Настоящее в будущем

Крис отдал книгу ему, и Альберт поразился её весу и тому, что пятилетка умудрился притащить её сюда.

— Почитай! — попросил младший брат.

— Ладно, — согласился Альберт. — С чего начать?

Крис ткнул пальчиком в конкретный отрывок, и Альберт монотонно прочитал описание сражения отважного Зигфридом и коварным карликом Альбрихом. Выразительное чтение никогда не было его сильной стороной, но Крису почему-то нравилось. Альберту же нравилась эта поэма. Мама несколько раз читала её ему, имитируя разные голоса, и у неё это выходило действительно здорово.

— Тут есть имя плохого человека, — вдруг сказал Крис.

— Синдальт? — уточнил Альберт, припоминая, что имя одного из персонажей правда казалось похожим. — Да. Есть такое.

— Он не вернётся? — спросил младший брат с надеждой.

— Нет, приятель, — улыбнулся Альберт. — Он больше никогда не вернётся.

*

Утром, где-то в половине десятого, Адам Голд нашёл у себя на столе тысячу долларов и записку:

«Не воспринимай как плату. Я просто хочу помочь. Отправляйся в Нью-Йорк и встреть своего друга.

Ал. Голд.»

Слова были выведены чрезвычайно красивым почерком, но всё же старательным и детским. Только роспись отличалась: непринуждённая, лёгкая, изящная.

— Спасибо, — улыбнулся Адам и с любовью подумал о брате, — но я должен поступать правильно, и денег твоих не возьму.

На обратной стороне листа он написал ответ и отнёс его в комнату Ала вместе с деньгами, после чего спустился вниз и столкнулся в вестибюле с Мо.

— О, привет… — Адаму было совестно, что он совсем о нем забыл.

Накануне отец был крайне добр и снисходителен, вылечил старику ногу и позволил остаться на ночь.

— Привет, — отозвался мистер Френч и смущенно улыбнулся, плохо представляя, что он может к этому добавить.

Адам хорошо понимал его чувства, потому что и сам всегда испытывал значительные трудности в общении с отцом своей матери.

— Слушай… — он почесал затылок. — А нож-то я тебе и не отдал.

— Оставь себе, — отмахнулся Мо. — Не думаю, что буду по нему скучать. Пригодился?

— Очень.

— Мне жаль, что пригодился.

— Что поделаешь, — пожал плечами Адам.

— Как рука? — заботливо поинтересовался Мо.

— Зажила, — Адам продемонстрировал руку, здоровую и белую, как раньше.

Со стороны гостиной послышались шаги, и в вестибюль вышла Белль, непривычно весёлая и безмятежная. Она была одета в лёгкую бежевая блузку навыпуск и нестрогие укороченные светло-серые брюки, волосы ей, обыкновенно аккуратно уложенные или собранные в строгий хвост, сейчас рассыпались по плечам, а на губах играла улыбка. Казалось даже, что её глаза сияли ярче.

— Доброе утро! — поприветствовала всех Белль звонким голосом, сунув руки в карманы. — Почему топчитесь здесь?

— Доброе, — улыбнулся Мо. — Я собирался уйти.

— Не стоит так убегать, папа. Останься на завтрак, — добродушно пожурила его Белль и обратилась к сыну: — Вижу, рука зажила. Неплохо! Проснулись только вы?

— Еще Альберт, — ответил Адам. — А Коль еще спит.

— Разбужу её, — решила Белль и начала подниматься вверх по лестнице.

— Мам! — нагнал её Адам. — Я хотел спросить!

— Да-да!

— Вы решили, как нас накажете?

— Мы ещё об этом не говорили, — уклончиво ответила Белль. — Это все?

— Да…

— Отлично, — кивнула она и развернулась, чтобы уйти.

— Мам, стой! — снова остановил её Адам. — Это не тот вопрос.

— А какой тот?

— Я хотел спросить… — начал он и не смог закончить: — Наверное это подождет. Поговорим позже.

— Ладно, — брови Белль взлетели вверх. — Только не забудь свой вопрос.

Адам смущенно ей улыбнулся, неловко поклонился и отправился в гостиную следом за Мо, который решил не упускать возможности пообщаться с дочерью и её семьей.

*

Белль поднялась на второй этаж и сперва заглянула в комнату Криса, не сомневаясь что найдет там и Альберта, и, разумеется, оказалась права.

