Настоящее в будущем

— Далековато забрался, Айстин, — прошептал Нил, осторожно приближаясь к пугливому жеребцу. — Тише, мальчик…

Он бы с радостью призвал его привычным сигналом, но Айстин казался чересчур возбуждённым. Парень мрачно подумал, что именно это и уберегло животное от гибели. Всё же Айстин не убежал, и Нилу удалось накинуть веревку ему на шею. Прикормленный конь постепенно пришел в себя и был водворен назад в стойло, а братья продолжили поиски.

Второй жеребец, Зорик, был самым спокойным и ручным, и потому совладать с ним было легче легкого. Именно на него Дэвид Нолан сажал детей, когда обучал верховой езде, и именно за него Нил больше всего волновался, и судя по тому, как Лео бросился обнимать коня, был в этом не одинок. Они не стали тратить время, чтобы вернуть его домой, полагая, что он может оказаться весьма полезным при отлове последней лошадки, строптивой маминой кобылы с нелепой кличкой Ваниль, и в том, что та уцелела, Нил нисколечко не сомневался.

Ваниль нашлась совсем далеко от дома, на сигналы не реагировала и игнорировала приманку, а потом и вовсе сорвалась с места. Нил заранее связал веревку так, чтобы получилось некое подобие уздечки, и накинул её на Зорика. Когда кобыла убежала, Нил тут же погнал жеребца следом, весь напрягся, дав ему понять, насколько нужна сейчас его скорость. Когда Нил практически догнал Ваниль, она резко повернула назад и понеслась прямо на Лео.

— Лео! — заорал Нил, развернувшись и приблизившись к брату. — Уйди с дороги!

Но Лео не ушёл, а потом и вовсе удивил Нила, набросив веревку на шею лошади. Удержать он её, разумеется, не смог, упал в пыль и проехался по земле, пока чертовка не остановилась, почувствовав, как на её шею набросили вторую веревку и сильно потянули.

— Чёртова дрянь! — разозлился Нил привязывая Ваниль к Зорику. — Ты живой, Лео?

— Да, — парень поднялся, отряхивая пыль. — Только руку разодрал. Лучше бы её убили, чем Джаззи.

— Лучше бы никого не убили, — Нил вдруг задумался о том, сколько людей погибло в городе прошлой ночью и поежился от этой недоброй мысли. — Пошли, что ли?

По дороге домой они с Лео молчали, пока Нил не решился узнать мнение брата по одному важному вопросу.

— Я собираюсь понести наказание, — сказал он. — За всё. Взломы, алкоголь, наркотики.

— Отец этого не допустит, — возразил Лео. — Он не позволит тебе портить себе жизнь.

— Я знаю, — усмехнулся Нил. — Но я собираюсь уговорить его. Хочу, чтобы он меня арестовал.

— Но почему?

— Я многое понял за прошедшую неделю.

Нил не думал, что наказание сломает ему жизнь. Он ещё не знал, что собирается делать в своей жизни и чего от неё хочет, но точно знал, что со всем справится, если с ним будет Робин.

*

Мэри-Маргарет не могла спать. Её родной и любимый Дэвид снова был с ней, живой, но не невредимый. Несколько раз за ночь он просыпался в страхе, она убеждала его, что он дома, и что это ему не снится, и он снова засыпал. В нем будто что-то надломилось, но Мэри-Маргарет не отчаивалась, и была готова сделает всё, чтобы её Прекрасный принц пришёл в себя.

В девять утра она поднялась с постели и отправилась проведать детей. Сначала, по традиции, проверила Грэма, убедилась, что тот сухой, затем заглянула в комнату Нила и Лео, нашла её в образцовом порядке и прочитала коротенькую записку, в которой Лео пояснил, что они решили с утра пораньше поработать на ферме.Что могло растрогать её больше? Уж точно не Ева с Абигейл, устроившие в своей комнате настоящие бои без правил.

— Прекращайте! — строго одернула их Снежка. — Отца разбудите!

— Это всё она! — Ева ткнула пальцем в сторону сестры.

— Ой, не надо врать мне! — возмутилась она. — Прекрати спектакль, милочка! А ты, Гейл, прекращай обращать на неё внимание! А теперь, раз уж вы встали, помогите-ка мне на кухне! Жду через пятнадцать минут внизу, одетыми и умытыми!

