Настоящее в будущем

Она занесла ладонь над своей горсткой и построила из песчинок маленького рыцаря. Рыцарь двигался, ходил и махал мечом, как она того и желала. Голд усмехнулся и сделал то же самое. Песок легко подчинялся ему.

— Защищайся! — предупредила Коль и заставила своего рыцаря напасть на его.

Некоторое время они сражались на равных, но потом рыцарь Румпеля был обезоружен и вынужден спасаться бегством. Новый меч наколдовать было нельзя, так как не хватало строительного материала, а потому он старался подобрать свой, бегая от противника вокруг чашки с давно остывшим чаем. В итоге его рыцарь сверзился с края стола на пол и рассыпался в прах.

— Жестоко… — прокомментировала Коль.

— А недостаток тот же? — поинтересовался Голд, собирая песок.

— К сожалению, — кивнула Коль. — Но она старается.

— Можно мне моего рыцаря? — попросил он, действительно заинтригованный. — Хочу изучить.

— Да, конечно, — ласково улыбнулась Коль и устало зевнула. — Я люблю тебя, папа.

— Я тоже тебя люблю, — отозвался Голд. — Думаю, тебе следует поспать. Согласна?

Коль кивнула и отправилась к себе, а он решил допить свой холодный чай, готовясь к разговору с женой.

***

Белль спустилась на кухню и с радостью обнаружила, что Голд вернулся домой. Она тихо постучала по косяку и смущённо улыбнулась. Румпель поднял голову и внимательно посмотрел в её сторону. Нежность, с которой он это сделал, подсказывала, что ссора забыта, но Белль всё равно была обязана извиниться. Всем приходилось нелегко в последнее время, а ему, быть может, хуже всех.

— Прости меня, — искренне повинилась Белль. — Я не подумав сказала всё это. Сгоряча.

— Совершенно не за что, — ответил Румпель и улыбнулся. — Плохие мысли подталкивают и к менее невинным вещам.

Она подошла ближе, хотела было опуститься на соседний стул, но вместо этого села к нему на колени, обняла за шею одной рукой, а второй оперлась о стол, едва соприкасаясь пальцами с его ладонью, лежащей на самом краешке.

— О Коль я думаю лучше, — сказала Белль, возвращаясь к теме их спора. — Случившееся мне непросто принять, и понять непросто. Я напугана. Я напугана ещё и тем, что Коль, моя Коль, будто совсем другая. Что она мучается, а я ничем не могу ей помочь. Бессилие. Необратимость.

— Я понимаю твои чувства, — сказал Румпель. — И сам чувствую то же. Пойми, что сейчас Коль как никогда нуждается в нашем доверии. Она не повторит прежних ошибок.

— Мне бы твою уверенность…

— Это не уверенность, — его пальцы слегка надавили на ребра Белль. — Это опыт. Просто доверяй ей, и она тебе откроется.

Белль согласно кивнула и всмотрелась в его лицо. То же выражение, что и тем утром, будто он прощался с ней. Выходя тогда из спальни, она как будто покидала его навсегда. Белль рассеянно потеребила пальцами волосы на его затылке и склонила голову для поцелуя. Нащупывая его губы, она не отводила своих глаз от его, мысленно повторяя: «Пожалуйста, закрой глаза. Не смотри на меня так. Не смотри».

Белль хотела, чтобы они сбежали в безвременье, как когда-то, чтобы мир остановился. Хотелось схватить за хвост ускользающую надежду на то, что в один прекрасный день они перестанут расплачиваться с судьбой чем-то действительно важным. Вот бы затеряться, укрыться, спастись от страха и неутешительных ожиданий. Вот бы он просто закрыл свои глаза, позволил бы ей закрыть свои и обмануться. И Румпель услышал её мысли, как-то прочувствовал, обнял её обеими руками, спокойно вздохнул и глаза свои закрыл, отдаваясь тишине и ленивому размеренному нежному поцелую, неторопливо определяя его силу и длительность. Белль прикрыла глаза и провалилась в темноту, наполненную покоем и его присутствием. Бегство от реальности, бегство от одиночества.

Так продолжалось некоторое время. Жаль, что не вечность. А потом они опять отдалились. Жуткий взгляд исчез, но Белль понимала, что ещё встретит его, поймает на себе.

— Думаю, надо поспать немного, — улыбнулась она.

— Я, наверное, пас, — отозвался Румпель. — Иди.

