Страница 9 из 17
Неодолимая сила вышла из пустыни под знаменем пророка ― как раз в то время, когда христианский мир праздновал возвращение животворящего креста. Через несколько лет тот же император Ираклий потеряет отвоеванные у персов провинции.
В 637 г. Иерусалим пал под ударами войск халифа Омара, ― в его правление арабы завоевали Палестину, Сирию, Ирак, Западную Персию и часть Египта. Иерусалим стал, наравне с Меккой и Мединой, священным городом халифата.
Первоначально арабы проявляли терпимость к чуждой вере. О первой распре на религиозной почве рассказывает мифическую историю Феофан Византиец:
Вскоре после захвата Палестины «Омар начал строить в Иерусалиме храм, но здание его не стояло, а падало. Когда он спрашивал о причине, то иудеи сказали ему: «Если вы не снимете креста с горы Елеонской, то ваше здание никогда не устоит». По сему совету снят крест с горы Елеонской, и здание их устояло. По этой же причине ненавистники Христа низвергли многие кресты».
Вполне возможно, арабы были плохими строителями, и на кресты списали отсутствие определенной квалификации; тем не менее, положение христиан на захваченных территориях постепенно ухудшалось. Надо отдать должное, Византия не бросала своих единоверцев за границей; используя дипломатическую и военную силу, она любым способом пыталась облегчить участь христиан на землях халифата.
Некоторое послабление наступило во времена знаменитого халифа Харун-ар-Рашида (786–809 гг.). У халифата были неплохие отношения с империей Карла Великого. Западные паломники стали постоянными гостями в Иерусалиме, специально для них на Святой земле построили странноприимный комплекс. Он имел двенадцать зданий гостиничного типа, за комплексом числились обрабатываемые поля, виноградники и даже библиотеки. Ежегодно в Иерусалиме проходила ярмарка, которую посещали купцы со всей Европы. Так оба мира ― христианский и мусульманский ― не только мирно сосуществовали, но и охотно сближались.
Вскоре халифат оказался во власти междоусобиц, Египет провозгласил себя независимым государством. Византии показалось, что она с легкостью может вернуть потерянные владения. Множество византийских императоров и полководцев пытались отвоевать Святую землю; наибольших успехов достиг, пожалуй, император Иоанн Цимисхий (969–976 гг.). Из покоренной Сирии он вступил в Палестину, там началась паника: библейские города Назарет и Кесария добровольно сдались Цимисхию, а Иерусалим прислал просьбу о пощаде. И тут на помощь мусульманским братьям пришел сильный Египет. «Если бы жившие там поганые африканцы, ― пишет Иоанн своему союзнику армянскому царю Ашоту, ― испугавшись нас, не укрылись бы в приморских замках, то мы, с Божьей помощью, побывали бы в святом граде Иерусалиме и помолились бы Богу в святых местах».
Византийский автор восхищается победами Иоанна: «Народы испытывали великий страх перед нападением Цимисхия; он расширил землю ромеев; сарацины и армяне бежали, персы боялись, и отовсюду приносили ему дары и умоляли заключить с ними мир; он прошел до Эдессы и реки Евфрата, и наполнилась земля войсками ромеев; Сирия и Финикия были растоптаны ромейскими конями, и он одержал великие победы; меч христиан носился подобно серпу».
Однако если оставить в стороне восторги древних авторов по случаю побед Цимисхия, то ненависть мусульман к христианам ― это единственное, чего добился император. Особенно свирепствовал халиф Хаким: в 1009 г. он приказал разрушить церковь Гроба Господня и Голгофу в Иерусалиме. Арабский летописец сообщает, что подручный Хакима «стремился разрушить непосредственно Гроб Господень и сравнять его с землей. Он разбил на куски большую его часть и уничтожил его». Ужас и мрак окутал Палестину: праздничные церемонии и обряды были полностью запрещены, церкви превращались в мечети и конюшни, монахи выбрасывались из обителей, паломники спешили покинуть Святые места, а христиане-палестинцы единственное спасение для себя видели в принятии мусульманства. Весь христианский мир ждал конца света. Еще немного, и ожидание стало бы действительностью: Запад и Восток едва не сошлись в смертельной схватке. Но крестовые походы, готовые возникнуть стихийно, были отложены на несколько десятков лет. Виной тому стала смерть Хакима, а новый халиф оказался более дипломатичным и веротерпимым.
