Страница 11 из 58
Итак, всего за каких-то два-три месяца известное сооружение было снова возведено, вместе с башней и лоджиями на всех трех этажах: финская металлочерепица, немецкий гипсокартон, облицовочная плитка из Испании, паркет из Италии, сантехника из Эмиратов, нет, извиняюсь, паркет из Эмиратов, а сантехника из Бельгии, ну и, конечно, эксклюзивные отопительные котлы, медные трубы, вода, огонь, ламинат, окна-металлопластик и мансардные окна по триста баксов за штуку — все это вместе названо было пансионатом «Корчма „Луна“» — именно так, с асимметричными кавычками посередине, это писалось.
Как видите, совсем короткая эта третья предыстория, впрочем, еще неоконченная.
Тем временем наступило утро, и стоит разбудить Цумбруннена. Он нам понадобится для того, чтобы осмотреть дом изнутри, пока все спят. Будем надеяться, что его близорукий взгляд профессионала внимательнее, чем у многих иных присутствующих тут глаз. Поэтому стоит разбудить именно его. Но как?
Карл-Йозеф Цумбруннен проснулся оттого, что за стеной кто-то с кем-то недвусмысленно и громко — как бы это сказать? — занимался любовью. При этом женский голос достигал таких пронзительно высоких частот звуковой иерархии, что тщетно даже пытаться представить себе всю неисчерпаемость страсти; иногда к нему присоединялся еще один — доведенный до такого же исступления. Что касается голоса мужского, то относительно него не было никакой уверенности, впрочем, дважды долетело довольное горловое ворчанье, к тому же вся наличная в той комнате мебель — не только превращенная в батут кровать — казалось, подскакивала в едином ускоряющемся ритме. Не зная, как ему быть с непроизвольной эрекцией, Карл-Йозеф мысленно отметил, что комната за стеной никоим образом не может принадлежать супружеской чете Вороныч — Пепа, отчего ему существенно полегчало на душе. Да, он был совершенно уверен в том, что пани Рома с мужем получили номер, во-первых, через две двери от него, во-вторых, с противоположной стороны. Оставалось, еще раз напрягши память, прийти к не слишком реалистичному выводу, что упомянутая звуковая феерия долетала из комнаты старенького профессора Доктора. Отказавшись искать какие бы то ни было объяснения такому феномену, Карл-Йозеф (эрекция не проходила) как раз отвернулся от стены, когда вдруг все закончилось ураганным оргазмом, оба голоса напоследок затрепетали в дуэте, а потом все намертво успокоилось, включая мебель.
Однако о том, чтоб снова уснуть, не могло уже быть и речи. Распаленное воображение приказало Карлу-Йозефу подняться, выполнить необходимый минимум процедур (возбуждение окончательно отпустило только после умывания под холодным душем) и походить по замершему дому. Так, минут через десять он вышел в коридор и сначала некоторое время постоял у соседней комнаты. Но тишина за ее дверью — как и повсюду — была такой глубинной, что оставалось лишь представить себе смертный сон, сломивший неизвестную пару, как только она достигла вершин любви. Подобный случай описан у поэта Антоныча (см. «Баладу про блакитну смерть»[23]), но Карл-Йозеф этого не знал. Как не знал и того, что на самом деле там тогда была пара.
Все, что Цумбруннен увидел, блуждая по этажам, двигаясь из крыла в крыло, проходя большие залы и меньшие отсеки, оставляло впечатление странной комбинации времен, когда целые куски минувшего существования то и дело напоминали о себе, совершенно откровенно вклиниваясь в сегодняшнее — то неоштукатуренным фрагментом стены, выложенным из довоенного кирпича SERAFINI, то участком мозаичного панно с советскими космонавтами и искусственным спутником. То вдруг в совсем уж нежданной нише возникала бесстыдная в своей неприкрытости чугунная австрийская ванна с благородно позеленевшими кранами, то фосфоресцентный олень — вершина декоративного мышления шестидесятых, но в натуральную величину — огорошивал с постамента, выложенного шлифованными речными камнями.
