Настоящее в будущем

С Румпелем всегда было непросто. Требовалось много сил, чтобы быть настоящей опорой такому душевно искалеченному человеку, как он. Часто она не могла быть уверена, что он не выкинет что-нибудь новенькое и не втянется в новые неприятности. Тяжко было сохранять спокойствие, когда его жизнь подвергалась опасности, и это случалось так часто, что она уже перестала чему-либо удивляться, привыкла к его ранам. Порой она думала, что им не суждено быть вместе, но это рассыпалось перед теми чувствами, которые она к нему испытывала. Её любовь выросла, расширилась, пересекла все мыслимые и немыслимые границы, становилась всё глубже с каждым прожитым днём, убеждая её, что однажды давным-давно её выбор был не напрасен, что он заслуживает кого-то, кто станет до последнего вздоха сражаться за него. Румпель всегда говорил, как много она дала ему, но он едва ли мог вообразить, насколько много он дал ей, а если она пыталась сказать ему об этом — не слушал и не верил. Хватало и того, что он снова поверил в её любовь. Невзирая на всё безумие вокруг, невзирая на то, что конца и края этому ужасу видно не было, Белль была счастлива лишь от того, что её любимый стоит рядом с ней, что она может заглянуть ему в глаза, видеть его улыбку, слышать его голос.

В библиотеке они застали Белль-из-прошлого и Зелену. Белль сидела на столе и нервно перебирала собственные пальцы, а Зелена копошилась в шкафах в поисках бурбона, которого, по её же милости, там давно не было. Румпель неодобрительно посмотрел на жену, оставившую ценного гостя наедине с рыжей ведьмой, и та виновато улыбнулась.

— Бурбона нет, — сказала Белль, привлекая внимание Зелены. — Ты его утащила во время своей прошлой личной драмы.

— Правда? — изумилась Зелена. — А что уж было? Я не помню…

— А я не слушала.

— Ты просто подруга года, — фыркнула Зелена и повернулась к Голду. — Жив, смотрю…

— Ты иного ожидала, дорогуша? — усмехнулся Румпель.

— Нет, — улыбнулась Зелена и хлопнула в ладоши. — Ладно! Что мы будем делать дальше?

— Постараемся понять, что нам нужно делать, — отозвался Голд.

Белль кивнула Белль-из-прошлого и жестом велела ей идти за собой. Они спустились в книгохранилища, где Белль быстро отыскала всё, что могло пригодиться, разделила книги пополам и попросила другую Белль взять одну из стопок.

— Тут есть то, что нам поможет? — спросила Белль-из-прошлого.

— Возможно, — неопределённо ответила Белль. — Во всяком случае, ничего другого у нас нет.

С книгами они поднялись назад и наткнулись на насмешливую Зелену и хмурого Голда.

— Наш Тёмный как раз тут проверял, насколько облажался, — пояснила ведьма.

— Ещё нет, — возразил Голд. — У меня есть несколько вариантов. Можешь похвастать тем же?

— Ну не надо… — взмолилась Белль, предчувствуя ссору. — Вот взгляните лучше.

Голд отверг больше половины предложенного, оставил только парочку трудов о магических ловушках и переводы страниц той книги, которую собирала Белль.

— Дома есть парочка примечательных книг, — сказал он. — Так что возвращаемся в Форт. И эту возьмём.

— Сама любезность и обходительность, — поддела Зелена.

Так или иначе они все вместе переместились к форту и расположились в столовой, куда Румпель с помощью магии призвал пару своих примечательных книг, взял одну, угрюмо пролистал, нашёл нужное и развернул книгу к Белль.

— Можешь разобрать?

В самом низу был маленький текст, озаглавленный «Ритуал обмена магической энергии». Текст был сложный, и она немногое могла понять, но общую суть уловила.

— Не очень хорошо, — честно созналась Белль. — И это почти бесполезно. Только вот…

— Только вот что? — нетерпеливо спросила Зелена, заглядывая в книгу.

— Это весьма обзорно, — сказала Белль, — и неправда. Тут речь идёт о древнем ритуале, имеющим в своей основе просто миф. О ритуале, в котором в качестве жертвы использовалась кровь людей и животных. Он не имеет отношения к настоящей магии.

— Но он тут не зря, — отметила Зелена. — Всё может стать магией, если поверить.

— Да. И те, кого мы зовём магами крови, сделали это, — согласилась Белль. — Они всё извратили, построили магию на страхе, заставляя людей отказываться от собственной сущности.

— Теоретически всё можно извратить ещё сильнее , — вздохнул Голд.

