Лабиринт снов

Антон прихлебнул и кокетливо подмигнул мне.

— Что, говоришь, у тебя с Леголасом?

Он частенько интересовался моей личной жизнью на правах друга, там, в далёком прошлом. Мог безобидно подшутить, посоветовать. А мог помочь избавиться от незадачливого поклонника, или отмазать от Кости, например. Я не удивилась его вопросу, но настроение упало. В нём ещё что-то кроме взрослости. Не могу пока оформить свои предположения.

— Ничего! О чём ты вообще?! Говорю же — он идиот.

— Светка, я тебя умоляю, ты не глупая, но в отношениях никогда не разбиралась, — Антон покровительственно похлопал меня по плечу, разок промахнувшись, отчего возникло ощущение, что во фляге находился не просто сок.

— Что во фляге? — с подозрением спросила я.

— Сок, ему около трёх лет, — ответил ехидно Антон. — Почему ты его отвергла, ведь «идиот» судя по всему прав.

Ах да! Мужское безапелляционное мнение, что женщина должна подчиняться желаниям мужчины.

— Следовало прогнуться? — зло спросила я.

— Следовало наперед всё выяснить! — наставительно высказал друг, — Светильник! Он, конечно, дурак, но ты — полная дура!

Снова меня клинит, — подумала я. Подчинять женщин силой — не в характере Антона, он пользовался лаской. Тот Антон, которого я знала, воспитан на рыцарских утверждениях, что в силу своего физического превосходства мужчина обязан защищать женщин и детей.

Заметив мой удивленный взгляд, парень затих, обратив взор в сторону, мне даже обижаться расхотелось. Что происходит? С чего бы ему так переживать? Да, он помогал мне ни раз, и ни два, но таким побеждённым я его не видела. Люди склада Антона — жизнелюбы по природе, оптимисты по призванию. Такое не лечится. Вечно не унывающий, он никогда не жаловался на жизнь. Он найдёт положительный момент в самой безвыходной ситуации. Выберется из неё, сувенирчик прихватит, а потом будет вспоминать и смеяться. С одинаковым комфортом он устраивался на мягком диване и на покрытой сырой травой земле. Веселый, общительный, он и в компании филателистов находил друзей и подруг по интересам. Меня осенило: в моей тюрьме заключены два смертника.

— Антон, как ты здесь оказался?

Он не понял смысл фразы.

— Я же сказал…

— Нет, как ты оказался в Вековечном лесу?

Антон опустил глаза, явно не желая отвечать на вопрос. Та-а-а-ак, дружище. Где твоё знаменитое «казанцевское» чувство юмора?

— Девушка? — прямо спрашиваю я.

Антон пристально посмотрел на меня, на лице читалась целая выстраданная жизнь, будто он прожил ее лишь тут, в Средиземье, оставив юность далеко в нашем мире. Я инстинктивно почуяла, что его беда несоразмерно куда больше моей.

— Если бы девушка… — сокрушенно пробормотал он, — я б тогда не отступился.

Для Антона не существовало недоступных девушек. Просто ходячая легенда нашей компании. Он побеждал всегда и везде, обладая той восхитительной способностью производить впечатление на женщин любого склада и возраста. При всём на него никогда не обижались, обожали и лелеяли как плюшевого медвежонка, уповая на новую встречу. Как удавалось ему это чудо конкретно не объяснить. Я частенько становилась свидетелем его методики: обезоруживающая шутливость, неотразимая улыбка, уместный комплимент, умение выслушать, щедрость и доброта. За каждой он ухаживал как за единственной. А главное — он умел с ними красиво расставаться.

— Не повторяй моих ошибок, ладно? — тихо попросил Антон.

Вот это точно не про него, подменили мне друга. Как-то совсем «не айс» мне стало.

— Антон, что произошло? На тебе лица нет.

Друг опустил глаза, плохо дело — чрезмерной скрытностью он не страдал никогда. Затем, словно проснувшись, улыбнулся. Вмиг он стал прежним: в зрачках заискрилось, уголки губ лукаво приподнялись, обрисовав мимические морщинки вокруг рта.

— На себя посмотри! — задорно парировал он. — Эльфу твоему я навешаю, сразу поумнеет! Не дрейфь, Светильник, и на нашу улицу фургон с долларами упадёт!

Мы расхохотались. Как в старые добрые времена. Наша незыблемая дружба бальзамом разливалась по моей израненной войной душе. Кстати о Войне — что делать-то будем?

