Православие и корейцы

Не знаем, осознал ли о. Палладий свою вину, смирил ли себя перед оскорбленным владыкою, несомненно, лишь то, что он вскоре по прибытии во Владивосток снял с себя священный сан без всякого со стороны епархиальной власти повода и поступил на какую-то гражданскую службу. После, по частным сведениям, дошедшим до нас, был якобы выслан (при падении Владивостока в 1922 г.) советскою властью к себе на родину (на Волынь) и там исчез для Миссии бесследно.

Из всего вышеизложенного видно, что революция, разразившаяся в России, докатилась и до Сеула и здесь среди кучки русских людей и некоторых христиан-корейцев разразились, как эхо революции события, наделавшие немало шуму и причинившие много неприятностей. Таков психоз всякой революции, болезненный и неотвратимый: психоз, которым заболела почти вся тогдашняя Россия.

Мы не стали бы приводить вышеупомянутую историю, если бы этот случай был единичный, но дело в том, что подобные факты повторялись и повторяются до настоящего времени и, видимо, будут повторяться впредь, если не будут приняты против них решительные меры. Повторяются они не только у нас, православных, но и в инославных миссиях, отличающихся, как известно, строгостью дисциплины. Например, у местных американских методистов и пресвитериан бывают подобные скандалы, чуть ли не ежегодно, особенно на почве денежной и служебной[128]. Поэтому умалчивать, о такого рода явлениях, по нашему мнению, грешно и преступно.

По отстранении от должности о. Палладия на его место вступил командированный из Владивостока иеромонах (ныне архимандрит) Феодосий[129]. Иеромонах Феодосий был не новым человеком для Миссии: он еще раньше состоял в ней на службе в течение 5–6 лет в качестве регента и учителя пения в школе, следовательно, был знаком с ее порядками и постановкой дела. Он прибыл в Сеул в конце сентября 1917 г., как раз перед отъездом своего предшественника, срочно уезжавшего во Владивосток для отчета в своих действиях начальству.

Не легкая жизнь выпала на долю нового заведующего, она ничего ему не сулила хорошего, кроме одних огорчений, неприятностей и всякого рода забот. Русская революция давала себя знать не только в пределах отечества, но и здесь, за границей. Русские люди, случайно оказавшиеся за рубежами своей отчизны, обречены были на всевозможные лишения вплоть до нищенства. Коммунисты в России проявили себя ярыми врагами веры и народности русской, весь здоровый мыслящий элемент выброшен был за борт, слово «патриот» вытравлялось из всех слоев общества, всякий человек, любящий свою родину, объявлялся, чуть ли не изменником, врагом своего народа и отечества. В это-то беспринципное, ужасное по последствиям время, иеромонаху Феодосию пришлось нести на своих плечах, нелегкое бремя по управлению Миссией; стоять, так сказать, «на Божественной страже» без какой бы то ни было опоры и поддержки извне, со стороны родины и Церкви.

В 1917 г. Миссия имела еще кое-какие средства, следовательно, могла держаться до поры до времени без особенной нужды. Но с наступлением 1918 г., лишившись казенного содержания и не имея никаких статей дохода, обречена была на всевозможные испытания и всякого рода лишения, от которых, думалось, нет никакого спасения. Заведующий Миссией, видя безвыходность положения, стал обращаться к своим архипастырям[130] во Владивосток с просьбою о помощи и содействии, указывая, что в дальнейшем Миссия не может функционировать без средств к существованию.

Насколько было печально ее положение (да и ее ли одной?) можно видеть из писем преосвященного Павла и владыки архиепископа Евсевия, адресованных на имя иеромонаха Феодосия в первые 3–4 месяца 1918 г. Которые как представляющие некий исторический интерес приводим здесь почти полностью.

