Страница 36 из 51
Это становилось легче с каждой секундой, с каждым негромким звуком. Когда она, наконец, оказалась на достаточно близком расстоянии, чтобы услышать и почувствовать , что же с ней происходило на самом деле, теплый огонек разгорелся, превращаясь во всепоглощающее пламя.
Страх толкнул ее обратно внутрь, напоминая о боли, которую он причинил ей и до сих пор мог бы причинить. Сейчас Хаос не смогла бы вынести еще больше боли. Она не могла позволить себе… быть обманутой… его прикосновениями. Его словами. Но почему она не могла этого сделать? Она не была уверена.
- Проснись, красавица, - мягко позвал Соломон. - Вернись ко мне. Не оставляй меня вот так.
Боль в его голосе с силой отозвалась в груди Хаос. Но страх нашептывал: если она пошевелится, если придет в себя, то обнаружит, что это был всего лишь сон.
Словно ощущая ее страх, пальцы Соломона скользнули вдоль ее бедра. И Хаос ощутила свое дыхание, и насколько быстрым оно было. Все было реально… и догадка о происходящем поразила ее. Это не было сном.
Огонь внутри нее перерос в серию взрывов, опаляя ее своими вспышками, как никогда прежде.
***
Пальцы Соломона трепетали на ее коже. И Хаос откликалась. Ему необходимо продолжать, сказал он себе, несмотря на то , что в его заверениях самого себя не было необходимости. Часть его настаивала, что нужно отступить, так как его действия принесли результат. Но что если она воспримет это, словно он снова отверг её и сделал это еще больнее?
Он изучал реакции ее тела даже с закрытыми глазами. Тело Хаос говорило: «Пожалуйста, не останавливайся. Продолжай очень медленно, но не останавливайся, забери меня из этого места».
Соломон мог бы сделать это. Он может продвигаться очень медленно и без остановки. Он не может остановиться тогда, когда она, наконец, покинула мрачные задворки своего сознания. Соломон задержал взгляд на ее лице, позволив себе еще раз изумиться тому, что девушка не подозревала, насколько была прекрасна. Мужчина склонил голову и прижался губами к ее лбу, закрыв глаза, затем он услышал, как Хаос затаила дыхание. Соломон не давил на кожу, но позволил губам почувствовать ее. Он скользнул ими вдоль ее лба, его собственные неглубокие вдохи против мягкого шелка. Соблазнительного шелка.
Он избегал ожогов на висках, двигаясь к щекам, скользя губами с достаточным нажимом, чтобы прочувствовать ее мягкость.
- Красавица, - прошептал он снова. - Вернись ко мне.
Он осторожно провел пальцами по другой стороне ее лица, закрыв глаза, ощущая острую необходимость дать ей все то, в чем она когда-либо нуждалась. Соломон положил начало серии поцелуев вдоль плеча Хаос, двигаясь так, чтобы он мог продолжить свой путь вниз, доходя до самых кончиков ее пальцев. Соломон поцеловал каждый из них, а затем уделил внимание каждому дюйму ее ладони, прежде чем пройтись вдоль чувствительной кожи предплечья.
Ему необходимо поцеловать девушку так, как она того заслуживала, что он и сделал, обратив поцелуи в целое вкусное и чувственное путешествие по ее телу. Достигнув верхней части ее плеча, Соломон повернул голову так, чтобы насладиться кожей на ее шее, и Хаос дала ему то, что зажгло его сердце, заставив забиться в бешенном ритме. Крошечный стон.
Его тело вздрогнуло в ответ на этот единственный и прекрасный звук.
- Так-то лучше.
Соломона охватило мягкое ощущение одобрения от ее реакции на его прикосновения, когда он приоткрыл губы чуть сильнее, позволяя своему языку оставить влажный след на губах девушки.
- Очнись для меня.
Он пробежался кончиками пальцев вдоль ее шеи, слушая учащенное дыхание Хаос, которое звучало надрывно. Отчаяние Соломона сковало его мышцы напряжением, пока он блуждал губами по шее девушки, абсолютно потерявшись в собственных ощущениях, но продолжал прокладывать свой путь к заветной цели, двигаясь вдоль линии ее челюсти и подбородка.
- Такая прекрасная, - прошептал Соломон, наконец , добравшись до рта Хаос, его пальцы опять вернулись к поглаживанию изгибов ее плеча, прежде чем повторить очертания ее лица.
Хаос несколько раз вздохнула, и ее рот задвигался, словно она хотела заговорить.