— Ты должен пойти со мной, — она поднялась и потянула его за руки. — Пожалуйста. Тебе не повредит, а меня страшно выручит.

— Хорошо, — улыбнулся он, позволяя себя увести, — Ладно.

Они поднялись к себе. Засыпая, вглядываясь в неясные очертания, Белль надеялась, что мрачные мысли не украдут у её любимого остаток ночи.

========== Глава 15. Враг, которого нет ==========

У Нила Нолана была очень большая семья: родители, три сестры, два брата и парочка племянников, но он чувствовал себя одиноким, ненужным, лишним, потому что у них у всех не было времени для него, ни минуты. Всё его детство родители спасали мир и скидывали его на фей, позже они обзавелись детьми помладше и посвящали время им, считая, что Нилу они уже не требуются, но это было не так. В пятнадцать Нил во всю выворачивался, работал как проклятый на ферме, учился лучше всех в классе, чтобы заслужить их одобрение, но этого было недостаточно, почему в один прекрасный день он просто сдался, перестал гнаться за недостижимым. Если с отцом было ещё не все так плохо, то мать замечала его только тогда, когда он выкидывал нечто, что она считала неправильным. Бессознательно Нил всё больше втягивался в неприятности и обрёл новую семью среди таких же хулиганов — Томми, Алекс, Лэнс, Дирк… Потом к ним присоединились Лео и Макс Бут, а еще позже Ив Розенблум, но только как девушка Томми. Чем они занимались? Да ничем полезным: пили пиво на пешеходном мосту через речку Милл, катались по городу под громкую музыку, портили муниципальную собственность. Одним словом, всем тем, чем занимаются люди без завтрашнего дня на горизонте, силясь дотянуть до победного день сегодняшний. Так что, когда Синдальт пришёл в Сторибрук и дал им магический песок, они увидели в этом новый шанс для себя, шанс оказаться на гребне волны и оседлать её, но, подобно многим раздолбаям, Нил и его приятель Томми с подружкой шанс не использовали, только растратили весь песок, продавая его за бесценок более предприимчивым подросткам. Томми, правда, перемещался разок, чтобы узнать, кто его отец, и вернулся, разочарованный ответом. Нил так и не решился ни на одну вылазку, даже самую маленькую, в отличие от его девушек. Он умудрился связать себя отношениями сначала с Алекс, потом с Робин. С Алекс было весело и легко, секс был просто фантастический, но всегда чего-то не хватало: наверное, чувств. Нил определённо не любил Алекс, но расстаться с ней не мог, слишком истерично она реагировала на любой намёк на это, умоляла его не бросать её, плакала, ставила Нила в неудобное положение, и в итоге добивалась своего: Нил оставался ещё на час, потом — на ночь, потом — с ней. Из-за Алекс он вынужден был не афишировать своей связи с Робин, очень крепкой связи. Нил всей душой любил юную рыжую ведьму и был счастлив, что это взаимно. Робин не призывала его расставаться с Алекс или немедленно выбрать кого-то из них, только раздражалась, если Нил по тем или иным причинам отменял их встречи или добивался её внимания в неудобное для неё время. И вот недавно Робин дала ему от ворот поворот. Они стояли за зданием библиотеки, Нил пытался обнять её, но она выскальзывала, словно рыбка.

— Брось, Робин, — убеждал Нил. — В чём дело?

— Мне это надоело, — устало говорила Робин.

— Что тебе надоело?

— Да всё! — огрызнулась Робин. — Мне надоело прятаться. Мне надоело подстраиваться под тебя. Нил, я не хочу, чтобы ты вспоминал обо мне только тогда, когда тебе удобно.

— Но я… — неуверенно улыбался Нил, взъерошивая свои светлые волосы, — я могу лучше! Я люблю тебя, Робин.

— Нет, — мягко улыбнулась Робин и медленно погладила его по щеке. — Не любишь, дорогой. Ты не знаешь, что это.

В чём-то она была права. Нил не знал, что это, не понимал, как это работает, потому что у него ни хрена не работало. Он позволил Робин и дальше выращивать травку на своей ферме, как бы сохраняя для себя возможность видеть её и иногда обмениваться с ней парочкой слов. На этой почве окончательно развалились и его отношения с Алекс. Прежде чем бросить девушку, Нил две недели от неё отдалялся, избегал её, что было очень непросто сделать с её-то навязчивостью, а потом договорился о встрече и сказал все как есть, стараясь быть предельно откровенным. С Алекс нельзя было допускать полутонов и недосказанности.