Скандалы не дремлют (ЛП)

— Не смей. Ты разделась для меня. Хотела показать мне, насколько великолепна. Так не прячься сейчас.

— Но, Габриэль… — Она показала на окно.

Он не позволит ей использовать это в качестве оправдания.

— Стекла затонированы. Никто ничего не увидит. Никто не увидит, как чертовски красива твоя грудь. Кроме меня.

Он обхватил ее грудь. Он никогда не привыкнет к тому, как идеально она ему походит, насколько она мягкая. Она вздрогнула от его касания, но он был уверен, что это не из-за смущения или страха.

Возможно, мысль о сексе так близко с толпой возбуждала ее? О, он может это принять, если это заводит его девушку. Он держал ее грудь в руке, словно показывая ее народу на улице.

— Если бы они могли тебя увидеть, они бы все остановились и с замиранием сердца смотрели, насколько ты прекрасна. Они бы поклонялись тебе.

У нее вырвался смешок.

— Я так не думаю.

— Прекрати себя принижать. Взгляни на себя моими глазами. Посмотри, какой великолепной я тебя считаю. — Даже если она уйдет от него, он хотел, чтобы она это поняла. Он хотел, чтобы она взглянула в зеркало и увидела, как она прекрасна и никогда больше в этом не сомневалась. — Раздвинь ноги.

— Я не знаю. — Но ее колени раздвинулись в стороны, открывая киску.

Его член был в полной боевой готовности. Ее киска была слегка припухшей от недавнего оргазма, но уже снова выглядела желающей и нуждающейся. Он прикоснулся к ней, скользя пальцами по влажности, размазывая соки.

— И это так мило. Они будут смотреть, как я глажу тебя, трахаю тебя пальцами. Что я сейчас и сделаю.

— Оооу… — Она откинула голову назад. — Сделай это, Габриэль. Дотронься до меня.

— Обязательно, но всему свое время. Во-первых, я собираюсь позволить людям снаружи полюбоваться шоу. Самым лучшим, которое когда-либо было на Бродвее. Красивее, чем огни. — Он мог почувствовать, как она извивается, пытаясь прижаться к его пальцам. — Они будут смотреть, как откроется твой рот, когда я сделаю это.

Он осторожно нажал на клитор. Точно, как он себе и представлял, у нее сбилось дыхание, а рот открылся в удивленном «О», словно ее действительно застигли врасплох. Он хотел научить ее ждать от него удовольствия, требовать его. Он хотел, чтобы она знала, что, когда его руки были на ее теле, она всегда будет удовлетворена.

Ее спина изогнулась, грудь выдвинулась вперед, и у нее был такой сексуальный взгляд. Она лежала на его коленях, раздвинув ноги для его удовольствия. Хотя он был абсолютно уверен, что никто не сможет увидеть их в лимузине, он мог представить себе мир, любующийся и восхищающийся Эверли. Но обнаженная, извивающаяся в экстазе Эверли, была только для него. С другими женщинами он позволял себе играть в эксгибиционизм, но ее он никогда никому не покажет. Ее тело принадлежало ему, и он не собирался позволить другому мужчине увидеть его.

Машина тронулась, но всего на несколько метров. Кто-то задел лимузин, пока переходил улицу.

Эверли распахнула глаза.

Он снова закружил пальцем по ее клитору. Существовал только один способ заставить ее потерять голову от наслаждения.

— Встань на колени.

Он помог ей опуститься на пол. Она упала на колени, а затем все, что он мог видеть — это ее великолепная задница в воздухе. Он протянул руку и положил руку на ее ягодицу, поглаживая ее.

— Пожалуйста, Габриэль. Я не могу принять больше.

— Ты будешь брать столько, сколько я тебе даю. — Но он не собирался ждать. Он нуждался в ней. Он опустился на колени позади нее, позволив брюкам упасть. Он не собирался тратить время на то, чтобы снять их. Его желание носило слишком неотложный характер, и ему нравился тот факт, что он был практически одет, в то время как она была восхитительно обнаженной. Было что-то декадентское в этой коже, выставленной напоказ.

Он погладил себя перед тем, как сжать ее бедра и войти. О, да. Именно то, что нужно. День был бы совсем другим, если бы он не выпускал ее из постели.

Он поморщился. Это было именно то, чего она пыталась избежать. Она не хотела, быть его маленькой игрушкой для секса. Она хотела, чтобы ее уважали. Неужели она хотела быть любимой? Любимой им?

