Нескромное пари

Было уже семь тридцать, когда появилась Молли. Джессика ушла поговорить с Томми на кухню, а Джим все еще переодевался, поэтому Джорди пошел открывать дверь. Как только он увидел новую гостью, то сразу же почувствовал к ней симпатию. Наверное, в этом были виноваты ее глаза — невероятно чистые, искрящиеся, смотрящие прямо на него. Этот взгляд застал его врасплох, и, хотя Джорди замешкался всего лишь долю секунды, первой заговорила она.

— Я, кажется, пришла по адресу, но вы не похожи ни на Томми, ни на Джима, хотя, должна признать, за последнее время они сильно переменились, — еще раз улыбнулась Молли.

Джорди рассмеялся:

— Вы не ошиблись, это действительно квартира Томми и Джима. Я просто их новый портье. А вообще, меня зовут Джорди. Здравствуйте, — протянул он ей руку, так как побоялся, что если поцелует ее, то это будет слишком фамильярно.

Продолжая улыбаться, она пожала его руку:

— Здравствуйте. Я — Молли.

Когда он провожал ее в гостиную, то они почувствовали сильный запах карри, которым щедро было приправлено какое-то блюдо. Потом из своей комнаты появился Джим и взялся за роль хозяина дома:

— Молли, дорогая, что тебе принести выпить? У нас есть вино, а может, тебе подойдет пиво?

— Пиво в самый раз. А где Томми?

Джорди смотрел на Молли с возрастающим восхищением. Довольно высокая, волосы ровно подстрижены до плеч, что еще больше подчеркивало ее глаза. Джорди решил, что она красива не в традиционном понимании, зато милая и забавная. К тому же, как он с удовольствием отметил, она любила пиво и у нее была довольно большая грудь.

Джессика заметила, как откровенно Джорди пялился на Молли, и задала себе самой вопрос, повезет ли Джорди с ней. Она надеялась на это. Ей-богу, должна же и у него начаться полоса везения. Его нытье по поводу отсутствия девушки Джессике уже изрядно поднадоело. Джорди всегда был остроумным и привлекательным блондином, к тому же довольно обеспеченным. Если сложить все это вместе, то он казался весьма неплохой партией. Может, ей стоит помочь другу научиться элегантно одеваться и привить ему вкус к хорошей музыке. Тем временем Джессика заметила, что Томми не прочь пофлиртовать с ней самой, поэтому решила плюнуть на Джорди и вместо этого с кем-нибудь пококетничать. Не то чтобы было с кем, ей просто хотелось повеселиться. Может, Томми и был симпатичным, но совершенно не в ее вкусе.

Молли оказалась зажата между Джимом и Джорди. К великому разочарованию Джорди, Джим верховодил разговором, а она отвечала смехом на все его реплики. Джим галантно подкладывал ей на тарелку рис, подливал пива и слегка прижимался к ней, вспоминая какую-нибудь веселую историю из своей бурной студенческой жизни.

Наконец, он отодвинул свой стул и вышел из комнаты, а Джорди, держа в руке бутылку, поскорее обратился к Молли:

— Вина?

— Нет, спасибо, Джорди. Джим сейчас принесет мне еще пива.

Глупо улыбаясь, он только и смог выдавить:

— А-а, — и немного волнуясь, уткнулся носом в свой бокал с золотым ободком. Боже правый, да он в нее втрескался! — Я знаю, что ты работаешь вместе с Томми, — сделал Джорди еще одну попытку, — но будет здорово, если ты расскажешь мне еще что-нибудь о себе. Что-нибудь такое, чтобы успеть рассказать, скажем, за шестьдесят секунд.

Она рассмеялась:

— Хорошо, только ты скажи «поехали», когда я должна начать.

Джорди посмотрел на часы, а потом скомандовал:

— Поехали!

— Родилась в Индии в 1972 году, отец работал на чайную компанию, но я об этом мало что помню, помню только, что там было всегда жарко. В семь лет меня отправили сюда в школу, которую я ненавидела, но под руководством жестоких лесбиянок-учительниц мало-помалу обвыклась. Хм, родители к тому времени перебрались на Шри-Ланку, а в Англию вернулись только через пять лет, когда отец вышел на пенсию. Ему уже много лет, как вы поняли, и у меня есть два брата, они уже женаты, обоим уже за тридцать, и я их просто обожаю. В общем, я — незапланированный ребенок. В шестом классе меня перевели в смешанную школу, в которой мне очень нравилось — я там пользовалась популярностью: насколько я помню, у меня было целых пять приятелей. Так-так, что же дальше? Ах да, получила степень по истории, совершенно бесполезную, но университетские годы вспоминаю с радостью: выпивка, вечеринки, а потом я путешествовала целый год, пытаясь отвратить неизбежное. Я снова побывала в Индии, оттуда поехала дальше на Восток. Потом работала какое-то время в Австралии. Теперь вот живу в Хайбери[15] вместе с Лиззи, с которой училась в университете. Я люблю поесть, выпить, отдохнуть на природе, посмотреть старые фильмы. Я ненавижу работать, лондонское метро, очереди, вообще ждать чего-нибудь. Ну как? Я уложилась?