- Ш-ш-ш-ш, - Соломон скользнул большим пальцем по ее губам. - Если только ты не хочешь меня остановить, - прошептал он.
В противном случае, Соломон точно знал, что ему нужно делать. Нет, не нужно. А то, что он хотел. Желал. Жаждал. Чтобы вдохнуть жизнь в женщину, глубоко спрятавшуюся в ее теле, которой ей не позволяли быть. И Соломон не остановится до тех пор, пока они оба не станут более живыми, чем были когда-либо прежде.
Глава 18
Хаос должна была найти способ сказать ему. Собрав последние силы, она, наконец, выдохнула :
- Не останавливайся!
Слова слетали с ее губ снова и снова:
- Никогда не останавливайся, никогда.
- Никогда, - согласился Соломон.
Касание его губ и горячее дыхание дарили ее лицу тепло. Хаос лежала с широко открытыми глазами, но она словно смотрела со стороны на себя и Соломона, лежащих на постели. Она страстно желала пройти весь путь до конца, но внутри нее все еще оставалось нечто, не позволяющее ей обрести целостность. А потом его прекрасные губы опустились к ее губам. Целуя ее. О, Боже, Соломон целовал ее.
Барьер был разрушен, и Хаос жадно поймала глоток воздуха, а ее руки крепко сжали его волосы, чтобы прижаться плотнее. Затем ее охватило волнение, что она может причинить боль Соломону, напугать его, и это заставит его отступить. Но его руки не боялись, они были твердыми в своих действиях, уверенно удерживая ее лицо, а губы и язык Соломона откликались на ее голод с не уступающим ей напором. Это сначала похитило ее дыхание, а потом она и вовсе забыла, как дышать.
Его собственные вздохи затопили рот Хаос, осторожные и теплые.
- Я никогда не остановлюсь, - прошептал он, покусывая и посасывая ее губы.
Страстные и глубокие поцелуи Соломона, захватывающие дух, сменялись нежными и чувственными прикосновениями. Но дрожь в его теле показывала, что он испытывал невероятную сдержанность.
- Не останавливайся, - это были, казалось, единственные слова, которые она могла произнести в его присутствии, пока ее собственное тело просыпалось, испытывая дикий голод. И словно каждая частичка ее тела умирала от жажды, нуждаясь в том, что мог дать только Соломон.
- Не останавливайся.
- Ты очнулась? - спросил мужчина, целуя верхнюю часть шеи Хаос. - Мне нужно услышать это от тебя.
Хаос выгнула шею навстречу ему, сосредоточив все внимание губ и языка Соломона на этом чувствительном местечке. Она хотела, чтобы он поглотил каждую часть ее тела.
- Я здесь, я здесь.
Он снова вернулся к губам девушки, украв ее дыхание своим беспощадным поцелуем, заставив извиваться все ее тело.
- Хорошо.
Он с силой выдохнул это слово в ее жадные губы, прежде чем слегка укусил ее за подбородок.
- Я собираюсь показать тебе, - шептал Соломон, двигаясь к ее шее, пока она все сильнее выгибалась над постелью. - Я собираюсь показать тебе, что такое любовь.
Он собирался показать ей свою любовь? От страха и волнения ее сердце неистово колотилось в груди
- Покажи мне её, - прошептала Хаос, глядя на него.
Соломон опустился на колени рядом с ней и смотрел не на ее тело, а прямо в ее глаза. Это нечто всегда было в его взгляде, в самой глубине его глаз.
Она увидела его наготу и задохнулась от жара, осознав его полную обнаженность.
- Ты так прекрасен, - она не могла сдержать волнение.
Хаос с нетерпением опустила глаза на белое нижнее белье Соломона, и ее дыхание сбилось. Его мужское достоинство было напряженно, желая освободиться от преграды. Почему его вид вызывал у Хаос такие противоречивые чувства? Она никогда не испытывала жажды к чему-то подобному.
- Не так быстро, - прошептал Соломон, словно почувствовав ее нужду поглотить ту самую его часть.
Он медленно скользил по ее телу; и пока он все ближе подбирался к ней, Хаос могла наблюдать, как по его рукам и сильным плечам эффектно перекатывались мышцы. Его кожа напоминала ей кофе с жирными сливками, который заваривала бабушка. Хаос хотела выпить его до последней капли и слизать все остатки. Она оторвала взгляд от вида его мужественности, которая была так близко к ее телу, когда лицо Соломона приблизилось к ее. Девушка сглотнула, когда их глаза встретились. Интенсивность, что тлела в синих глубинах, поведала ей о тех вещах, которые Хаос не понимала, но так желала, слишком сильно желала.