Страница 20 из 315
— Так, коллеги, что могу сказать? — он собрал всех в конференц-зале. — За три месяца мы сделали больше, чем планировалось. Не скажу, что доволен, но и недовольным себя не назову. Мистер Ньюман, вы с нами?
— Да, — неуверенно ответил Роджер Ньюман, — да.
— Повнимательнее, Роджер! Из-за вашей невнимательности мы едва не потеряли лояльность больницы Уайкрофт — нашего важнейшего клиента на данном этапе, — продолжил Голд. — Я не верю, что вы не могли решить все вопросы, не доводя дело до суда. В связи с чем выражаю особую благодарность миссис Уайз.
— Я делала свою работу, — просто сказала Сюзанн.
— Как всегда, блестяще, — кивнул ей Голд и посмотрел на третьего нанятого им адвоката: — Мистер Корсак, вам я благодарен. Что же? Думаю нет смысла высиживать здесь целый день. Весёлого Рождества и счастливого Нового Года. Мы теперь с вами встретимся… А когда же мы встретимся-то?
— Третьего января, — подсказала Сюзанн.
— Третьего января. Что же! Всем пока!
Он обменялся рукопожатием с Корсаком и Ньюманом и начал собирать бумаги, не сразу заметив, что Сюзанн не ушла вместе с мужчинами.
— Миссис Уайз?
— Ознакомилась с размером своей премии… — робко заговорила Сюзанн. — Вы шутите?
— Вовсе нет. Вы заслужили. Это еще и проценты.
— Пятьдесят тысяч?
— Миссис Уайз, прекратите скромничать, — Голд встал из-за стола и приобнял Сюзанн за плечи, провожая к выходу. — Однажды я сделаю вас полноправным партнером. Ступайте домой, порадуйте ваших мальчиков!
— Счастливого Рождества, мистер Голд.
— Всего вам доброго, миссис Уайз.
Он проводил её взглядом. Порой человек ничем не обязан другому и в то же время обязан всем. Сюзанн была настоящим чудом. Откуда только взялась такая? С грустью он подумал, что знай Сюзанн, каким он был когда-то, она бы не заговорила с ним даже, а не зная — была его другом.
Голд тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, и поспешил домой. Собирая вещи, он пролистал папку с одним незавершённым делом, над которым хотел подумать на каникулах, но допускал, что не найдёт для этого и минуты свободного времени. Они с Белль и Крисом планировали встретить Рождество на Манхэттене и 26-го улететь на шесть дней в Париж.
Голд вышел из приятной задумчивости и обнаружил, что на часах уже четыре, а в офисе никого не осталось, кроме него и Джиллин.
— Мисс Хейл, можете уйти, как только закончите! — бросил он Джиллин, проходя мимо к выходу. — Счастливого Рождества!
— Да, сэр, — весело отозвалась Джиллин. — И Вам счастливого Рождества!
— О, несомненно!
Его Рождество было самым счастливым. Голд вышел на парковку и сел в машину, небрежно бросив портфель и шляпу на заднее сидение. Придя домой, Голд не успел ключ в замок вставить, как дверь распахнулась, и на пороге появилась Белль.
— Здравствуй! — улыбнулся Румпель.
— Здравствуй! — обрадовалась Белль. — Почему так долго? Обещал в три…
— Извини.
К своему извинению он приложил поцелуй, бесцеремонно прерванный самой лучшей девушкой на свете.
— Эй! — воскликнула Коль. — Омелу мы ещё не развесили!
— Коль! — Голд стиснул дочь в объятиях. — Когда ты приехала?
— Час назад! — улыбалась Коль.
Он невольно залюбовался ею, её густыми каштановыми волосами, приветливым румяным лицом, изящными белыми руками, которым её энергичная натура не давала покоя.
— А кто ещё? — Голд заглядывал за плечо Коль, стараясь разглядеть других людей, собравшихся в гостиной.
- Все, — ответила Белль.
— Быть не может!
Но мгновение спустя, обнимая Альберта и Адама, пожимая руку Роланду Гуду, он убедился, что дочь говорила правду.
Все шумели, ходили взад-вперед, развешивая украшения. Голд отыскал себе уютное местечко, с которого было удобнее всего следить за каждым из них. Белль принесла ему кружку с чем-то горячим.
— Что это?
От напитка пахло гвоздикой и апельсинами.
— Глинтвейн.
— Давно веселитесь, я смотрю? — Голд улыбнулся жене и попробовал. — Удачно вышло.
— Класс! Рождество в Нью-Йорке! — громко сказал Адам, привлекая к себе внимание. — Помнишь, Заноза?
— А то! Вот это было время! — ответила Коль. — Пытаюсь убедить Роланда.
