Скандалы не дремлют (ЛП)

Гейб позволил ей принять его, желая, чтобы каждая клетка их кожи соприкоснулась. Грудь к груди. Губы к губам. Путаница рук.

Снова и снова он входил в нее, желая, чтобы этот момент никогда не кончался. Она сжималась вокруг него и кончила дважды, прежде чем он уже не смог сдерживаться. Позвоночник покалывало, яйца болели от накопившегося напряжения. Он брал ее жестко и отдал все, что имел, чувствуя, как его затопило удовольствие.

Тяжело дыша, он упал на нее, упиваясь близостью, тем, как их сердца бьются вместе, как выравнивается их дыхание.

Автомобиль набирал скорость, пока они двигались по Мидтауну.

— Гейб, ненавижу приносить плохие новости, но мне нужно вернуться к Коннору. Боюсь, там что-то случилось. — Послышался голос Дэкса в динамике.

По крайней мере, он удачно выбрал время, но Гейб вздохнул. Последнее, что ему было нужно, это еще одна проблема.

Он посмотрел вниз на Эверли.

— Ты в порядке? Можешь поехать со мной? Я знаю, ты хочешь вернуться домой, но если Коннор что-то узнал, я хочу, чтобы ты была там.

Она кивнула. Впервые с тех пор как он облажался, она улыбнулась ему той же самой мягкой улыбкой, как в их первую встречу.

— Да. Я поеду с тобой.

Он привстал, помог ей подняться и коснулся громкоговорителя, соединенного с передней частью лимузина.

— Отлично. Разворачиваемся.

Он почти дотянулся до ее платья, когда она свернулась у него на коленях.

— У нас есть еще несколько минут. Эта пробка была ужасной. Просто дай мне немного времени.

Гейб не собирался отказывать. Он держал ее все то время, что они ехали по улицам Манхэттена, а мимо проплывали толпы людей и здания, озаренные яркими вывесками.

Глава 16

Эверли пыталась разгладить измятую ткань дизайнерского платья, когда вошла на кухню в квартиру Коннора. Габриэль шел прямо за ней, но его костюм, казалось, пережил их быстрый перепих в лимузине гораздо лучше, чем платье от Прада.

Перепих? Неужели она действительно пытается обмануть себя? То, что они пережили, не было случайным половым актом. Да, это был жаркий, сводящий с ума секс, но Габриэль Бонд сказал: «Я люблю тебя».

И она ничего не сказала в ответ.

Эти слова вертелись прямо на кончике языка. Было так легко ответить тем же, даже естественно. Но насколько сильно Эверли заботилась о нем, настолько же она боялась непродолжительности его любви, постоянно преследующих папарацци, а также боли, которая накроет ее, если она останется одна. Габриэль пугал Эверли, потому что наедине с ним она не узнавала себя. Она не была одной из тех развратных девушек, которые занимаются любовью в лимузине, обнажаются в паре метрах от толпы случайных людей на улице. Но Эверли пришлось признать, что ей нравилось, какой она становилось наедине с ним.

Она бы хотела точно знать, что с ним делать. С ними.

— Ты в порядке? — Пальцы Габриэля коснулись ее, как будто умоляя взять его за руку.

Она отступила, потому что стоит ему взять ее за руку, как у нее откажут мозги.

— У меня все отлично.

Ей было немного стыдно, но в остальном, если не считать небольшие болезненные ощущения из-за ее близкой встречи со смертью, она чувствовала себя на удивление хорошо.

Потому что он спас ее.

Она взглянула на Габриэля. Он даже не пытался скрыть боль, когда Эверли отстранилась. Он сжал челюсти и не сводил с нее взгляда, в его глазах светилось страдание. Все внутри нее сжалось, когда он нахмурился и вошел в комнату, опережая ее.

Дэкс обошел девушку и присоединился к Габриэлю, положив руку ему на плечо, как бы поддерживая. Когда капитан военно-морского флота посмотрел на нее, его взгляд пылал от гнева.

В этом сценарии она была плохой девочкой.

Эверли расправила плечи и вошла в столовую, где Коннор пристально вглядывался в свой компьютер. Его коротко стриженые волосы выглядели так, словно он взъерошил их.

Он взглянул на Габриэля, его губы сжались, прежде чем он заговорил.

— Полиция нашла второго человека, знакомого нам по прошлой ночи. Лестер Холл. Он мертв. Одна пуля между глаз и две в грудь.

