Страница 10 из 19
«Всегда мне казалось, что разрубить гордиев узел легче», – помните? Алгоритм принятия решений у Бориса Николаевича не менялся годами – все те же приемы, тот же молоток. Ни при каких обстоятельствах Ельцин не пытался поступать иначе. Окружив себя неталантливыми, циничными проходимцами, он превратил страну в невиданный конгломерат рынка и продуктовой базы, наполненный людьми самого последнего сорта – уголовниками, шулерами, мошенниками. Ельцин не пошел по пути парламентаризма – он разгонит парламент танками, а выборы превратит в аляповатый балаган на деньги подельников – представителей той самой семибанкирщины. По сути, он построит авторитарный режим, где уровень коррупции будет на уровне какой-нибудь банановой республики.
Вопиющую недоговороспособность и карьеризм Борис Николаевич демонстрировал еще во время работы в Свердловском обкоме, правда преподнося их как добродетели. Его предшественник на посту секретаря Свердловского обкома КПСС Яков Рябов рассказывал в интервью, что Ельцин не останавливался ни перед чем ради достижения личной власти: «Так получилось, что несколько моих друзей учились вместе с Ельциным. Я решил спросить их мнение о нем. Они говорили, что он властолюбив, амбициозен, что ради карьеры готов переступить даже через родную мать. «А если ему дать задание?» – спрашиваю. Они говорят: «Ради любого задания начальства он разобьется в лепешку, но выполнит». Борису при встрече я эти претензии высказал. Он сразу вскинулся: «Кто вам сказал?!» Я ему объяснял, что это неправильный подход: «Тебе нужно думать, как искоренить недостатки, а не о том, кто о них сказал». Но он потом все равно вычислил этих людей и не давал им хода…»
«Не давал хода» – это мягко сказано. Некоторые пытались покончить жизнь самоубийством. Первый секретарь Перовского райкома Аверченко выбросился с четвертого этажа, но, к счастью, выжил. Первый секретарь Киевского райкома Коровицын испытывать судьбу не стал: он выпрыгнул из окна седьмого этажа.
«В самом начале моего пребывания в должности первого (секретаря Свердловского обкома КПСС), – диктует Юмашеву Ельцин, – он (Павел Симонов, заведующий строительным сектором в ЦК) дал мне замечательный и очень запоминающийся урок. В городе проходила выставка агитплаката, я пошел на ее открытие и, когда мы заходили в зал, нас сфотографировали. Потом эта фотография появилась в областной партийной газете «Уральский рабочий». На следующий день у меня раздался звонок от Симонова, и он начал воспитывать. А воспитывать он умел – вроде и не повышая голоса, но уж поиздевался он надо мной вовсю. Ах, говорит, как хорошо вы получились на фотографии, ну, просто очень хорошо, вы вообще у нас такой фотогеничный, и сейчас ведь вся область будет знать, что вы так хорошо на фотографии выходите, – ну, и в таком духе. Умел он глубоко залезать под кожу, вроде и не говоря каких-то резких слов. В общем, урок он мне тогда очень хороший преподал, я его на всю жизнь запомнил. И я следил, чтобы больше никогда в областной газете мои фотографии не появлялись».
Если отбросить благостный тон повествования, эпизод скорее подтверждает слова Рябова, который называл Ельцина карьеристом и властолюбцем. Снимки в провинциальной газете – нормальное дело для номенклатуры, тут Ельцин просто поспешил. Потом своими снимками он заклеит все улицы, а с помощью телемагнатов создаст информационный вакуум для всех – мнимых и реальных претендентов на власть. Мемуары президента – довольно занятное чтение, правда имеющее мало отношения к реальности.
Итак, отличился новый хозяин Свердловской области двумя деяниями: по распоряжению Ельцина в Свердловске было построено двадцатитрехэтажное, самое высокое в городе здание обкома КПСС, и по его же распоряжению был снесен Ипатьевский дом, где в 1918-м был расстрелян последний российский император Николай Второй вместе со своей семьей и слугами. Гигантское здание обкома – стиль Ельцина!