— В чём? — безразлично спросил Альберт.
— Он недоволен, что мы приехали из теплой Калифорнии мёрзнуть в Нью-Йорк.
— Немного, — пожал плечами Роланд. — Хотя и в Калифорнии сейчас не так тепло.
- О, боги! — театрально воскликнула Коль. — Снег даже двух часов не пролежал!
— Снег? — удивился Голд. — В Аркадии?
— В том числе. Его было мало, — улыбнулась дочь, и подлетела к матери, показывая что-то на экране своего телефона. — Мам, смотри!
— Это Фалко?
— Ага. Фалко — олень.
— А можно я так же Раффа украшу? — поинтересовался Крис, проявивший интерес к глупой фотографии.
— Это, конечно, забавно, но собаку мою не трогать, — строго распорядилась Белль. — Ты меня понял, Кристофер?
Голд ещё немного посидел, задумчиво опустошил кружку и ушёл к себе в кабинет. Из портфеля он достал документы и пытался их просматривать, но сколько ни силился, не мог вникнуть в смысл изложенного в них. Он с самого утра предвкушал этот день и потому совершенно не понимал самого себя в ту минуту. Почему он сидит в кабинете один, когда должен быть со всеми там? Его желают видеть там. Он это точно знал, потому что Белль пару раз подходила к двери кабинета, а Коль — целых три. Голд же не мог ответить самому себе, сидел уставившись в стену и не заметил, как заснул.
— Мистер Голд? — его окликнул Роланд. — Вы… Вы спите?
— А? — встрепенулся Румпель. — Я?! Нет-нет! Что-то не так?
— Вас вроде как все потеряли.
— А ты посол доброй воли?
— Вроде того, — усмехнулся Роланд. — Всё это странно.
— Почему же? — Голд был согласен с ним, но хотел услышать. — Мы вроде как часть этого мира.
— В том-то и дело, что нет, — вздохнул Роланд. — Мы просто к нему привыкли. А вот принимать все его условности - всё равно, что самому себе лгать.
— Ну, у меня лично большой опыт лжи самому себе, — сказал Голд, — а потому я об этом мало задумываюсь.
— И поэтому сидите в кабинете в одиночестве?
Голд улыбнулся Роланду с пониманием.
— Я хочу думать, что просто устал, — он поднялся с места и направился к выходу из кабинета. — Пойдём к остальным.
Они вернулись в уже полностью украшенную гостиную. Белль начала что-то готовить, попутно уничтожая запасы вина, Адам стоял рядом с матерью, что-то говорил ей, но при виде Голда замолчал, будто речь шла как раз о нём. А Коль налетела на них, втащила Роланда в гостиную, затем обняла Голда и не отпускала от себя ближайшие полчаса, чему он был только рад.
— Я хочу прогуляться! — вдруг сказала Коль. — Кто со мной?
— Я с тобой! — тут же согласился Голд.
- И я! — вызвался Крис. — С радостью.
— Ну, у меня выбора нет, — пожал плечами Роланд
— Умница, — похвалила его Коль. — Адам? Мам?
— Я занята, — улыбнулась Белль.
— Я помогу маме, — отказался Адам. — Тем более там снег идёт периодически. Боюсь, что я не фанат залепленных снегом очков.
— Я тоже маме помогу, — быстро отказался Альберт.
— Прости, дорогой, но ты уходишь, — сказала Белль и потянулась. — Толку от тебя ноль, а так хотя бы проветришься.
Альберт хотел возразить, но не успел.
— Отлично! — Коль хлопнула в ладоши от предвкушения чего-то, пока известного только ей. — Я уже знаю, куда мы пойдём!
Коль повела их в самое сердце Манхеттена. Если уж знакомиться с Рождеством в Нью-Йорке, то никак нельзя пропустить вид на главную ёлку города, Шар Времени на Таймс-сквер и иллюминацию 7-й и 5-й авеню. Она это делала, чтобы показать Роланду часть своего мира, часть своего детства. В остальном нужды не было: чтобы проникнуться волшебством этого праздника на Манхэттене, достаточно просто выйти на улицу, на которой светло как днём от сияния гирлянд. Люди бродят по улицам, улыбаются друг другу так, как их не заставишь в любой другой день, ищут свои маленькие радости. Для Коль радостью было то, что её муж, кажется, сдался под её натиском и прекратил ворчать, Альберт развлекался с помощью собственного воображения, едва уворачиваясь от прохожих, а Крис просто радовался снегу и краскам, пестрящим вокруг. Голд же радовался их голосам, тому, как они, такие настоящие и живые, то шли рядом, то отставали, то уходили немного вперёд, и при этом оставались с ним.