Что еще бросалось в глаза, так это несусветная захламленность вещами — причем все, что попадалось вам под руку в этих комнатах, коридорах и на лестницах, несло на себе ту же печать химерного сосуществования сразу нескольких предметно-бытовых слоев, ибо присутствовали здесь кроме всего прочего:
какие-то компьютеры, ксероксы с факсами, принтеры, симуляторы и синтезаторы, а также опутанные кабелями стимуляторы и сублиматоры, причем некоторые из них совершенно распотрошенные; лазерно-цифровая роскошь подкреплялась брошенными на произвол судьбы видеокамерами, домашними кинотеатрами, спутниковыми и просто антеннами, телевизорами разных поколений, музыкальными центрами с караоке и без, мониторами, вакуум-клинерами, кухонными комбайнами; там и сям концентрировались всяческие пульты дистанционного управления и иная мелочь вроде модемов, гнезд, галогенных светильников, радиостанций, блоков питания, компакт-плееров, «тетрисов», мобильных телефонов и соответствующих им жучков; все это разнообразие легко переходило в распущенность, поскольку среди него встречались и вовсе уж избыточные депиляторы, массажер-вибраторы, эякуляторы, потенциометры с электрошоковыми щупами, приборы ночного видения, автоматы ускоренного возбуждения, агрегаты машинного доения, а там уж и совсем без ладу и складу — коктейлевые и звуковые микшеры, тостеры, бустеры, отдельные винчестеры, мини-системы «земля — небо — земля», фены для промежностей и подмышек, а также для полумежностей — посему было бы неудивительно, если вдруг и чемоданчик с ядерной кнопкой случайно где-то там залежался; впрочем, все это составляло лишь треть, поскольку были там также
какие-то блюда — резные, металлические и керамические (цвета: желтый, зеленый, коричневый), топорцы, а еще кованые бляшки, крысани, крисы и чересы[24], лакированные деревянные орлы, медведи, волки, кабаньи головы из плексигласа и натуральные, вышиванки, герданы[25] и обычные мониста, сырные коники[26] и единороги, аисты в гнездах, лылыки[27], деревянные же змеи на гибкой пластине, дрымбы[28], дарабы[29], трембиты, Бахметюковский кафель, бубны, тобивки[30], денцивки[31], авторучки с эрегированными гуцулами, флояры[32], джоломии[33], инкрустированные речными камушками и ракушками шкатулки, кораллы, плахты, сардаки, кептари и капузы[34], китайские спортивные костюмы «Адидас», постолы с ногавицами, ножницы для овец и другие — для кабанов, лижныки (цвета: серый, черный, малиновый), ельцин-матрешки, писанки с космической и олимпийской символикой, вышитые крестом портреты святого Юрия, Юрия Федьковича, Ивана Франко и действующего президента, глеки, куманцы и баклаги, упоминавшиеся ранее как «керамика», скульптурная группа «Комиссар Руднев братается с генералом Шухевичем» — короче, складывалось впечатление, что отныне весь музей гуцульского искусства вкупе с косовским базаром зачем-то перевезли именно сюда; но, чтоб и этого не показалось мало, попадались там кроме того
мечи самурайские, арабские и турецкие, драконьи зубы, несколько полотен Фрагонара[35] (оригиналы) и приблизительно столько же Фраунгофера[36] (копии), слоновьи и мамонтовые бивни; окаменевшие с эпох, когда здесь еще было море; до ужаса мезозойские моллюски; отпечатанные готическим шрифтом антикварные книги по каббале и баллистике, корни мандрагоры, заспиртованные в самогонке вкупе с лацертинами[37] и саламандрами; почечные и лунные камни, венецианские люстры и зеркала, ферлямпикс, халцедон, перо золотой птицы, яйца археоптерикса, набор серебряных пуль, над которыми прочли соответствующие молитвы семь ксендзов, семь попов и семь раввинов; испанские дуэльные пистолеты «дуэнде» (каждый в отдельном футляре), мясницкие ножи, стилеты, браслеты (как в прямом смысле, так и в переносном), амулеты, арбалеты, балетные пачки, гипсовые плакальщицы, купальщицы и миньетчицы, олеографическая порнография викторианской эпохи, урны с останками неведомо когда и за что сожженных господ и госпож, скромная коллекция черепов под красное вино, чучела, веера и поддувала, шерсть Кинг-Конга, волосы ангела и куриные лапки в ассортименте, а также без числа иных памятников материальной культуры минувшего.