, сопровождая сие действие каверзными вопросами. Но Йоко не оправдывала его ожиданий и, судя по лицу ученого, выдавала совершенно неожиданные реакции.
Хоугиоку прокомментировала происходящее очень кратко и исключительно по- существу: «Думаю, с тебя уже хватит мучений, Йоко. Полагаю, ты заслужила хоть какую-то отдушину во всем этом безумии. Так что развлекайся».
И Йоко была ей благодарна за этот подарок. И развлекалась, насколько позволяло ей её положение. Наверное, сторонний наблюдатель, даже знакомый с ней по службе в Готэй 13, и не узнал бы сейчас ту самую Накамуру Йоко, бывшего лейтенанта Пятого Отряда. И сама Йоко была этому чертовски рада. Какой-то частью своей души она уже не чувствовала себя частью Общества душ, и то, что сейчас с ней происходило, не вызывало у нее ничего, кроме сумасшедшей улыбки. А бессилие и все нарастающая злоба капитана Двенадцатого Отряда веселили больше всего. Было более чем забавно наблюдать, как изначально предвкушающий садистское удовольствие ученый раз за разом обламывает зубки и тихо сатанеет, с каждой попыткой берясь за все более радикальные средства разговорить заключенную.
Накамура же нагло смеялась ему в лицо, напропалую несла всякий бред и всячески одобряла любые попытки нанести ей вред. Кажется, она даже начала в какой-то мере понимать своих таинственных соклановцев. «Тело ничего не значит. Разум и сознание — вот что мы собой представляем». Поэтому Йоко лишь с улыбкой смотрела на то, как игла шприца, наполненного жуткой черной жидкостью, вонзается в её вену и по всему тело проходит волна боли. Несомненно, та должна была быть достаточно сильной, чтобы свести с ума и развязать ей язык, но у Йоко изначально был непробиваемый козырь в лице Хоугиоку, которая решила сделать ей поистине королевский подарок и просто гасила любой болевой эффект, превращая его в навязчивую щекотку.
— А давайте еще разок, капитан Куроцучи, — отсмеявшись, попросила Накамура, смотря ученому в глаза и не без удовольствия наблюдая за его реакцией.
Она обессилено висела на раскинутых в сторону руках, закрепленных на особом вертикальном столе особыми зажимами, напоминающими блокираторы реацу для уроков Хакудо. И несмотря на свое плачевное положение, она совсем не чувствовала себя заключенной.
«Я смотрю, ты пошла вразнос, Накамура-кун», — заметил Соскэ, так давно не дававший о себе знать, что в какой-то миг Йоко забыла о его существовании. Капитан Куроцучи к этому моменту удалился из помещения, оставив девушку одну, по-прежнему прикованной к столу. — «Тебе не кажется, что подобным поведением ты лишь усугубляешь свою вину?»
«Не кажется», — беззаботно ответила она. — «Они и так уверены в моей вине на сто процентов. И, как бы я себя не вела, они в ней не усомнятся. А я не доставлю им удовольствие мольбой или просьбами прекратить все это. Пусть уж лучше меня считают сумасшедшей, как тебя».
«Когда это я был сумасшедшим?» — ей показалось, или тон Айзена стал оскорбленным?
«Ты бы слышал себя во время нашей с Гином схватки», — хмыкнула Накамура. — «Ты там такой бред нес, что мое нынешнее баловство и рядом не валяется».
«Туше», — нехотя признал он. — «Впрочем, ты права. Твой план достаточно неплох. Если они сочтут, что у тебя поехала крыша от действий Куроцучи, они всяко станут подозревать тебя меньше, чем если бы ты терпела боль сквозь зубы и молчала. Я всегда говорил, что ты на редкость сообразительная девочка. Теперь-то ты согласна со мной?»
«Относительно Готэй 13?» — уточнила она и, получив подтверждение, ответила: — «Нет, не согласна. Несмотря на то, что все это происходит со мной и я в принципе не согласна с подобными обвинениями, я все равно не могу сказать, что ситуация выходит за рамки».