Страница 64 из 105
– Спокойно, леди Виржиния, – произнес он знакомым голосом, и только тут, придя в себя окончательно, я узнала беднягу Лайзо. – Я вас сейчас поставлю на пол, хорошо? Мы не одни. Здесь ваша горничная, а мистер Питтс запирает дверь.
– Магда и Стефан тут? – Я почувствовала облегчение. – Да, будьте любезны, отпустите меня и объяснитесь.
– Это все я виновата, леди Виржиния, моя глупая голова придумала, с меня и спрос! – подскочила Магда, испуганно заламывая руки. Голос у нее был тоньше и пронзительней обычного. – Вы так притомились, видать, что уснули, так будить было жалко! Вот я мистера Маноле-то и попросила вас наверх снести. Ну, раньше-то мистер Питтс или мистер Белкрафт так делали, мы и думать не думали, что вы так напугаетесь!
– Хватит, Магда, я не сержусь. – Я слегка наклонилась, якобы расправляя юбки, а на самом деле – скрывая смущение. И впрямь, несколько раз мне случалось утомиться настолько, что Георг вынужден был относить меня в спальню в полудреме, и там уже Магда или приводила меня в чувство, или, если добудиться было никак нельзя, разувала и укрывала одеялом. – Мистер Маноле, впредь прошу воздержаться от подобных… инициатив. Завтра извольте быть готовым к поездке уже в десять часов. Доброй ночи.
– Доброй ночи, – откликнулся он до странного низким и будто бы охрипшим голосом.
Уже на самом верху лестницы я не удержалась и оглянулась через плечо. Лайзо стоял посреди холла и прижимал пальцы к ссадине на подбородке, задумчиво прикрыв глаза. Машинально я отерла бабушкино кольцо о юбку. Крови на нем быть никак не могло, но все-таки…
«Завтра же велю почистить и то, и другое», – пообещала я себе.
Сны в эту ночь были тревожными и полными необъяснимого чувства вины.
День мой начался даже раньше обычного – около семи. Составить план вчера так и не получилось, пришлось отложить его «на завтра». Вышло солидное прибавление к обычной порции утренней документации. Но к тому времени, как в кабинет вошел мистер Спенсер, я уже четко знала, что мне нужно.
Мы обменялись дежурными приветствиями, а после сразу перешли к делу.
– Мистер Спенсер, через четыре дня в «Старом гнезде» состоится тематический вечер. Меню я согласую с мистером Белкрафтом и миссис Хат, а от вас мне требуется вот что. Нужно закупить предметы по списку, – я передала ему лист бумаги. – Обратите внимание на цветы. Заказать их нужно уже сейчас, а доставить – именно утром перед открытием кофейни. Цветы должны быть исключительно траурные, белые и темно-красные, никаких ярких или тропических. Далее, свечи. Главный критерий – без запаха. Подсвечники берем в аренду, так дешевле, контору присмотрите на свой вкус. Остальное я расписала довольно подробно.
– Будет исполнено наилучшим образом, леди Виржиния. Только позвольте уточнить, – нахмурил седые брови управляющий. – Вам нужно… тут написано – девять театральных афиш для представлений, где главные роли исполнял Патрик Морель?
– Совершенно верно, – невозмутимо подтвердила я. – Не найдете девять – отыщите хотя бы четыре. И вот еще. Сегодня же переговорите с редактором «Бромлинских сплетен». В вечерней газете, на крайний случай – в утренней, должна появиться заметка. Примерный текст – на обратной стороне списка.
– «В „Старом гнезде“ состоится вечер памяти Патрика Мореля», – задумчиво, нараспев прочитал мистер Спенсер. – Что ж, это многое объясняет. Хорошая идея, леди Виржиния, и очень своевременная. Давно о «Старом гнезде» не говорили в свете.
– Пора напомнить о нас лордам и леди в таком случае.
– Согласен, леди Виржиния.
Вечером того же дня я рассказала Эллису о своем замысле. И, более того, пригласила поучаствовать.
– Мне? – переспросил недоверчиво детектив. – Полно, Виржиния. Если я затешусь среди гостей, то это будет сродни вывеске «Держите язык за зубами, не говорите ничего интересного – идет расследование!». Нет, я, конечно, могу загримироваться и прикинуться каким-нибудь провинциальным аристократом, случайно попавшим в кофейню, но…
– Нет нужды, – улыбнулась я. – Как правило, для тематических вечеров мы нанимаем двух-трех официантов, потому что гостей приходит больше обычного, а некоторые напитки и легкие закуски подаются бесплатно – получается некий гибрид салона и обычной кофейни. На этот раз, возможно, я вообще откажусь от мысли брать оплату, но не об этом речь. Видите ли, так как вечер посвящен Патрику Морелю, покойному, увы, официанты наденут театральные «маски печали». Лица видно не будет.