— Мама, — вежливо произнес Альберт и встал, приветствуя её. — Хорошо выглядишь.

— Привет, — легко засмеялась Белль. — Спасибо! Давно сидите?

— Неа, — пискнул Крис, сияя золотистыми глазками. — Недавно!

Белль невольно улыбнулась, вспомнив, что вчера наконец увидела настоящие глаза своего младшего сына, не менее прекрасные, чем те, которые смотрели на неё сейчас. Теперь ей предстояло узнать, что будет для мальчика естественнее: прятать свою маленькую особенность или примириться с ней? Но для этого в их будущем настоящем еще найдется время.

— Хорошо, — кивнула она. — Тут будете?

— Да, — ответил Альберт. — Мы будем сегодня завтракать? Или скорее обедать?

— Скоро будем, — усмехнулась Белль, покидая комнату. — Но сперва мне нужно разбудить Коль.

Коль она застала спящей. Девушка лежала на животе, растянувшись на всю площадь кровати. Белль присела с краю, насколько хватила места, и легонько прикоснулась к дочери, на что та немедленно отозвалась недовольным бурчанием. Тогда Белль наклонилась и нежно подула ей на ушко.

— Ну, мам! — хихикнула Коль. — Прекрати!

Белль подула сильнее, а потом ещё раз и ещё, пока победа не осталась за ней.

— Сдаюсь, — Коль перевернулась на спину, открыла глаза и взглянула на мать. — Доброе утро или что там у нас…

— Доброе, — Белль поцеловала её в щечку. — Вставай! Я жду тебя внизу!

Она двинулась к выходу и тут же вернулась, потому что Коль сладко зевнула и устроилась поудобнее, чтобы продолжить своё путешествие в мире грез.

— Ай-ай! — засмеялась дочь, мягко отпихивая её от себя. — Всё-всё! Ещё пять минут и я встану!

Белль довольно кивнула и дала ей эти пять минут. В последнюю очередь она подошла к двери собственной спальни, раздумывая стоит ли ей побеспокоить и Румпеля, но в итоге решила, что займётся этим позже.

*

Коль встала ровно через пять минут после ухода Белль. Накинув на плечи полотенце, она отправилась в ванную, умылась, с трудом расчесала густые темные волосы и напоследок, вдоволь налюбовавшись своим отражением, скорчила страшную гримасу. Лица, которые надевают утром, являются вершиной самовыражения для большинства, но Коль не нравилось менять лица. Ей нравилось привлекать внимание к собственному «я», пусть даже это «я» выражали ядовито-зеленые бриджи, кислотно-лимонная футболка и неизменные разные носки.

Закончив с утренними процедурами, Коль разгребла бардак на столе и распихала по карманам все необходимые вещи и прервалась только, когда нащупала в первом ящике стола самую нужную из всех. В её руке блеснула старая серебряная звездочка, и Коль, задумчиво повертев подвеску в руке, положила её назад и достала большой конверт из Калифорнийского университета. Выудив из конверта письмо и несколько форм, она быстро их пролистала, ознакомилась с правилами регистрации и взяла ручку, чтобы их заполнить, но, прежде, чем сделать это, Коль вновь задумалась о правильности подобного решения. Сторибрук стал неотъемлемой частью её жизни, со всей присущей ему магией и безумием, но она понимала, что хочет попробовать другую жизнь, хочет узнать, кем она может за его пределами, и с этой точки зрения она правильно поступит, если уедет в Калифорнию. Однако её держал не только город. Её беспокоило то, что скажет на это Роланд, и что это будет значит для их отношений, и осмелилась предположить, что он поймет её, даже если они сблизятся сильнее, чем сейчас. Особенно, если сблизятся. Убедив в этом саму себя и отбросив последние сомнения, Коль заполнила бумаги, а затем, захватив форму для родителей, вышла в коридор, где совершенно неожиданно столкнулась с мамой.

— Ты дала мне полчаса, — отметила Коль. — Почему?

— Просто так, — промурлыкала Белль. — Смешные носки! Прикольно!

— Неужели? — удивилась Коль и протянула маме форму. — Это тебе. Можешь заполнить, как будет время?

— Решилась-таки? — кивнула мама, забирая у неё листок. — Я сейчас заполню.

Коль последовала за ней в кабинет, где Белль расположилась за своим столом и принялась быстро заполнять пустые строчки.