— Ровно шестьдесят секунд. Просто поразительно!

Ее резюме воодушевило его. И он спрашивал самого себя, удастся ли ему встретить в жизни такую столь похожую на него девушку. Джим вернулся с кучей банок пива марки «Стелла», но его время истекло, и Молли переключила все свое внимание на Джорди:

— Теперь твоя очередь. Дай-ка мне свои часы, чтобы я засекла время.

Джорди затараторил как оголтелый. Он пытался не упустить ничего, что могло бы ей в его истории понравиться: что он вырос в деревушке неподалеку от Солсбери[16], что у них в доме был бассейн и теннисный корт, что он много путешествовал и что он терпеть не может Лондон, а еще — что он всей душой ненавидит всякие «ярлыки и условности». После рассказа Джорди их разговорам, казалось, не будет конца. Им было что обсудить: путешествия, работу за границей, детство Молли в Индии, выходные за городом. Они все болтали и болтали, весь вечер не замечая никого вокруг и никому не позволяя влезать в их разговор. Джорди полностью сосредоточился на этой девушке-мечте, что сидела рядом с ним. Какое ему было дело до того, что Джессика флиртует с Томми, а остальные болтают о компьютерных технологиях? Джессика первой заговорила о том, чтобы вызвать такси. Хотя Томми ей нравился, она не хотела, чтобы он ее неправильно понял. Но, с другой стороны, он был довольно привлекательным и таким забавным… да какая разница, пора уходить, а дальше просто подождать и посмотреть, как будут развиваться события. Как только были заказаны такси, всякие разговоры прекратились. Молли чертыхнулась, взяла Джорди за руку, посмотрела на часы и призналась, что ей и вправду пора возвращаться в Хайбери.

— Мне так понравилось беседовать с тобой, — сказала Молли Джорди, целуя его на прощание в щеку. — Мы обязательно должны это повторить.

— Когда? — поспешно поинтересовался Джорди.

— Позвони мне, — одарила она его улыбкой, потом поблагодарила Томми и Джима за гостеприимство и ушла.

Пока они ехали в такси в направлении Тернвилл-роуд, Джорди довольно улыбался:

— Джессика, я влюбился! Я по-настоящему влюбился.

— Дорогой, я рада, что ты наконец-то серьезно стал относиться к нашему договору. Но тебе не кажется, что все произошло как-то уж слишком быстро? Я имею в виду, я бы сказала — да и любой бы сказал, — что она тебя просто очаровала, но ведь ты знаешь ее всего несколько часов. А вдруг она опасная шизофреничка?

— У меня было достаточно времени, чтобы понять. Я просто обязан с ней встречаться, обязан! Молли — та, о которой я грезил. К тому же она сказала, что я могу ей позвонить.

— Хорошо, дорогой, делай, как хочешь. Но повремени покамест с заявлениями насчет настоящей любви. Девушкам не нравится, когда на них слишком напирают.

Этим вечером Джессика мгновенно провалилась в сон, но в соседней комнате Джорди лежал и никак не мог сомкнуть глаз, думая о Молли и надеясь на чудо.

Глава 5

La vita è bella — 2

Ни Джессика, ни Джорди не слышали никаких новостей от Флина до вечера следующего воскресенья. Для Джессики воскресные вечера были священными, и она ревностно следила, чтобы ничто не помешало ей смотреть телевизор. Ей ни с кем не хотелось говорить, не хотелось идти на вечеринку или в кино или заниматься чем-то еще вне дома. Ей хотелось просто поставить тарелку на колени и поужинать (предпочтительно готовыми ужинами из гастронома), посмотреть телевизор, а потом лечь спать, будучи уверенной, что она провела расслабляющий и неприхотливый вечер и теперь готова к предстоящей рабочей неделе. У нее в комнате был телевизор, но лучше всего было, когда удавалось расслабиться перед взятым напрокат двадцатичетырехдюймовым телевизором Джорди, без его ехидных комментариев по поводу того, что она смотрит.