Страница 27 из 65
С 1863 года существование эфира делалось всё более и более доказанным и в настоящее время он должен считаться окончательно принятым наукой, хотя в сущности и теперь ещё он имеет огромное число противников.
Вот что говорят об эфире и о необходимости его признания три знаменитых английских профессора: Бальфур, Стевар и Тэт (L’univers invisible, 83 г., стр. 201-203): «Что бы ни говорили, но в настоящее время не может быть никакого сомнения, что значение эфира в таинственном составе вселенной несравненно могущественнее, чем всякой весомой материи. А так как первосвященники или самые главные заправилы положительных наук находят изучение его превышающим силу их способностей, за исключением отдельных, хотя и многочисленных случаев его слишком наглядного проявления, то мы не будем распространяться или останавливаться на самой теории его (ибо все затруднения не касаются сущности учения, но лишь принципа признания его). В данном случае нам достаточно знать, что всё, что выполняет эфир - несомненно, так существенно и всеобъемлюще, что надо признать его значение гораздо более распространенным, чем об этом до сих пор думали.
«Если читатель проследит весь ход нашей предшествующей мысли в этой главе, - он должен признать, что в настоящее время научный ум от видимого и весомого логичным путём естественно приводится к невидимому и невесомому».
На этом основании мы считаем более правильным в дальнейших наших рассуждениях держаться эфирных систем, не боясь быть обвинёнными в произвольных и ни на чём не основанных навязываниях науке таких понятий, которые идут вразрез с современным положением её.
Строение материи.
Решивши в принципе придерживаться эфирных систем, как более правильных и определённых, и желая выяснить себе внутреннее строение материи, мы смело можем придерживаться того описания её, которое даёт А. Секки в своей, во всех отношениях достойной внимания, книге «Единство физических сил» (стр. 359, 360). Оно следующее:
1) «Материя повсеместно находится в непрерывном движении, которое проявляется в форме теплоты. Эта постоянная деятельность и стремление к рассеянию исходят из движения, составляющего в материальных частицах то, что подразумевается под от-талкивательной или разъединяющей силой, напряжение которой возрастает вместе со степенью разъединения частиц и уменьшением размеров массы тел».
2) «Кроме осязаемой и ощущаемой материи, внутри тела в свободном пространстве между частицами заполнены тончайшим веществом, непосредственно ускользающим от наших чувств, но существование которого делается для нас несомненным из действий, оказываемых им на весомую материю. Это вещество проявляется перед нами, так сказать, специально в форме движений, называемых радиацией или излучением (лучеиспусканием). Его материальность и инерция доказываются обменом работы, часто происходящей между ним и весомой материей».
3) «Внутри весомых тел проявляется ещё другой род движения, а именно движение крайне тонкой материи, которая то течёт, как жидкость, то накопляется в напряжённом состоянии на их поверхности, или, говоря точнее, концентрируется в напряжение там, где существует перерыв проводящей способности между двумя веществами, напряжение, возрастающее иногда до колебания и разрушения частиц. Эта материя неощутима, несжимаема и сопутствует веществу при всяком составе тел, откуда следует, что она есть не что иное, как эфир».
Это определение было выведено им после подробного разбора явлений теплоты, света и электричества. Разбирая материю со стороны её проявлений, нельзя дать лучшего, более точного и определённого описания, оно соответствует тому пониманию, которое следовало бы иметь при изучении всех тех явлений, которые всюду сопровождают материю. Посмотрим, насколько это описание соответствует представлению, которое составили себе приверженцы положительных знаний.
Во-первых, они совершенно не признают таких материй, которые не подчинены тяготению и не имеют веса, а между прочим сами по себе совершенно материальны и обладают инерцией.
Во-вторых, они держатся того, что взаимное притяжение частиц между собой, вес тела и сила тяготения - суть неотъемлемые свойства и качества всякой материальной частицы, находящейся во вселенной, и никакого исключения не допускают; они говорят, - если эфир существует в междупланетном пространстве, то он должен быть причислен к числу весомых материй, как бы он ни был размельчён или разжижен.
В-третьих, они никакого эфира между материальными частицами тел не признают, а всё взаимное отношение и их воздействие друг на друга объясняют свойствами, которыми обладают эти материальные частицы.
Эти, по-видимому, небольшие допущения совершенно меняют весь взгляд на строение материи, и они, может быть, упрощают его, но вместе с тем препятствуют более глубокому изучению её. И в самом деле, какой простор оставляется мысли и возможности дальнейшего изучения природы и сущности материи, если нам с молодых лет внушают, что свойство материи есть притягиваться к материи, и где бы только ни скопилась материя, она, по врождённому своему свойству, должна притягивать всякую другую материю, скопившуюся в меньшем количестве. Нам смолоду внушают, что это закон природы, что это аксиома, в которой никто не сомневается, что иначе думать - преступление. Возьмите любой учебник физики, и вы встретите приблизительно следующее: «причина, заставляющая все тела падать на землю, называется силой тяжести. Стремление это тел падать на землю ясно показывает, что между землёй и окружающими её телами действуют силы, которые должны называться притягательными».
Затем никаких разъяснений относительно того, - что такое сила, что её возбуждает, отчего именно она действует так, а не иначе? Да и какие же нужны объяснения, если это аксиома и вполне доказанный закон природы, заключающийся в свойствах самой материи? И это, впрочем, не в одних учебниках; мы встречаем у Гирна в его сочинении (L’avenir du Dynamisme, 1886, р. 5) следующее мнение: «Ньютон сказал очень благоразумно, что всё происходит так, как будто бы тела притягивались. Со времени опыта Кавендиша подобная осторожность была бы бессмыслицей. Притяжение вошло в область приобретённых ясных и простых фактов. Я не думаю, чтобы теперь нашёлся хотя один астроном, который бы приписывал слову притяжение условный смысл и тем самым смешивал действительный факт с гипотезой».
Комментатор Ньютона, Котес, (Principes de Newton: 1713, р. XXIX), утверждает прямо в своём предисловии, что Ньютон полагал тяжесть свойством, присущим материи, точно так же как протяжённость и подвижность.
На это мы должны возразить:
1) что Ньютон не смотрел на притягательную силу, проявляющуюся как в частичном протяжении каждого тела, так при тяготении его, как на свойство, присущее веществу. Это вполне доказывается теми оговорками, которые он нашёл нужным сделать, передавая в своей «Principia» закон всемирного тяготения и условия движения планет; а именно, он говорит: «Я объяснял небесные и морские явления силой тяготения. Эта сила порождается какой-то причиной, которая проникает до самого центра солнца и планет, ничего не утрачивает в своей активности; она находится в зависимости от количества вещества, и действие её распространяется во все стороны на громадные расстояния, уменьшаясь постоянно обратно пропорционально квадратам расстояний. Мне ещё не удалось вывести из явлений причину этих свойств тяготения, а я гипотез не изобретаю... Достаточно того, что тяготение существует, что оно действует по законам, которые были нами изложены и что оно объясняет все небесные и морские движения. Словом, тяготением я выражаю то стремление, которое имеют тела сближаясь, от чего бы ни зависело это стремление: от действия ли самих тел, ищущих друг друга, или влияющих друг на друга истечениями, или же от действия эфира, воздуха или какой-нибудь другой среды, - вещественной или невещественной, - которая бы как-нибудь толкала друг к другу те тела, которые в ней плавают».