13 кофейных историй

– Доброе утро, леди Виржиния! – склонился Лайзо в приветственном поклоне, едва я достаточно приблизилась, и расторопно распахнул дверцу. – Прошу.

– Доброе утро, мистер Маноле, – сухо кивнула я. – Мистер Спенсер отдал вам мое расписание на сегодня?

– Да, леди, – и снова безупречный наклон головы, в котором пополам смирения и почтения.

– В таком случае не будем задерживаться. На Пайн-лейн, дом семнадцать, пожалуйста.

Салон автомобиля не был полностью закрытым, подобно кэбу или карете. Солнце свободно проникало сквозь окошки, забранные прозрачным стеклом, и от этого темно-коричневые сиденья изрядно нагрелись. Как и положено настоящей леди, я, конечно, сумела сохранить спокойно-доброжелательное выражение лица, да и юбки были достаточно пышными… Но так или иначе, улыбка Лайзо, отразившаяся в стекле, мне совершенно не понравилась.

– Надеюсь, что вы не солгали, когда говорили о своем опыте работы, мистер Маноле. Не хотелось бы мне опоздать на благотворительный завтрак.

– Мы не опоздаем, леди Виржиния. – Вот теперь он совершенно точно улыбался. – Надеюсь, вы не боитесь скорости?

– Разумеется, нет, – ответила я невозмутимо.

И только тогда, когда автомобиль разогнался настолько, что тряска стала просто невыносимой, мне стало ясно: Лайзо не хвастался, когда говорил, что пять лет занимался гонками. Дребезжали стекла, что-то оглушительно громыхало, ревело и дребезжало… К счастью, скоро мы выехали с пустынной улицы на довольно оживленную и мне не пришлось просить, чтобы Лайзо сбросил скорость – он сделал это сам, пусть и вынужденно. Я незаметно перевела дух и расправила плечи, стараясь не думать о том, какая у меня сейчас улыбка.

В лучшем случае – вымученная. Но, скорее всего, просто сумасшедшая.

Тем не менее на благотворительный завтрак мы не опоздали и к дому леди Вайтберри подъехали даже раньше, чем нужно. Я велела Лайзо сделать еще один круг, до площади и обратно – на это как раз ушли «лишние» четверть часа. Напряжение от безумного начала поездки окончательно сошло на нет. Однако оставлять выходку Лайзо без подобающего наказания я не собиралась.

– Завтрак не займет много времени, полагаю. – Голос у меня был сладким, как вишневый сироп. – Не больше часа. Я бы рекомендовала подождать моего возвращения прямо в автомобиле.

– Как скажете, леди, – покорно согласился Лайзо, пряча под козырьком кепи выражение глаз.

Вернулась я только через три с половиной часа. Гости к тому времени большей частью уже разошлись, но ведь подругам всегда найдется о чем поговорить – вот мы с леди Вайтберри и задержались немного. Обсудили и преждевременную – «Ах, какая потеря для искусства!» – смерть Патрика Мореля, и размеры сделанных гостями пожертвований, и, конечно, небывалую, удушающую жару последних дней.

Но если нам довелось только легкомысленно поболтать о погоде, то Лайзо в полной мере вкусил ее прелестей. Когда он с поклоном распахнул передо мной дверцу, то я заметила, что рукава рубашки у него липнут к коже, да и на жилете появилось едва заметное темное пятно. Шея и лицо раскраснелись, дыхание стало тяжелым – но ни словом, ни взглядом Лайзо не упрекнул меня за долгое ожидание.

Мне стало немного стыдно, но я быстро избавилась от этого чувства, чему немало поспособствовал резкий, пусть и не особенно неприятный запах, воцарившийся в салоне.

– Куда теперь, леди? – глухо поинтересовался Лайзо. Он больше не улыбался.

– На Хайвинг-стрит, двести одиннадцать, – невозмутимо напомнила я строчку из плана. – И можете не торопиться, мистер Маноле. Кажется, вам нехорошо.

– Все в совершеннейшем порядке, леди Виржиния. – Слова отдавали неуловимой издевкой. – Вы хотите проехаться вдоль реки или по жилым кварталам?

Интересно. Скажу, что хочу ехать вдоль Эйвона – и сполна наслажусь тонкими оттенками смрада от стухшей воды. А прикажу отправиться через город – и меня могут завезти в какое-нибудь жуткое местечко, вроде Смоки Халлоу.

Ну уж нет.