Глаза Эллиса загорелись от восторга.
– Вы предлагаете мне поработать разносчиком, Виржиния? Потолкаться незаметно среди знати и богемы? А голова-то у вас хорошо соображает!
– Благодарю, – польщено опустила я глаза. – И, к слову, не стоит бояться, что ваше инкогнито будет раскрыто другими официантами. В целях экономии я обычно привлекаю к этой работе прислугу из особняка Валтеров. На сей раз помочь Мадлен и мне, за отдельную плату, разумеется, согласилась мисс Тайлер, один из младших садовников и ассистент мистера Спенсера.
– Ассистента поменяйте на Лайзо, и все будет замечательно, – посоветовал Эллис, бросив на меня быстрый взгляд. – Ему не впервой прикидываться слугой. Глаз у него острый, а слух – чуткий.
– Он сейчас и есть слуга, – машинально возразила я, но, подумав, согласилась с Эллисом. – Хорошо, только ассистент уже согласился, потому я просто найму Лайзо сверх штата.
– Вот и прекрасно, – солнечно улыбнулся Эллис. – Вы умница, Виржиния!
Лично договариваться с Лайзо я так и не стала – передала предложение и получила согласие через Стефана. Мы вообще разговаривали в последние дни унизительно мало – неловкость после того происшествия не оставляла меня. Подчеркнуто вежливые приветствия утром и такие же вежливые прощания ночью, у дверей особняка Валтеров, и ни слова сверх того. Магда, кажется, осуждала меня, и не только она – Лайзо быстро завоевал любовь женской половины прислуги в доме и работников «Старого гнезда», исключая разве что Мадлен, и уважение мужской половины. Мне уже случалось видеть его и за картами со старым садовником, и за невинным разговором с Эвани Тайлер… Пожалуй, я даже слегка ревновала своих людей – проверенных и честных, дорогих мне, – к этому обаятельному мошеннику.
Три дня пролетели незаметно. А утром четвертого, примеряя перед зеркалом платье для вечера памяти Патрика Мореля, я вспомнила, что так и не велела почистить бабушкино кольцо.
И – ощутила приступ суеверного страха.
– Леди Виржиния, автомобиль к воротам подали! – радостно сообщила Магда, вернувшись в комнату и замерла, заметив мой хмурый взгляд. – Ой, да не случилось ли чего? Может, платье тесновато оказалось? Или рассердил вас кто? Вы уж простите, ежели не в свое дело лезу…
– Что? – растерялась на мгновение я. Пожалуй, даже Магде не стоило говорить, что расстроила меня собственная реакция. Оглядываясь на прошедшие дни, я внезапно осознала, что избегала общества Лайзо вовсе не из-за недоверчивости, обиды или классовой неприязни. Нет. Я попросту боялась Лайзо – его обаяния, легкости, с которой он завязывал дружбу с другими людьми и вызывал их доверие, собственной мимолетной симпатии к нему в первую нашу встречу. – О, нет, Магда, все в порядке. Просто вечер предстоит не из веселых – будем вспоминать Патрика Мореля, да упокоится его душа на небесах. Такой человек ушел из жизни и так внезапно!
– Ну, я хоть про него и не слыхала ничегошеньки, а все ж жалко – молодой был, – бесхитростно созналась Магда. – А ежели талантливый, так вдвойне.
«А если он не сам „ушел“, а его убили, то втройне», – мрачно подумала я, а вслух сказала:
– Очень талантливый, поверьте, Магда, – и напоследок вновь глянула в зеркало. – Да, отвыкла я от траурных платьев… Кажется, оно меня старит.
– Ну, так и не след к такому привыкать, – вздохнула Магда. – Да и в траур горе горькое одевается, как в народе-то говорят, а горе никому к лицу не бывает.
– Пожалуй, что так.
Лайзо, успевший задремать в кабине «Бейкера», дожидался меня не у самых ворот, а чуть поодаль, под большим цветущим каштаном. Я было состроила недовольное лицо, но быстро вспомнила, что сама же велела ставить автомобиль в тень, чтобы сиденья не нагревались. Вспомнила – и разозлилась, уже на себя. «Быть мелочной и мстительной – недостойно леди», – говорила моя бабушка. Правда, она же и добавляла потом: «Настоящая леди один раз выражает свое неудовольствие, а потом просто покупает для обидчика мышьяк».