Нескромное пари

Джорди и Джессика были очень рады, что дела Флина так быстро пошли в гору.

— Это просто чудесно, дорогой. Я так переживала, что ты ходил таким мрачным, — с нежностью обняла его Джессика.

— Я же говорил тебе, что стоит только полюбить свою работу, как все образуется, — сказал ему Джорди позже, когда они вдвоем сидели в пабе.

— И ты оказался прав, как всегда, старина, — засмеялся Флин.

— Ну, теперь тебе осталось только встретить девушку своей мечты, — продолжил Джорди. — Ты ведь не хочешь оставаться одиночкой.

— Я к этому теперь отношусь иначе, — с удовлетворением признался Флин. — Кто-то обязательно появится, когда придет время.

Джорди задорно рассмеялся, а Флин продолжал:

— В последнее время я был слишком напряжен и слишком много значения придавал тому, что у меня не было девушки. Это нелепо, поэтому я решил больше не волноваться и не расстраиваться по этому поводу. Меня это больше не задевает. Я почти целый год об этом беспокоился и слишком близко принимал это к сердцу. Сам видишь, куда это привело. Как бы то ни было, теперь у меня отличная должность и зарплата, на которую я могу позволить себе заплатить за напитки за всю ночь по условиям нашего пари.

— Что ж, отлично, — сказал Джорди, продолжая улыбаться. — Еще кружку пива?

— Конечно, — согласился Флин. — А потом расскажешь, как обстоят дела у тебя на работе.

Ситуация на работе у Джорди менялась быстро. Берт заключил сделку с компанией «Контак» — крупным производителем компьютеров. У «Контак» были незадействованные производственные мощности — целый завод в Саутгемптоне. Они отрегулируют или заменят оборудование и «Эф-Дэ-Ю» запустит производство. А если более точно, то за пуск и отладку производства должен взяться Джорди.

— Просто блестяще, — обрадовался за друга Флин. — Какие перемены всего за один год!

Когда Флину оставалось доработать последнюю неделю на старом рабочем месте, ему приснился сон про Тиффани. Он очень расстраивался, что больше не будет с ней работать, и, возможно, поэтому ее образ так прочно сидел у него в подсознании. Но сон был эротический, по-настоящему эротический. Флин проснулся на седьмом небе от удовольствия. Никогда прежде он не думал о Тиффани в таком ключе. Она просто была для него коллегой по работе, помощником менеджеров по рекламе в отделе.

Тем утром по пути на работу он невольно продолжал думать о ней. Она была прямой противоположностью Поппи. Во-первых, она была австралийкой. Пусть она была невысокого роста, зато у нее было очень милое личико, она постоянно улыбалась, у нее были красивые белокурые волосы, которые она обычно собирала в пучок на затылке. Флину нравился ее стиль в одежде: она обычно носила мешковатые брюки или юбки из хлопчатобумажной ткани и легкие парусиновые туфли на резиновой подошве; ее хрупкое тело скрывали юбки и свитера, которые были ей всегда немножко велики. В ее компании Флин чувствовал себя легко и непринужденно, а еще Тиффани всегда искренне смеялась, когда он шутил. «Ты такой забавный, Флин!» — часто говорила она, все еще смеясь. Неожиданно он понял, что Тиффани ему очень и очень нравится. И почему он не понимал этого раньше? Как он мог быть таким слепым? Может, прежде он просто не смотрел на нее в таком свете, потому что она была ею коллегой по работе? Флина слишком смущали все эти служебные романы. Но скоро все изменится. Тиффани уже не будет работать под его началом, так что они будут в равном положении.

Но в то же время Флин очень беспокоился, что Тиффани не испытывает к нему такого же чувства. В конце концов, он понял свои чувства к ней только после того сна. Причин, по которым она таким же чудесным образом изменила свое отношение к нему, не было. Так, по крайней мере, он думал, пока в последний рабочий день на старом месте случайно не услышал ее разговор с подругой по телефону. Он ушел из своего кабинета, чтобы поговорить с Мартиной, но по пути в ее офис вспомнил, что забыл нужные документы, а потому вернулся. Тиффани сидела, спрятавшись за углом, а потому не видела, как он вошел.

— Я не знаю, не уверена, что нравлюсь ему, и не хочу с ним портить отношения, — говорила она печально.

Сначала сердце у Флина ухнуло, но потом он услышал, как Тиффани сказала:

— Он отличный парень. Мы очень хорошо ладили и… да… да… Флин, знаю, забавное имя!