– На ваш выбор, мистер Маноле, – улыбнулась я и опустила ресницы. – Покажите мне, пожалуйста, лучший путь.

Лайзо как-то подозрительно закашлялся, но переспрашивать ничего не стал. А доехали мы без приключений – и Эйвон, и Смоки Халлоу я видела только издали.

Хайвинг-стрит иначе называли улицей Искусств. Именно там предпочитали снимать квартиры писатели, журналисты, музыканты, актеры, молодые поэты и, конечно, художники. Улица эта, словно река из озера, вытекала из площади Розовых каштанов, где располагался самый известный из аксонских театров – Королевский. Из постоянных гостей «Старого гнезда» трое жили на Хайвинг-стрит: Луи ла Рон, «Золотое перо» Бромли, великолепная Эмили Скаровски… и Эрвин Калле.

Вот именно к нему я и направлялась.

Конечно, вероятность днем застать художника не в студии или у друзей, а дома была крайне мала. Но мне и не требовалось видеться с ним лично. Я собиралась оставить ему записку с приглашением зайти в «Старое гнездо» сегодня после полуночи. Эллис настаивал на том, чтобы встретиться с художником в первый раз на нейтральной территории – не в Управлении и не в студии, но в то же время так, чтобы никто посторонний не мог подслушать разговор. Моя кофейня подходила для этого просто идеально.

– Прибыли, леди Виржиния.

– Прекрасно, – кивнула я благосклонно. – Наверное, вам нелегко было столько времени сидеть в автомобиле?

– Вы правы, леди.

– В таком случае можете немного размяться, доставив этот конверт на четвертый этаж вон того дома. На нужной вам двери будет табличка – «Э. Калле». Если хозяина нет дома, просто подсуньте письмо под дверь, – с неизменной улыбкой раздавала я указания. Что ж, если Лайзо не дурак, он воспользуется случаем немного освежиться и привести себя в порядок – молодые художницы со второго этажа, вечно сплетничающие в холле, наверняка не откажутся вынести такому красавцу кувшин воды. – И поторопитесь, пожалуйста. Я опаздываю в кофейню.

– Будет сделано, леди Виржиния, – без особенной радости ответил Лайзо.

Я отдала ему конверт и настроилась на долгое ожидание. Но Лайзо вернулся почти сразу же – самое большее через десять минут. Водительское кепи он держал в руке, а волосы были мокрыми и блестели.

«Попросил воды сам или его за что-то облили? – подумала я с улыбкой. – Судя по тому, что рубашка в порядке, все-таки попросил».

– Письмо я отдал невысокому рыжеволосому человеку в странной одежде, – отчитался Лайзо, вернувшись на место водителя. – Он прочитал его, поблагодарил и сказал, что непременно будет.

– Замечательно, – похвалила я Лайзо. – Что ж, теперь – в «Старое гнездо». Я там останусь, а вы, мистер Маноле… – Велик был соблазн опять оставить Лайзо дожидаться меня в автомобиле, но милосердие победило. Думаю, что бывший мошенник и так уже понял: место водителя, даже полученное по рекомендации Эллиса, – это не пирог с малиной. – А вы, пожалуй, отправляйтесь пока на Спэрроу-плейс и отдохните. До вечера я в услугах водителя не нуждаюсь. Подъедете к кофейне около половины двенадцатого. Сначала отвезете домой миссис Хат, потом вернетесь за мною. Все ли вам ясно?

– Все, леди. Благодарю за оказанное доверие.

Больше мы не обменялись ни единым словом. Хоть Лайзо и выглядел сейчас несколько лучше, но явно был нездоров. Меня же подспудно гнело неприятное чувство, что я поступила нехорошо, заставив его ждать три с половиной часа на солнцепеке.

К тому же весь день Лайзо вел себя просто безупречно…

Нет, не стоит забывать о том, что он мошенник со стажем и авантюрист по духу. Одна эта его выходка с быстрой ездой на автомобиле чего стоила! Один день в спокойствии ни о чем не говорит, да и до вечера пока далеко. Вот через неделю или две можно будет делать выводы, подарок мне достался от Эллиса или все-таки обуза.

Поживем – увидим.

День в кофейне прошел спокойно и не был омрачен никакими неприятностями. Разве что уже под вечер выяснилось, что я где-то потеряла платок – шелковый, с моим личным вензелем. Миссис Хат, узнав об этом, непритворно огорчилась.