— Блин, Тоха, давай серьёзно! Надо брать Сарумана, динамит ему в анус. Будем собирать вече?

— Тоха?! Нет, повтори-ка! Мне понравилось! — Антон развлекался, угомонить его могло лишь стихийное бедствие.

— Щаз кому-то понравится щупать головой землю! — я шутливо попыталась столкнуть его с дерева.

Я охотно влилась в игру. Сейчас у нас есть на нее время. Что ни побило тебя, друг, со мной ты на время стал прежним.

— Эй! Ай! — Тошка отбивался коварно подхихикивая. — Тише, тише! Может ты, эльф — недомерок совсем не спишь, я, смею заметить, человек. Людям надо отдыхать. Дай мне несколько часов и клянусь, сделаю всё, чего ни пожелаете, принцесса.

Солнце поднялось к полудню. Я исходила близлежащую окрестность вдоль и поперёк, вернулась к дереву, на верхотуре которого преспокойно дрых Антон. Мне не терпелось. Нам предстоит реализовать приписанное Мерри: уговорить Энтов взять Изенгард. Не свернув с книги ни на шаг. Сарумана надо повязать, Саурона уничтожить, Кольцо расплавить. Иначе не представляю, чем эта война может обернуться для Средиземья.

— Пиппин, хочу сказать тебе: мы скоро уходим, игры закончились, — захватив сочный оранжевый плод я устроилась рядом с завтракающим хоббитом. — Дальше начнётся битва. Поступай как пожелаешь. Можешь, разумеется, пойти с нами, — я сглотнула. — Подумай хорошенько, не время геройствовать, тебя не осудят если ты останешься. Никто не назовёт тебя клятвопреступником. Здесь ты будешь в безопасности. Там правда будет битва. Не одна.

Я ожидала всего, он мог забить кулаком в грудь, схватиться за оружие, испугаться. Однако Пин задумался. Редкое, несвойственное ему занятие. Я просила небо сжалиться и надоумить его не выходить из Вековечного Леса.

— Я так разумею, госпожа: мы ж не знаем, что кому на роду написано, раз убьют — так тому и быть. Никто не назовёт, да я сам. Здесь оставаться мне тоскливо будет. Сколько мы прошли с вами. Неужто Братство и впрямь распалось?.. Вы простите, не верю я, чтоб они померли. Живехоньки они, и я чаю Фродо да Сэму помочь когда увижу!

— Достойный ответ, — кивнула я.

Не хочу брать на себя лишнюю ответственность, да видно не отвертеться. Хорош ты сейчас, хоббит, посмотрю я на тебя в битве. В настоящей битве, не тех двух стычках, в которых мы участвовали. Храбрость — вещь хорошая, да опыт не помешает. Мы приобрели немалые его крохи, научились не сдаваться, держать страхи в узде. Обнажая клинок в первый раз, я боялась его. Второй и третий разы ничего не изменили, хоть я и была уверена в обратном. Сколько не дерись, всё одно будешь бояться драки. Мальчишка, которого зажимают хулиганы в темном переулке, ощущает то же самое. Имея за спиной школу дзюдо и кастет в руке, но не имея опыта — страх не преодолеть. Уверенность в своих силах приходит с систематическими упражнениями. Увы, не мне запрещать малышу идти.

— Добро! — согласилась я. — Только не говори потом, что судьба не давала тебе шанса выжить.

Пин радостно вскрикнул. Чему радуешься, бедолага?

— Ну чего расшумелись ни свет ни заря? — прозвучал за спиной заспанный голос Антона.

— Уже полдень, — уточнила я и добавила не удержавшись, — Пин идёт с нами.

Тошка достал фляжку из-за пояса и прихлебнул. Я было понадеялась, что он не захочет брать хоббита и я с чистой совестью разведу руками.

— Ты сказала ему? — вернув сосуд на место, парень, скорчив недовольную гримасу, потёр виски. О, дружище, да у нас похмелье!

— Сказала. Эй, вчера она была пуста, мы всё выпили! — заметила я.

Антон посмотрел на меня, как на логарифмическое уравнение. Осмыслив вопрос и проведя в уме сложные математические расчеты, он придал лицу шутливо — напыщенный вид.

— Дорогая, если мне что-то надо — я добуду, — заявил он, подняв указательный палец.

— Сэр, да вы алкоголик, — улыбнулась я.