Дальше был перевод в Москву, повышение по карьерной лестнице и мандат депутата Верховного Совета СССР. В 1978–1989 годах Ельцин – депутат Верховного Совета СССР (член Совета Союза). С 1984 по 1988 год – член президиума ВС СССР. Кроме того, в 1981 году на XXVI съезде КПСС был избран членом ЦК КПСС.
В декабре 1985 года Ельцин рекомендован политбюро ЦК КПСС на должность первого секретаря Московского городского комитета (МГК) КПСС. Придя на эту должность, он остается верен себе – увольняет многих видных руководителей МГК и первых секретарей райкомов, – вульгарный провинциал, он не обращает внимания на талант и опыт. Любой, кто был не согласен с линией нового босса МГК, больше не мог чувствовать себя в безопасности. «Сильных, умных, ярких людей она не любила и не щадила», – помните тот рассказ самого Ельцина? В Москве Борис Николаевич снова занялся популизмом – если в Свердловске это было строительство гигантского нелепого здания для обкома партии, то в столице он занимается самопиаром – ездит в общественном транспорте, стоит в очередях в продуктовых магазинах, устраивает неожиданные проверки общественных учреждений.
Неуживчивый Ельцин снова затевает конфликты, в этот раз с руководством политбюро ЦК КПСС. 21 октября 1987 года он резко выступил на пленуме ЦК КПСС, после чего попросил освободить его от обязанностей кандидата в члены политбюро. Но раздражать Ельцин начал еще до октябрьской речи. «Почему я так «нечленораздельно» на организационном пленуме Московского горкома выступил? – оправдывался он. – Отвечаю. Я был тяжело болен, прикован к кровати, без права, без возможности встать с этой кровати. За полтора часа до пленума меня вызвали на этот пленум, врачи, соответственно, меня накачали лекарствами. И на этом пленуме я сидел, но что-то ощущать не мог, а говорить практически тем более…» Дальше не имеет смысла цитировать – Ельцин в очередной раз был пьян.
Еще одним серьезным инцидентом, случившимся перед октябрьской речью, стала раздача интервью, мягко говоря, недружественным СМИ. Ельцин вспоминает, что давал интервью сразу для трех телерадиокомпаний – Би-би-си, Си-би-эс, Эй-би-си – в своем кабинете. «На некорректные вопросы, которые наносили бы какой-то ущерб нашему государству, его престижу, я давал решительный отпор. Далее были вопросы в отношении товарища Лигачева. Я сказал, что имею единые точки зрения в стратегическом плане, по решениям съезда, по задачам перестройки и т. д. У нас есть с ним некоторые разные точки зрения в тактике перестройки, в вопросах социальной справедливости, стиля работы. Детали я не расшифровывал. Был и такой вопрос: «Считаете ли вы, что будь на месте товарища Лигачева какой-то другой человек, то перестройка пошла бы быстрее?» Я ответил: «Да». Поскольку мои слова были искажены, телекомпания Си-би-эс (США) дала мое опровержение и извинение за ошибку за подписью заместителя президента телекомпании.
Затем меня вызвал товарищ Соломенцев, потребовал объяснений. Я высказал свое возмущение фактом вызова по такому вопросу и ответил устно на каждый заданный вопрос по интервью».
Конечно, Ельцин лукавит – самоуверенный аппаратчик тогда обрушился на партию, что и послужило причиной опалы босса МГК. Так было и во многом другом: Ельцин не соблюдал субординацию, вел себя вызывающе и демонстрировал свою обособленность от партии.
Партия ответила. Приведу несколько фрагментов реакции на октябрьскую речь Ельцина.
Первый секретарь Ворошиловского райкома А. Земсков: «Единоличность решений, изоляция от партийного актива, от членов городского комитета партии, от секретарей райкомов – вот призма, через которую нужно рассматривать его деятельность».
Первый секретарь Кировского райкома И. Головков: «…пренебрежение принципами преемственности, неумение дорожить людьми, отсутствие должного такта и уважения к кадрам, недостаточное терпение и терпимость».
Первый секретарь Бауманского райкома А. Николаев: «Очень быстро товарищ Ельцин обрел тот самый начальственный синдром, против которого он гневно выступал на съезде партии. Вот разрыв между словами и реальными делами. Быстро уверовал в свою непогрешимость, отгородил себя от партийного актива».