Дэкс закрыл глаза и застонал.

— Дерьмо.

Так ее таинственный информатор снова оказался прав.

— Звучит так, словно его казнили. Скорее всего, Братва, если моя информация верна.

— Почему? — спросил Габриэль. — Мы не можем утверждать на сто процентов, что здесь замешана русская мафия.

Коннор откинулся на спинку стула.

— Я думаю, радикалы правы. Две пули в грудь и одна в голову — это знак профессионала, который не оставил жертве ни шанса. — Он повернулся к ней. — Я хотел бы знать, какая у тебя есть информация. Когда ты сегодня утром ушла, у тебя ничего не было.

Она пожала плечами.

— Во второй половине дня я встретилась с человеком, который посылал мне таинственные сообщения и, кажется, подключился к камерам слежения в доме Мэддокса.

У Коннора отвисла челюсть, и Эверли была уверена, что удивила его. Она готова была поспорить, что это мало кому удавалось.

— Ты встречалась с Глубокой Глоткой?

— Звучит как название порнофильма, — ответил Габриэль, покачав головой. — Она встретилась с парнем, который, кажется, что-то знает.

Коннор вздохнул.

— Простите его. Он проспал половину американской истории. И, видимо, пропустил урок о призрачной фигуре во время Уотергейтского скандала, который выложил все Вудворду и Бернстайну, и в итоге, поспособствовал отставке Никсона.

— Я знал это. — Габриэль закатил глаза.

Что-то в ссылке на Уотергейт пугало ее.

— Что ж, наша Глубокая глотка определенно играет в этом какую-то роль. Он появился в плаще и фетровой шляпе. Я чуть не ушла, пока он не доказал, что знает что-то невероятное. Он твердил, что происходит что-то гораздо запутаннее, чем убийство Мэддокса, и это уходит корнями глубже, чем я могу себе представить. Может быть, из-за того, что ты упомянул Уотергейт… но мне приходит на ум только одно.

— Зак, — сказал Габриэль, его глаза превратились в льдинки.

— Думаешь, этот человек преследует Зака? — спросил Дэкс.

— Не знаю. Он специально говорил загадками.

Коннор потер рукой глаза.

— Опять же, я думаю, это дело рук радикалов. И журналистка оказалась умнее, чем я предполагал. Стоит лишь намекнуть, что Зак участвует в чем-нибудь скандальном, это будет бомбой.

— Неужели он закрыл расследование ФАА? — спросила Эверли.

— Я не знаю. — Коннор встал и потянулся. — Если будем действовать быстро, сможем поймать Романа на том сборе средств на площади через двадцать минут. Завтра он должен вернуться в Вашингтон. Я говорю, что мы загоним его в угол и выясним, что, черт возьми, происходит. Роман всегда был отличным лжецом, но мы хорошо его знаем. Если он что-то скрывает, мы разберемся

— И что будем делать тогда? — Слова таинственного мужчины не давали Эверли покоя. Он сказал, что они избавятся от нее, чтобы защитить свои секреты. Откуда она узнает, что они не сделают этого и не бросят ее, не сказав, что случилось с ее братом?

— Мы разберемся, — заверил Коннор.

— Зак бы не сделал ничего криминального, — настаивал Дэкс.

— Но он мог кого-то прикрывать. — Габриэль почесал подбородок.

— Кого? — спросил Коннор.

Габриэль просто пожал плечами.

— Может быть, он думает, что виновен я. Не знаю. А как насчет Романа? Вы знаете, что он сделал бы все, чтобы добиться избрания Зака, особенно после смерти Джой.

Так что, возможно, он бы стал прикрывать еще одного из его близких друзей?

В комнате воцарилась зловещая тишина при упоминании покойной жены президента. Эверли вспомнила, как в новостях говорили, что она приняла на себя пулю, предназначавшуюся Заку Хейсу на выступлении за считанные дни до выборов. Зак накрыл тело жены своим собственным в последующем хаосе, но было уже слишком поздно. Фото молодого, красивого политика, измазанного кровью, было в каждой газете, в каждом телевизоре.

Конечно, она никогда не встречалась с президентом, только видела фото серьезного, даже мрачного мужчины, чьи улыбки были настолько редки, что были похожи на вспышку. Она не знала его, или насколько безжалостным он мог быть. Но она встречала Романа Колдера и имела представление, на что тот готов пойти.