Настоящее в будущем

— Простите, — неуверенно начал Адам. — Что могло так изуродовать тело?

— Магия, — ответила Эмма.

— Это ясно, — раздражённо кивнул он. — Какая? Можно ли найти виновного? Магия всегда оставляет след, не так ли?

— Да, так, — подтвердила Эмма. — Но в этом случае такой возможности нет.

Адам подумал об отце и о том, что отец мог бы сказать по этому поводу, но папы здесь не было. Только Эмма Джонс.

И снова — клубы дыма, зелёного на этот раз, из которых вышли Зелена и Белль.

— Адам! — сразу бросилась Белль к сыну, касаясь его рук. — Ты…

— Нормально, мам, — улыбнулся Адам, отмечая про себя, что библиотека находится далеко отсюда. — Говорить особо не о чем.

Белль сдержанно кивнула и повернулась к Эмме.

— Убит так же? — обернулась к Зелене. — Можно проследить?

— Нет, — Зелена что-то сделала с телом, но это что-то явно не помогало.

Белль заходила кругами вокруг трупа, внимательно рассматривая его, стараясь не пропустить ни малейшей детали, и вдруг кое-что нашла. Белль натянула на руки перчатки.

— Я что-то вижу, — пояснила она Эмме, опускаясь рядом с трупом. — Что-то у него во рту.

— Можешь достать? — спросила Эмма в каком-то странном возбуждении.

— Попробую, — Белль попыталась разжать челюсти, в которых действительно было зажато нечто маленькое и блестящее.

И тут в голове Адама раздался звук, напоминающий тиканье часов в тихой тёмной комнате. Он понял по лицам, что Эмма, Зелена и Лиам также слышат его, а вот Белль и офицер — нет. Адам почувствовал, как Лиам оттаскивает его назад и опрокидывает на землю, краем глаза заметил, что Эмма также спасала свою подчиненную, а потом произошёл небольшой взрыв. Песок вперемешку с останками полетел в разные стороны. Если бы они не отошли, то, вероятно, погибли бы. И Адам не был уверен, что никто не пострадал, осознав, что его мама могла не успеть, и ещё, что она была ближе всех к трупу.

— Мама! — заорал Адам сквозь маленькую песчаную бурю. — Мама!

Когда пыль немного улеглась, он с облегчением обнаружил, что Белль жива и невредима и, отряхиваясь, поднимается на ноги в двадцати футах от взрыва. Рядом тем же занималась Зелена Миллс, которая, скорее всего, и оттолкнула их обеих подальше.

— Все целы? — отплевываясь спросила Эмма, оглядываясь на Лиама и убеждаясь в первую очередь, что её сын цел. — Белль?

— Да, — отозвалась Белль и повернулась к Зелене. — Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — с улыбкой фыркнула рыжая ведьма.

Белль подошла к Адаму, молча задав все дежурные вопросы и получив такие же ответы, облегчённо кивнула ему.

— Шериф, — окликнула Эмму офицер, — кто-то следит за нами вон оттуда.

Она указала на заросли где-то посреди склона. Эмма быстро отреагировала и побежала в указанном направлении, а офицер вместе с ней. Белль тоже сорвалась с места, но Адам перехватил её и развернул лицом к себе.

— Это не твоя забота, мама, — сказал Адам. — Не твоя.

Белль смотрела на него так, будто не понимала, что он говорит, но потом сдалась, согласилась и обняла его.

***

— Использовал волшебный песочек, чтобы проследить за дочкой? — хихикая спрашивал Тёмный Голда. — Да. Теперь она в большей опасности, чем твоя любимая.

Голд сидел в лавке, разглядывая карту, на которой светящаяся песчинка, обозначающая Коль, бродила по школе Авроры.

— Опять ты… — устало вымолвил Голд. — Оставь меня. Хотя бы на минуту.

— Ты думал, как всё переиграть? — не унимался Тёмный. — Как спасти свою семью? Вы с Белль — забавная пара. Оба готовы убиться ради непонятно чего, будто не видите иного выхода.

— Не говори мне о Белль, — с горечью произнёс Голд. — Не говори мне о моей семье. Это только моё. Не твоё. Моё…

— Я хочу того же, что и ты, — сказал Тёмный, прежде чем исчезнуть.

А Голд задумался о своей семье…

*

Пятнадцать лет назад его жизнь начала налаживаться. Они с Белль помирились и в полной мере возобновили свои отношения. Всё стало так, как и должно быть: они одни, укрывшиеся от целого мира за стенами особняка. Ему хотелось, чтобы это длилось вечно. Он, Белль и Колетт.