Гейб был совершенно уверен, что поезд уже ушел, и он ничего не может сделать. Он любил ее и должен был найти способ доказать это. Иногда самый простой способ был лучшим. Он узнал это давным-давно.

Он двигался внутри нее, ее тело окружало его, ее тепло грело его.

— Я люблю тебя.

Она вскрикнула и задвигалась ему навстречу. Он чувствовал, как эти слова повлияли на нее. Но она ничего не сказала в ответ.

— Я люблю тебя. — Может быть, он должен был просто повторять это, пока она не поверит. Он толкнулся глубже, каждой клеткой ощущая чистое наслаждение.

— Я так тебя люблю.

Она качнула головой, но толкнулась, принимая его еще больше.

— Габриэль, я не могу.

Эверли столько пережила за последние сорок восемь часов. Черт, только пару часов назад ее чуть не прикончили. И теперь он не мог просить большего.

Даже если он ее потеряет, то будет продолжать любить. Этот факт вонзился ему прямо в сердце, пока он крепко ее сжимал.

— Ты и не должна, детка.

Он продолжил двигаться, толкаясь членом. Так хорошо. Она ощущалась настолько совершенной, ее шелковая плоть сжималась вокруг него. Он вбивался в нее, а она отбивалась. Каждый толчок она встречала движением в ожесточенной борьбе за удовольствие.

Он поднял ее, находясь глубоко внутри. Ее руки со стуком прижались к окну, пока она пыталась балансировать, ее грудь приблизилась к стеклу.

— Что бы они увидели теперь? Великолепную женщину, которую трахает мужчина, который не может без нее жить. Они увидят тебя, но и меня тоже. Я не смог бы спрятаться от них и не буду прятаться от тебя. Ни секунды больше.

Он посмотрел вниз, наблюдая, как его член входит в нее и выходит. Их единение было прекрасным. Но ему нужно было видеть ее лицо, черт побери. Его больше не волновали фантазии, только она.

Он вышел и потянул ее вниз, на пол, радуясь, что под ними был мягкий ковер.

Когда он перевернул ее, ее глаза были сонными от полученного наслаждения.

— Что?

Она была всем, чего он хотел и даже не знал об этом. Нуждался. Беспокойные страсти, которые терзали его всю жизнь, казалось, исчезали, когда он был с ней. Эта женщина имела над ним столько власти, что это заставляло его нервничать. Она могла погубить его за мгновение. Несколько жестоких слов, предательство, и он уже никогда не будет прежним. Он так часто видел такое. В его мире браки не приносили счастья. Это были союзы денег, амбиций и секса. Но он хотел большего.

У него ничего не получится, если он сейчас отступит. Он снова приготовился и толкнулся в нее еще раз.

На этот раз она обняла его ногами за талию и вздохнула.

— Так-то лучше. Не пойми меня неправильно, мне всегда хорошо с тобой, но сейчас в особенности. Мне нравится, когда ты можешь меня целовать.

Он сдерживал себя, его член все еще был внутри, когда он наклонился и поцеловал ее. Это было сладкое ощущение слияние губ.

— Я хочу видеть твое лицо. Я хочу видеть твое лицо, когда говорю тебе, как сильно я тебя люблю.

Ее глаза наполнились слезами, когда она посмотрела на него снизу вверх.

— Габриэль, я не могу. Я говорила тебе.

Он вышел и снова медленно наполнил ее.

— Ты и не должна. Ты ничего не должна говорить мне, но мне нужно, чтобы ты знала. Я люблю все в тебе, Эверли Паркер.

Он смотрел прямо ей в глаза, не отводя взгляда, пока занимался с ней любовью. Она сделала его лучше. Он бы не стал прятаться от этого или отталкивать. Любовь Эверли была важна. Он будет делать все, чтобы заработать ее, но ощущение любви к ней значило для него целый мир. Его любовь к ней изменила его во многих отношениях.

Он снова поцеловал ее, позволяя ей сорваться с крючка, но только пока. Он будет пытаться снова и снова, так часто, как сможет. Он никогда не сдастся.

Впервые он вел бой в реальной жизни. Конечно, он боролся на спортивных площадках, на школьном дворе, в залах заседаний, но победа над Эверли Паркер определит его будущее. Он будет безжалостен в своем стремлении.