Охота на банкира

Последнюю партию облигаций 6-го и 7-го траншей банк перевел на счет Edge Investment Group Inc. в начале июня 1996 года. Однако этот мажорный финал неожиданно и скоро сменился каким-то непонятным аккордом, в котором все отчетливее угадывались минорные ноты. В обмен на этот последний перевод банк должен был получить от Федорова облигации 5-го транша на 25 миллионов долларов – но так и не получил.

Сам Федоров исчез. В своем номере в гостинице «Интурист» он больше не появлялся, на связь с сотрудниками банка не выходил. Мы уже начали готовить обращение в правоохранительные органы, как вдруг Федоров позвонил и сообщил, что у него все благополучно. При этом, – добавил он, – как он полагает, никаких обязательств перед Национальным резервным банком ни у него, ни у его компаний нет.

Мы навели справки. Оказалось, что 14 мая 1996 года Федоров действительно заключил с Мосбизнесбанком договор об оказании брокерских услуг. Но не от Edge Investment Group Inc., что было бы логично, а от компании Jacobson & Associates, зарегистрированной в США, но счет имеющей почему-то в банке на Каймановых островах. (Здесь следует сделать небольшое отступление от хронологии: впоследствии в ходе внутреннего расследования в банке было установлено, что на продаже облигаций 6-го и 7-го траншей, полученных по договору мены от Национального резервного банка, Федоров заработал неплохие комиссионные – около 100 тысяч долларов.) Но тогда нас больше всего волновала судьба последней партии облигаций 6-го и 7-го траншей, переведенных нашим банком на счет компании Федорова.

Оказалось, что последний пакет, как и первые два, был продан Федоровым самому Мосбизнесбанку, а деньги за облигации в сумме 7 228 750 долларов США по указанию продавца переведены на счет Delta Associates Inc. в банке на Каймановых островах. Причем никаких поручений о покупке по номиналу облигаций 5-го транша на сумму 25 миллионов долларов для Национального резервного банка – в нарушение договора мены – Федоров не давал.

Так подтвердились худшие опасения: мошенник вошел в доверие к руководству банка, заключил и частично исполнил сделку, а от исполнения последней части отказался, попросту «кинув» банк, как тогда было модно говорить. По нашим подсчетам и выводам, он присвоил более семи миллионов долларов США и сбежал на новую родину. Для нас же ситуация осложнялась еще и тем, что срок договора мены между Национальным резервным банком и Edge Investment Group Inc. истекал лишь в 1997 году, поэтому мы не могли сразу же обратиться в суд или в правоохранительные органы.

Стало понятно, что мы наделали немало ошибок. Не мы первые, не мы последние, а не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Вон, американские банки – причем крупнейшие – ныне почили в бозе, а мы существуем! «Куда следует» мы, конечно, написали. Федоров уже показывал нам язык из-за океана, зная, что мы не решимся затеять заведомо проигрышную тяжбу.

Нужно было скорее возвращать фактически похищенные у нас деньги – промедление играло на руку лихоимцу. Сначала я обратился в нью-йоркское агентство Kroll Inc., но история с поиском «золота КПСС» по заказу Гайдара, расценки в миллионы долларов, храмовые комплексы офисов и липовые отчеты о поисках мне вскоре надоели. Сыскная контора Interfor Джувалу Авива, бывшего сотрудника «Моссада», уже через месяц нашла наши деньги в Швейцарии, в Banque von Ernst & Cie.

Авив сделал все легально, что немало меня удивило – если учесть мои тогдашние представления о банковской тайне в Швейцарии. Швейцарские юристы обратились в суд, агентство дало показания, а суд принял решение арестовать найденные деньги. Но имевшееся на тот момент согласие Мосбизнесбанка – оттуда ведь ушли деньги! – было отозвано при странных обстоятельствах, а Авив (вероятно, небескорыстно) позже переметнулся на сторону Федорова. Еще одно сыскное агентство регулярно присылало нам всякий профессионально оформленный хлам – обычный трюк по «разводу» клиентов.

Джувал Авив сообщил нам, что украденные у банка деньги находятся на личном счете Федорова № 12178 в швейцарском Banque von Ernst & Cie. Похоже, Авив интерпретировал свое расследование как розыск имущества жертв Холокоста, и достигнутые им результаты швейцарское правосудие оценило просто: данные получены из открытых источников, как будто найдены в куче мусора. Тем не менее до принятия окончательного решения швейцарский суд по ходатайству наших юристов заблокировал счета Федорова, и нам осталось всего-то дождаться 1997 года, чтобы по решению суда возвратить присвоенные им деньги, вырученные от продажи того пакета облигаций, который он получил по договору мены с Национальным резервным банком. Но тут начали происходить события, по сравнению с которыми любой лихо закрученный триллер может показаться скучной мыльной оперой.