У них с Белль началось что-то вроде второго медового месяца, по-настоящему на сей раз. Ничто на свете больше им не мешало, ничто их не трогало. Может, впервые в истории их непростых отношений они могли начать справедливый открытый диалог и залечить свои раны. Все дни они проводили в делах и беседах, возились с дочкой, а ночи оставляли тишине, покою и ленивому блаженству душевной и физической близости. Время шло быстро, но как-то мимо, незаметно для них, до тех самых пор, пока не грянул гром среди ясного неба.

Как-то ночью, обнимая свою жену и одаривая её последними неторопливыми ласками, он ощутил нечто внутри неё. Не без магии, конечно. Это вышло у него непроизвольно, и он надеялся, искренне надеялся, что ошибается, спешит с выводами, но игнорировать это он не мог: Белль понесла. Он винил в этом себя, именно он был неаккуратен, неосторожен и беспечен: слишком размяк от спокойного счастья последних месяцев. Голд тут же сообщил об этом Белль, она резко села, посмотрела на него в полном недоумении и спросила, уверен ли он. В ответ он смог лишь вымученно улыбнуться. И нет, он не был в этом уверен. Они просидели в глубокой задумчивости около часа. Сейчас он не помнил, о чём думал тогда, но помнил ощущения: тревога, страх и интерес. Ему было интересно, о чём думает Белль, но знал, что спроси он её об этом, она изобразила бы радость, настоящую или нет, что не удовлетворило бы его любопытства. Эта ситуация возвращала их в реальный мир, где существовали проблемы и серьёзные разговоры с выяснением отношений: всё то, от чего они старались убежать.

Скоро появились первые признаки, Белль сделала тест, который подтвердил его правоту. Это и положило начало кошмару. Беременность была тяжёлая. Белль тошнило и рвало, у неё сильно поднималась температура, нередко она была без сил и слишком долго спала, но старалась держаться как можно непринуждённее, будто всё так и должно было быть, и особенно не хотела пугать Коль.

Однажды за завтраком Белль вспылила.

— Всё! Я так больше не могу! — крикнула она. — Ты мне напоминаешь ящерицу, которая ходит за своей добычей и ждёт, когда та умрёт. Я беременна, а не смертельно больна, Румпель. Мне не легче ни от твоего взгляда, ни от твоей сверхопеки.

— О чём ты? — спросил он. — Я просто пытаюсь быть полезным.

— Посмотри на это, — Белль толкнула свою тарелку в его сторону. — Посмотри и скажи мне: какой нормальный человек по-твоему может столько съесть? И это не только про еду.

Еды и правда было слишком много. Он даже не замечал этого за собой, пока она не сказала.

— Я, пожалуй, пройдусь, — она с усилием встала, прошла в прихожую, нашла подходящую обувь и пальто.

— Но, Белль… — бросился он за ней. — Я просто… Я мог бы…

Он чувствовал себя повинным в её страданиях и сожалел, что не мог это исправить.

— Что ты мог бы? — огрызнулась Белль, но потом смягчилась, подошла к нему и сжала его руки. — Просто успокойся, пожалуйста. Со мной всё будет хорошо. Всё будет хорошо со всеми нами. Прекрати себя накручивать, а то и я начну. Ну, ради меня. Обещай, что постараешься…

И он пообещал. И старался, как мог.

Белль стала постоянным клиентом доктора Вэйла, медицинского мастера на все руки, и каждый раз он выявлял у неё очередные осложнения, и Румпель становился все мрачнее и мрачнее.

Беременность подошла к концу неожиданно. Воды отошли дома, в коридоре на втором этаже. Белль едва не упала, но он успел её подхватить. От перемещения она отказалась, попросила вернуть её в постель, что он и сделал, после чего вызвал Вэйла, и начал медленно поддаваться отчаянию.

Во время родов возникли трудности. Дело в том, что плод внутри был слишком крупным, а схватки — слабыми. Сама Белль не могла родить этого ребенка. Плод пришлось вынимать вручную, Вейл буквально выдавливал его из нее. Голд частично купировал её боль, но полностью убирать было нельзя, а то она бы просто не справилась. Он одновременно думал о её состоянии и о состоянии малыша, старался не допустить его гибели, ведь он был ей нужен. Он убивал её, но был ей нужен. Весь процесс занял около двух часов или, может, чуточку больше, и мальчик родился живым и здоровым. Лёгкие раскрылись сразу, он немного покричал, поплакал и успокоился. У Белль тем временем открылось кровотечение, и всю постель залило кровью. Голд не стал выяснять причины, да и знать подробности не желал и просто вылечил её. Он с содроганием думал, что могло бы случиться, если бы он не успел вовремя.