В 1023 году Иерусалимский патриарх Никифор прибыл в Константинополь и объявил, что все церкви на Святой земле возвращены христианам, и они вновь не испытывают притеснений. Даже война, которая велась между Византией и арабами не нарушила религиозного мира; все так же Иерусалим посещало множество паломников. Мирный договор заключал император Роман III Аргир (1028–1034 гг.). Интересно, что огромное внимание в договоре уделялось не территориальным спорам сторон, и, Эдесса, накануне захваченная византийцами, не была главной темой переговоров.
Иерусалим с его святынями стал главным предметом забот Византии. Согласно первому условию договора, христианам предоставлялась возможность восстановить все разрушенные церкви, а церковь Святого Гроба должна была быть восстановлена на средства имперской казны. Во-вторых, за императором оставалось право утверждения патриарха Иерусалимского.
После 1036 года император приступил к восстановлению церкви Святого Гроба. И уже в 1046 году персидский путешественник, который посетил возрожденную церковь, описывал ее как просторное здание, рассчитанное на 8000 человек. Здание, писал он, было сделано с максимальным искусством, с применением разноцветного мрамора, с орнаментами и скульптурой. Внутри церковь была повсеместно украшена живописными изображениями и византийской золотой парчой. Легенда, сообщаемая этим персидским путешественником, гласит, что император инкогнито прибыл во враждебный Иерусалим и полюбовался своим детищем.
Обе стороны убедились, что выгоднее хранить религиозный мир, чем воевать. Византия приобрела именно то, что желала. Чтобы оценить ее заботу о Иерусалимских святынях, нужно понимать, что такое византийский народ, ― по сути дела, такой общности в природе не существовало. Византийцы называли себя римлянами, но латинским языком со временем перестала пользоваться даже знать. Большинство населения составляли греки, рядом с ними в разные времена проживали армяне и славяне, евреи и каппадокийцы, египтяне и народы латинского корня. Этот, казалось бы, несовместимый коктейль довольно хорошо себя чувствовал, и в его среде трудно найти примеры национальной розни. Объединительной силой в государстве выступило христианство: именно вера заменила национальность и обеспечила мир в огромном государстве.
Пример поучителен для огромной многонациональной России, и она с успехом пользовалась византийским опытом. Православная церковь помогла сохраниться народу, раздробленному на удельные княжеству; народу, который перенес тяжелейшее монгольское завоевание и на столетие окажется под ярмом чужеземного ига. Православная церковь будет оставаться цементирующим звеном России вплоть до 1917 г., затем огромная страна его лишится и будет держаться в своих границах на страхе; когда закончится и он, великий и могучий Советский Союз рассыплется, как карточный домик от случайного сквозняка.
Истинная национальность византийцев отражена и в договоре с князем Олегом (911 г.): «Об этом: если кто убьет, ― русский христианина или христианин русского, ― да умрет на месте убийства».
Христианство было особой и важнейшей статьей византийского экспорта. «Дело Рима ― дело бога и не нуждается в мирском оружии!» ― писал один древний поэт. Задолго до официальных крестовых походов Византия оценила великую силу креста и пользовалась ей весьма успешно.
Страшное действие византийской пропаганды персы осознали еще в VI веке. В 562 г. они заключили мирный договор со знаменитым Юстинианом: соглашение было невыгодным для Византии, император обязался ежегодно выплачивать персам огромную сумму денег; персидский царь, в свою очередь пообещал с религиозной терпимостью относиться к христианам, проживавшим на его землях, ― при этом, непременным условием был отказ Византии от дальнейшей миссионерской деятельности.