Шум они подняли приличный, но недостаточный, чтобы разбудить Дэвида, но вот Грэму этого вполне хватило. Сына она успокаивала долго и справилась с трудом, а после, не выпуская ребёнка из рук, Мэри-Маргарет вернулась к Дэвиду и обнаружила, что тот уже не спит, только лежит в постели грустно разглядывая потолок.

— Дай мне его, — попросил Дэвид прежде, чем она успела подобрать какие-нибудь слова. — Не хочу, чтобы ты делала всё сама.

— Я привыкла, — сказала она и тут же пожалела о сказанном, — но было сложно. Теперь всё будет хорошо.

Она отдала Грэма Дэвиду, виновато глядя в его прекрасные серо-голубые глаза, и спустилась на кухню, к двум неугомонным девицам.

— Что нам делать? — нетерпеливо выпалила Ева.

— Нужно приготовить завтрак, — улыбнулась Снежка. — Что бы выбрать?.. Может, овсянку?

— Нет! — скривилась Ева. — Только не это!

— Блинчики! — предложила Гейл.

— Да! — поддержала Ева. — Блинчики!

Снежка обрадовалась их единодушию хотя бы в этом и согласилась с выбором, но овсянку сварила всё равно.

*

Несколько раз за ночь Дэвид просыпался в холодном поту и снова засыпал, сообразив, что находится не в клетке в чёрном туннеле, а в тёплой постели с женой.

— Успокойся… Всё хорошо, — шептала Снежка, гладя его по голове. — Ты дома.

Ему было стыдно за себя, за страх, который он позволил ей увидеть, и за то, что она страдала не меньше. Утром любимая опасалась каждого слова, которое могло приуменьшить его значение, не хотела показывать, что справлялась со всем сама, и совершенно напрасно, ведь он никогда в ней не сомневался.

Дэвиду стало намного легче, когда он с Грэмом на руках спустился к завтраку и сел возле старших сыновей, которые уже уплетали свои порции блинчиков и наперебой рассказывали матери, как ловили сбежавших лошадей. Девочки спорили из-за очередной ерунды, а Мэри-Маргарет пыталась безуспешно их рассудить, угрожая новым наказанием. Дэвид невольно рассмеялся наблюдая за родными и успокоился, почувствовав на себе сосредоточенный взгляд Нила.

После завтрака сын отвел его в сторону и попросил себя арестовать, перечислив весь список преступлений, которые совершил за последний год.

— Но я не могу тебя арестовать, — со вздохом ответил на это Дэвид. — Против тебя нет улик. Амбар, о котором ты говоришь, сгорел. За взлом тебя уже не взять.

— Но ты признаёшь, что я должен быть наказан, верно? — уточнил Нил. — Ты ведь не можешь это отрицать.

— Не могу, — признал Дэвид. — Однако и наказывать тебя я не хочу, потому что мне кажется, что в этом нет нужды. Ты сильно изменился, сынок. Но если тебе нужно дополнительное подкрепление, то ты всегда можешь заняться общественными работами на добровольных началах.

— Спасибо, — сказал Нил. — Я так и поступлю.

— Ты хороший парень, Нил, — тепло улыбнулся Дэвид. — Я горжусь тобой.

Дэвид Нолан никогда не гордился сыном больше, чем в эту минуту.

***

На следующее утро после нашествия упырей Лиам Джонс мог думать только о своей девушке. Когда он проснулся, то первым делом наладил с ней связь, страшно переживая, что она не сразу ответила на его сообщения. Но вскоре Мэлоди его успокоила, написала, что её родители просто отплыли в море в самом начале городских беспорядков, и потому легко избежали беды. Потом она предложила встретится на их обычном месте, на что Лиам с радостью согласился. Оставив родителям пояснительную записку, он поспешил на пляж.

Лиам пришел раньше времени, но Мэлоди уже ждала его и чуть ли не сбила его с ног, когда кинулась ему на шею. Лиам засмеялся, поцеловал её в губы, подхватил на руки и слегка покружил.

— Я так рада, что ты в порядке, — её глаза так и сияли.

— И я, — шепнул Лиам, снова целуя её, — и я рад. Вчера, совестно признаться, я старался не думать о тебе. Итак непросто было.

— Расскажи, — попросила Мэлоди, взяла его за руку и повела вдоль берега.

И Лиам рассказал ей всё: и о трупах, и о монстрах, и об Адаме Голде.

— Адам Голд? — удивилась Мэлоди. — А что с твоими прежними… друзьями?

— Они в прошлом, — уверенно заявил он. — И теперь я, кажется, дружу с кем-то, от кого тебя не нужно прятать.