Страница 18 из 34
И вот уже вся компания поднимает пластиковые стаканы и улыбаясь произносит тосты. Один или несколько участников праздника вооружаются фотоаппаратом или мобильным телефоном с видеокамерой. В таких ситуациях поиски выгодного ракурса и стремление эффектно запечатлеть свое праздничное застолье выполняют те функции, которые нереализуемы в физическом пространстве – приватное мероприятие локализуется в пространстве, вычленяется из разомкнутой и общедоступной реальности фуд-корта и как бы «закрывается» в рамках кадра, как в стенах частной территории, неподотчетной остальному миру, который слишком вплотную примыкает к участникам застолья. Съемки и сам взгляд на свой праздник через объектив выполняют роль символического позиционирования особости, автономности и внебудничности приватной группы в публичном, общедоступном и довольно будничном пространстве.
Человек с устройством запечатления как бы расслаивается на непосредственного участника и наблюдателя, с одной стороны, и на фиксатора, дистанционного наблюдателя, который смотрит на происходящее со стороны, выбирает выгодные ракурсы, осуществляет селекцию потенциальных «картинок», то есть становится видеолетописцем события. Приватное «свое» пространство автоматически переосмысляется в такой ситуации как публичное «другое» пространство, чья жизнь в потенциале имеет право быть опубликованной.
Посредником между человеком и окружающей реальностью оказываются экраны, через которые эта непосредственно развивающаяся реальность пропускается, просеивается и где она комментируется и сохраняется. Из особых профессий оператор и журналист превращаются в повседневную, хроническую жизненную позицию, индивидуальную пристройку к бытию, от которого желательно отстраниться и которое желательно запечатлевать на личные носители, а не просто проживать и переживать в реальном необратимом времени, покорно наблюдая, как событие этим временем безвозвратно уносится. В обиходе возникает возможность перманентно или от случая к случаю сотрудничать с информационными службами, такими как телеканал «Lifenews», приглашающий всех обладателей мобильного интернета присылать к ним в редакцию материалы, то есть запечатленные события, интересные кадры и пр., получая гонорары в случае использования предоставленных видеоматериалов.
Одним из самых популярных детских саморазвлечений сегодня оказывается фото- и видеоселфи или фото- и видеохроника с последующим просмотром, часто многоразовым. То, что только секунду назад было частью человека, его лица, его внешности, дистанцируется от него, преображается в виртуальную реальность, которая может быть объектом рассматривания, индивидуального или коллективного восприятия и обсуждения. Родные игрушки и интерьеры, попадая в кадр, как бы обретают второе рождение, переживают преображение. Оно состоит уже в том, что из части интимного мира превращается в часть «другого мира», в потенциале всегда подлежащего публичному восприятию, поскольку и сам оператор съемки теперь не вполне «свой» для своих предметов и своей среды обитания, он как бы снаружи всего этого, в отдалении, на позиции фиксатора, а не обитателя.
Характерной чертой современности становится формирование индивидуально-мобильных форм технической коммуникации, которые заимствуют принципы, ранее осуществимые только в публичном пространстве, в случае значительных событий нечастного масштаба, при участии внеличных могущественных субъектов, таких как телекомпании, издательские концерны, рекламные фирмы, политические партии, государственные и общественные организации.
Культурно-регламентационная коммуникация
Четвертый тип коммуникации, напротив, подразумевает именно образование некоего целостного культурного «техно-организма» – когда происходит сравнительно длительная фокусировка внимания индивида на экране и транслируемом с него образно-информационном потоке, в специально предназначенном для этого пространстве, в условленное заранее время. Таков тип коммуникации зрителя кинотеатра, пришедшего на сеанс и смотрящего фильм в кинозале.
В подобном случае также отсутствует интерактивность и возможность зрителя определять режим функционирования экрана, однако резко усиливается степень эмоционально-интеллектуальной включенности человека в саму ситуацию публичного просмотра фильма в кинотеатре, а также душевная погруженность в мир транслируемой виртуальной реальности. Во всяком случае, в идеале должно быть именно так. На этот тип коммуникации претендует кинотеатр с кинозалом, где расположен киноэкран. Назовем данный тип коммуникации «культурно-регламентационным», поскольку он подразумевает способность человека не только длительно быть исключительно объектом культурного воздействия, но и отвечать правилам поведения кинотеатра, ограничивать свои проявления (приходится отказаться на время от жизни при включенном свете, от разговоров в полный голос, от частых и произвольных перемещений и пр.).
Средово-ландшафтный тип коммуникации в известной степени равняет воспринимающего индивида и экраны. Они все на равных правах существуют внутри некоей, часто разомкнутой, с нефиксированными строго границами территории. Экраны как бы обращены сразу ко всем и ни к кому в отдельности. И человек воспринимает как будто сразу все и ничто в отдельности, не вычленяя экраны и их контент в отдельное автономное явление и объект личного внимания.
Средово-ландшафтная коммуникация не отрицает возможности параллельно вести другие типы коммуникации, в том числе с экранными устройствами. Она весьма толерантна к человеку и лишь требует его умения не терять потоки локально-информационной и прочей коммуникации среди фонового средово-ландшафтного «шума», если пользоваться термином Лотмана[58].
Культурно-регламентационный тип коммуникации во многом противоположен средово-ландшафтному, поскольку, напротив, оставляет человека один на один с контентом экрана, изолируя от основного массива составляющих остального мира, и выдвигает ряд декларируемых и недекларируемых требований к индивиду, отводя ему роль духовно активного реципиента, а контенту экрана – роль главного и единственного центра внимания.
И этот статус контент киноэкрана сохраняет на протяжении формально условленного отрезка времени.
Обозначенный комплекс условий культурно-регламентационного типа сложился ранее, нежели появилось искусство кинематографа. И театр, и консерватория (концертный зал и пр.), и во многом музей или выставки произведений искусства также подразумевают подобный комплекс: способность человека относительно долго быть сосредоточенным на восприятии художественных или исторически значимых произведений, определенным образом себя вести, приходя на просмотр к определенному часу или укладываясь в определенный регламент работы музея, выставочной территории, театра, концертного зала и пр.
Средово-ландшафтная коммуникация нередко протекает как бы сама собой. Не осознаешь, когда она начинается и ради чего происходит, поскольку в ее свободные объятия попадаешь, как только покидаешь дом или иное помещение. Культурно-регламентационная коммуникация рассчитана на рациональное, заранее спланированное решение человека вступить в ее пространство, выделив для нее определенный период своего времени. В музей или в театр трудно случайно заскочить. Человек должен собраться в музей, театр и даже кино специально, узнав о расписании работы, о предлагаемых объектах восприятия и, нередко, отклонившись от маршрутов своих повседневных перемещений. Музей и театр – это, как правило, отдельно стоящие здания, и в России пока это так и остается, это два института, охраняющие свою консервативность и автономность в городской среде. Культурно-регламентационная коммуникация подразумевает доминирование публичного пространства.
58
Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Ю.М. Лотман. Об искусстве. СПб.: Искусство-СПб, 1998.