— В смысле? — вздрогнула Зелена и настороженно посмотрела на него.

— Страх испытывает каждый, и бороться с ним сложно, особенно если не понимаешь, что нужно бороться, — пояснил Голд. — У нашего врага есть практически всё необходимое, чтобы присвоить магию города.

— Тогда мы проиграли, — спокойно сказала Зелена.

— Не совсем, — возразил Голд. — Во-первых, у него есть практически всё, но не всё. Во-вторых, такие чудеса требуют колоссальной жертвы. Для такого одной злости и желания отыграться маловато.

— А это значит… — протянула Белль, пытаясь уложить все сведения в одно целостное представление.

— Что он умирает, — с улыбкой договорил Голд. — Всё верно.

— Разве это не делает его опаснее? — скептически отметила Зелена.

— Гораздо опаснее, — согласился Голд и поднялся со своего места, выпрямившись во весь рост. — Сегодня всё кончится.

***

Голд, Белль, Белль-из-прошлого и Зелена пролистывали книги и загибали уголки страниц, если информация казалось полезной. Сам он то и дело с раздражением косился на Зелену, потому что она загнула чересчур много уголков, грызла ноготь и вообще сидела здесь, но и она была им нужна. Сейчас им был нужен каждый. Однако возмутиться он был просто обязан, и только-только он собрался это сделать, как вдруг со стороны парадной двери донёсся испуганный, жалобный, несчастный голос Коль.

— Папа! Папа! — отчаянно звала девушка. — Пожалуйста, окажись здесь.

Он вскочил со стула и вылетел ей навстречу. То же самое сделали Зелена и его Белль. С другой стороны к Коль поспешили остальные обитатели дома, включая бело-рыжего толстого бассета Тьери. При виде Коль и её спутников, Адам велел младшим братьям отвернуться и застыл, не зная что сказать. Из груди Зелены вырвался нечеловеческий вопль, и она бросилась вперёд, но потом бессильно обмякла в объятьях Белль, которая с трудом сумела её удержать, хотя была шокирована не меньше, чем остальные. Руки Коль были в крови, но Голд сразу понял, что это не её кровь. Позади неё с совершенно бесстрастным, серым лицом стоял Роланд и держал на руках умирающую девушку, которой, конечно же, была юная Робин Гуд. Её кровь текла отовсюду: из глаз, из носа, из ушей, изо рта… Сами её глаза превратились в два красных пятна на белом лице, и внутри, в чем Голд был абсолютно уверен, она истекала кровью. Он подумал, что ему принесли труп, но ради Коль ему стоило разыграть попытку спасти девочку, убедить дочь, что она сделала всё необходимое.

— Неси сюда, — велел Голд Роланду, проходя в гостиную и указывая на один из диванов. — Положи здесь.

Роланд подчинился и отошёл, цепляясь за стену, а Голд склонился над девушкой. Всё это казалось ему смутно знакомым, словно одно из давно утраченных воспоминаний. Робин была ещё жива, но ненадолго, и когда он перевернул её, чтобы она не захлебнулась собственной кровью, к нему пришло видение, очень странное, очень смутное… Ему привиделось, что в его венах чёрная кровь, что она тёмной густой массой расширяет сосуды, пульсирует внутри, причиняя невыносимую боль, и он понял, что с Робин сейчас произошло нечто подобное. Он вспомнил страницу из книги, которую внимательно прочитал несколько раз, пытаясь выхватить из глубин своей памяти именно это воспоминание, и тяжело вздохнул, осознав всю сложность поставленной задачи. Спасти Робин было очень непросто. Замешательство, неуверенность, мелькнувшие в его глазах, не остались незамеченными для Коль.

— Это должна была быть я, — плакала Коль, упавшая на колени возле дивана — Она пыталась спасти меня. Она ведь не умрёт? Ты ведь можешь спасти её? Можешь?

— Могу, — кивнул Голд. — Я постараюсь.

С усилием он вытащил из Робин чёрную текучую дрянь, зафиксировал её в воздухе с помощью магии и замер, не зная, как поступить дальше. Чёрная кровь была страшным проклятьем, всегда требующим платы в виде чьей-то жизни, но жертвой мог быть не только человек. Хватило бы и животного. Собаки, например. Взгляд Голда пал на Тьери, и он действительно подумывал убить Тьери, как бы тяжело это ни было, но потемневшие глазёнки Криса, его маленькие ручки, обнимающие собаку, остановили его. Интересно, как долго Крис теперь будет обижаться на него за саму эту мысль? Он подумал, что скорее ещё пару раз сломает себе ногу, чем убьёт эту собаку.