Выскользнув из кабинета, Флин победоносно потряс головой. Он с трудом мог сосредоточиться на том, что говорила ему Мартина. Он был слишком возбужден.

Когда чуть позже Тиффани зашла в его кабинет, Флин посмотрел на нее и улыбнулся.

— Чему ты так улыбаешься? — спросила она, улыбаясь ему в ответ.

— Да так, просто думаю, как чудесна жизнь, — ответил он.

Флин робел, но понимал, что должен что-то сказать, хотя совершенно не представлял, каким образом. Такое странное чувство для него: робость.

— Ты все еще не отказался от идеи повести меня выпить в паб? — неожиданно напомнила Тиффани.

— Что ты, как я могу от такого отказаться?

— Я спросила на всякий случай. Вдруг ты про меня уже забыл.

— Ни за что.

«Какое у нее милое лицо, — думал он, — и эта ее улыбка, которая растопила мое сердце». Казалось, все в его жизни наладилось в один момент. А ведь всего несколько недель назад, по пути в Ирландию, он был мрачнее тучи и никак не мог справиться со своим унынием. И почему вдруг судьба стала с ним такой ласковой? Или это просто компенсация за те страдания, которые он пережил из-за Поппи и Томми, да и за все остальное?

К девяти вечера на работе оставались только он и Тиффани. Как Флин и рассчитывал, прощание с коллективом прошло быстро. Мартина говорила о нем только приятные слова и подарила ему новенькую авторучку. Некоторые из коллег пошли в паб, который находился за углом офисного здания, а потом и оставшиеся один за другим откланялись. В конце концов, рабочая неделя подошла к концу, к тому же Флин и раньше никогда много с ними не общался.

— Ну, — решительно сказала ему Тиффани, — остались только мы.

Флин толком ничего не ел, а потому спиртное подействовало на него как эликсир смелости.

— Знаешь, — начал он, глядя Тиффани прямо в глаза, — я бы очень и очень хотел видеться с тобой в будущем. — Он помолчал и добавил: — Очень и очень часто.

Тиффани обвила его шею руками.

— Так ты согласна? — смеясь, спросил Флин.

— А ты как думаешь?

Она ласково глядела на него своими голубыми глазами, она улыбалась, и от этого на ее щеках появились очаровательные ямочки. Тиффани ему и в самом деле нравилась.

— Ну, в таком случае, — заявил Флин, пытаясь быть серьезным, — пошли куда-нибудь и отметим это дело.

— Хорошо, куда?

Она все так же лучезарно улыбалась, и Флин почувствовал, как сладостно билось его сердце.

— В паб? — пожал он плечами. — Ты живешь в Эрлз-Корте, так что мы пойдем в «Атлант». Он находится на равном расстоянии от твоего и моего дома.

Тиффани взяла его за руку. У нее была маленькая теплая ладонь.

— Я рада, что все прояснилось. Я и представить не могла, что мы с тобой больше никогда не увидимся.

В «Атланте» они нашли свободный столик и стали вести разговоры, которые ведут не просто друзья, а влюбленные: обсуждали, что каждый из них любит, а что не любит; вспоминали истории из детства. Тиффани рассказала ему, как росла на ферме вместе с тремя своими старшими братьями.

— Тебе обязательно нужно там побывать. Это чудесное место, только вот располагается очень далеко.

— Кажется, в детстве тебя баловали. И ты наверняка была испорченной девчонкой.

— Да уж, — рассмеялась Тиффани. — Я была ужасно непослушной. Братья меня от всего оберегали. Когда я чуть подросла, то просто с ума сводила своих дружков.

— Как мне повезло, что твоих братьев здесь сейчас нет.

— Ну, ты им обязательно понравишься, если, конечно, будешь обо мне заботиться.

— Обещаю тебе.

Однажды Поппи сказала нечто подобное, но теперь Флин знал, что по отношению к Тиффани сможет выполнить свое обещание. Он доверял ей безоговорочно и безотчетно, как никогда прежде не доверял ни одной девушке, и меньше всего Поппи. Им с Тиффани было необыкновенно весело вместе. Флин упоенно мечтал, как повезет ее в путешествие по всей Англии, как они будут проводить вместе романтические выходные в Озерном крае[58], в Корнуолле, в Йоркширской долине. Лучше и представить нельзя.