Культурогенетика

По одной из последних теорий, в течение всей своей жизни человек носит в себе некий огромный биологический «компьютер», подавляющая часть программ которого ему неизвестна и реализует не его личные цели. Остается предположить, как это сделал С.Б. Переслегин (и другие) [280], что закрытые программы реализуют цели существ более высокого уровня общности: человеческих сообществ (а может быть, и выше). Вот почему мы сознательно используем только 4 % нашего мозга – остальное используем не мы, а наша надсистема. Мы при этом существуем в единой сети, и ею является общество.

Такая, вполне убедительная, гипотеза для нас очень важна. Она дает основание разделить культуру на подсистемную «культуру личности», управляющую непосредственно человеком (через готовность к деятельности, через культурное поведение человека в обществе), и на системную «культуру общества», управляющую поведением устойчивых человеческих общностей. Программу этой, второй, культуры содержит и определяет сверху менталитет, откуда к человеку приходят цели и ценности. Снова мы говорим о трех уровнях: о человечестве (менталитет), об обществе (культура общества), о человеке (культура личности).

Общества приходят и уходят по определенному сценарию истории. Сценарий же, генокод социума, содержится на верхнем уровне, в надсистеме. Как явление действующее, культура выступает в качестве особого общественного механизма, реализующего этот генокод в ходе истории социума. Если вспомнить, что «система и есть целостность», то можно заключить: культура является ядром целостности общества. Уберите культуру – и общество распадется.

А вот если убрать цивилизационную организованность, то общество может еще сохраниться. Галлы просили Цезаря не убивать их всех, «чтобы их боги могли выжить». Их цивилизацию уничтожили, а групповую культуру сохранили в рабстве (внутри другой цивилизации). То же самое происходит с эмигрантами – в чужих цивилизациях для сохранения культуры определенного сообщества представляется много вариантов [163].

Подведем итог сказанному. Культура есть общественный механизм, обеспечивающий духовную целостность социальной жизни. Культура есть деятельность по сохранению целостности общества, деятельность духовного плана. Она не сводится к «духовному производству»: это – всего лишь один ракурс. Содержанием культуры является менталитет.

Сохранение духовной целостности общества – основная функция культуры: то, что присуще любой культуре на системном уровне. Это – монадное содержание культуры, ее назначение, ее миссия в обществе.

Культура со стороны идей, понятий и образов определяет жизнь общества, матрицируя определенный «образ жизни» как нечто духовно целостное, и это целое, целостное, разворачивается в особом историческом времени. «Образ жизни» выступает неповторимым в истории способом, которым производится и воспроизводится духовная жизнь общества.

На вопрос: «Как?» – можно дать ответ в семантико-семиотическом ключе: культура через знаки и значения матрицирует духовный образ жизни в любой период времени. Но это не более чем ракурс, связанный с коммуникативной функцией культуры в обществе.

О нем уже говорили и еще не раз к нему вернемся.

Общенаучный уровень. Социология и теория культуры

На данном этапе исследования создается наиболее полный контекст, в котором точно локализуются теория и история культуры. Мы последовательно движемся от проблем философии культуры к проблематике социологии культуры и общей теории культуры. Но следует сказать, что в современной научной литературе она недостаточно разрешена: одно и то же по темам и глубине изложения можно прочесть и в учебниках по философии культуры, и в учебниках по культурологии, особенно если у них – один автор. Проверкой на полноту теории здесь выступает социология культуры, к которой мы и обратимся.

Итак, мы делаем шаг от философии культуры и философского обществоведения – к социологии культуры.

Цель – отличить однопорядковые научные теории: «общую теорию культуры» и «социологию культуры», которые должны быть отделены от обществоведения.

Чем социология отличается от обществоведения в целом, рассматривать не будем. Этому посвящена специальная литература [3]. Говоря коротко, обществоведение, как и философия культуры, принадлежит уровню философии, а социология и теория культуры (культурология) – конкретные науки, и относятся они, соответственно, к уровню науки. Лучше всего о связи культурологии и социологии, об отличиях одного от другого можно судить по их синтезу: при попытке сделать нечто общее различия обычно и выявляются.

Социология культуры

Уже название «социология культуры» делает очевидным тот факт, что перед нами – своеобразный состав наук: социология культуры – это социология и культурология в синтезе. Считается, что термин был введен Альфредом Вебером [163], хотя «социология культуры» имела свою историю и до XX века. В нашем высшем образовании по этому поводу высказывается мнение, что ее нельзя считать окончательно сложившейся.

Чтобы разобраться в кажущемся парадоксе ее происхождения, обратимся к истории вопроса, сначала – в самом общем виде.

Начнем с наблюдения: внутри социологии культуры в течение XX века произошло явное перемещение доминирования от социологии к культурологии. Оно выразилось в движении от преобладания глобальных социальных систем к преобладанию все более локальных, в итоге – концентрирующих внимание на человеке. Иначе говоря, в течение XX столетия произошел переход доминирования от социологизма к антропологизму. Речь идет пока о масштабном измерении, намечающем пределы от максимума (человечество) – к минимуму (человек). В расширенной трактовке это означает замену иерархических, жестких, простых централизованных систем, типа государства, многообразными децентрализованными, демократическими, гражданскими – отводящими главную роль человеку.

Если же посмотреть на переход с позиции хронотопа, легко убедиться в том, что движение идет в направлении от доминирования пространства к доминированию времени.

В связи с этим в истории XX века обнаруживаются две зеркально противоположные «социологии культуры». Первая – ориентировалась на «социологию», вторая – настаивала на приоритете «культуры», понимаемой все более и более антропологически. В середине XX века А. Моль попытался их связать и уравнять в правах. Но мы пока рассмотрим их отдельно, обозначив доминанты как тенденции 1 и 2.

Тенденция 1. Социокультурология. Во всей мировой социологии на начальном этапе культура рассматривалась как эпифеномен социального – считалась производной от социальных процессов. В качестве главной была выдвинута гипотеза «отставания культуры от развития общества». На первое место, естественно, выдвигались проблемы социальные, причем макросоциологические. В нашей стране в этот период (первая треть XX века, точка отсчета нового столетнего цикла – 1920 год) не было социологии культуры, а скоро не стало и социологии вообще. Из научного обихода ее исключили ввиду идеологического доминирования макросоциологической теории марксизма (исторический материализм, или истмат). Присущий истмату универсализм и наличие в нем эволюционного учения предельной степени абстрактности отторгали и системное, и конкретно-описательное исследование культуры.

На Западе в это время социология тоже обратилась к крупномасштабным структурным образованиям общества, о чем свидетельствуют: социология религии Э. Дюркгейма [109], понимающая социология

М. Вебера [48], интегративная социология П.А. Сорокина [342], морфология культуры и теория цивилизаций О. Шпенглера [405] и многое другое. Внешнее здесь важнее внутреннего: это – экстраориентированная социология.

Тенденция 2. Культурсоциология (культурный анализ). Сегодня – все наоборот: акценты поменялись на прямо противоположные: мы говорим о «культурной социологии», о «культурном анализе» и т. д. Постольку, поскольку в современном мире наблюдается возрастание роли культуры в регуляции человеческого поведения. В связи с этим изменился прежде всего социальный, а вслед за ним – и научный контекст [187; 269; 151; 155]. Возник даже кратковременный феномен «русского культурологического взрыва» на этой основе.