Глава 4

Операция «Бегущий кабан»

В отличие от геометрии, в реальной жизни параллельные прямые довольно часто пересекаются, и порой весьма причудливо. Это обстоятельство используется в кинематографе, когда в картине можно видеть развитие двух и более историй, которые приходят к одной кульминационной развязке. Классический пример – черная комедия «11:14» с Хилари Суонк и Патриком Суэйзи, где судьбы множества героев сходятся в одном моменте. В данном случае получилось так, что мой жизненный путь пересекся с судьбой классического афериста, бандита и приближенного к власти «решалы» Ашота Егиазаряна.

Ашот родился 24 июля 1965 года в интеллигентной семье завкафедрой промышленности экономического факультета МГУ Геворка Егиазаряна. Окончив папин факультет, Егиазарян недолго поработал инженером в Выставочном объединении «Экспоцентр» на Краснопресненской набережной, затем – на Московском шелковом комбинате имени Свердлова. В возрасте 25 лет юное финансовое дарование возглавило Фонд социально-экономического развития Московского региона, среди учредителей которого были ТОКОбанк, Автобанк, «Московский банковский союз», Академия народного хозяйства СССР и, конечно же, МГУ. В 1993 году Егиазарян с братом Суреном создал Московский национальный банк. Моснацбанк быстро пробился в первую сотню по размеру активов, став при этом четвертым по объему выданных кредитов, гарантированных Минфином. В числе заемщиков упоминались МВД РФ, Федеральная погранслужба, Миноборонпром, Минсвязи.

Летом 1996 года Ашот Егиазарян «зашел» в Уникомбанк, который был создан в 1990 году на базе московского областного отделения Жилсоцбанка и позиционировался как «губернский» банк. Хотя, пожалуй, «зашел» – слишком дипломатичная формулировка. Как в свое время писала «Новая газета», в ее отдел расследований попала запись телефонного разговора между неким большим начальником из ОНЭКСИМбанка (назовем его Х) и его любопытствующей знакомой, также имеющей отношение к миру большого бизнеса (назовем ее Y).

Y: Я хотела выяснить по поводу Егиазаряна. Кто такой? Что за человек, чем занимается?

X: Очень шустрый молодой человек… Я лично с ним не знаком… С одной стороны, он без мыла влез к нам.

Y: Это куда – к вам? В систему, что ли?

X: В систему. В результате у него был Уникомбанк.

Y: А кто он был в «Уникоме»? ‹…›

X: Сидит он там. У него там кабинет. Но он к Уникомбанку не имеет никакого отношения. И не имел. Аккуратнее. Это единственное, что я могу сказать.

Хотя формально Егиазарян занимал должность всего лишь заместителя председателя совета директоров Уникомбанка, а контрольным пакетом владела администрация Московской области (председателем совета числился, как и положено в мире долбинов, первый заместитель губернатора Виктор Власов), реальным хозяином был именно Ашот, который ввел в число акционеров свой карманный банк «Русский дом» и еще несколько коммерческих структур.

В июне 1996 года администрация Московской области получила от Минфина на возвратной основе облигации валютного займа (ОВВЗ) на 656 миллионов долларов. За счет операций с этими ценными бумагами социально озабоченные подмосковные власти намеревались погасить долги по зарплате бюджетникам. Чиновники тут же передали ОВВЗ в доверительное управление «Уникомбанку» под 3,5–4 % годовых (заметим, средние ставки серьезных российских банков равнялись 12–16 %). Уникомбанк же немедленно отдал облигации по сделкам РЕПО[1] и агентским соглашениям Моснацбанку и другой компании Егиазаряна «МФК – Московские партнеры», которые распределили их по другим своим структурам. Когда же пришло время подмосковным властям возвращать Минфину долги, Уникомбанк для погашения купил у того же Минфина партию украинских гособлигаций, однако их стоимость составила всего 40 миллионов долларов. В результате Минфин вместо 315 миллионов долларов (на тот момент – реальная рыночная цена ОВВЗ) обратно получил только 40.

1

РЕПО (от англ. Repurchase agreement, repo) – сделка купли (продажи) ценной бумаги с обязательством обратной продажи (покупки) через определенный срок и по заранее определенной в соглашении цене. – Примеч. ред.