Преосвященный Павел, заботясь об обеспечении Миссии в официальном письме своем от 30 января 1918 г. писал из Москвы следующее[131]:

«Вследствие изданного декрета об отделении Церкви от Государства и невозможности получить казенные средства на содержание Сеульской Миссии в текущем году, довожу до вашего сведения и надлежащего исполнения, что согласно моему рапорту от 7/XI – 1917 г. № 1070 на имя архиепископа Владивостокского, резолюцией последнего от 20/ХП – 1917 г. за № 1656 разрешается вам сдать в аренду под различное предприятия, с ведома Генерального Консульства в Сеуле, главное двухэтажное здание Миссии со всеми второстепенными постройками сроком на один год или менее, с тем, чтобы служащие Миссии перешли на жительство в помещение бывшей школы[132], куда перенесли бы и церковь с утварью. О размере арендной платы и условиях имеете сообщить архиепископу Владивостокскому. Если арендная плата будет мала, то соответственно с сим вы имеете сократить жалованье и все расходы по Миссии таким образом, чтобы денег хватило до конца года. Хотя я и предполагаю просить пособие для Сеульской Миссии, но, во-первых, неизвестно получу ли, а во-вторых, вследствие крайне низкого курса рубля пособие это будет ничтожно».

Несмотря на распоряжение преосвященного, ни главный дом, ни второстепенные постройки, о которых упоминается в оном письме, не могли быть сданы в аренду по той простой причине, что не имелось на них арендаторов, да и сейчас то же самое, мало ощущается нужды в европейских зданиях в Сеуле. Жители (корейцы и японцы) предпочитают жить в своих национальных домиках-клетушках, где чувствуют себя куда лучше, чем в наших помещениях. Что касается европейцев, то здесь их очень не много, причем в большинстве своем они имеют собственные особняки, устроенные по своему вкусу и умению.

Далее в постскриптуме преосвященный Павел приписал следующие слова: «Шлю вам привет из Москвы, куда я приехал с трудом 24 января. Поместился в Духовной Семинарии по Садово-Каретной улице. Питаемся скудно, хлеба дают одну четверть фунта очень плохого качества. Заседания Собора идут успешно, но боимся, что нас могут разогнать. Крестный ход из всех московских церквей 28 января вышел грандиозен. Народу участвовало 500 000 человек. Я имел счастье участвовать в крестном ходе, выйдя из Кремлевского Благовещенского собора, где служил Литургию. Получено известие, что Синод, канцелярия и пр. захвачены большевиками. Как будем жить дальше, не ведаем. Возможно, что многие из нас останутся не только без крова, но и без куска хлеба. Вы счастливы, что живете сейчас в Корее. Благослови Вас Господь Бог!»

В другом письме, посланном от 10/23 марта того же 1918 г., владыка писал: «Мною все делается на Соборе для того, чтобы получить скорейшую помощь для Сеульской Миссии, но едва ли помощь так скоро придет. Вы, вероятно, уже слышали, что все синодальные учреждения захвачены, а капиталы (более 40 млн.) опечатаны. Налоги на свечи в 5 руб. на пуд уже сделаны для содержания Собора, а некоторые еще наложили по 10 руб. для содержания духовно-учебных заведений… А от нас все отмахиваются. Нужды и горя по горло у всех. Американская миссия с августа 1917 г. не получает содержания. Некоторые о. миссионеры поступили на частные заработки. Китайская миссия приступила уже к продаже некой недвижимости. Так все бедствуют!.. Здесь в Москве голодаем… Что будет?.. Дальше идти некуда!.. На ваш вопрос, как быть с миссией, отвечаю. Приступите теперь к следующим мерам. 1) Сократите до минимума служащих. Вы писали, что И. Н. Кан и Л. И. Ким хотят ехать в Россию на службу. Посоветуйте им выехать и выдайте денег на дорогу. 2) Приступите к продаже кое-какой недвижимости. В первую очередь продайте школьные дома в Каругае, Коха и Марысими. Дано будет разрешение на продажу дачи за северными воротами, если дадут около одной тысячи иен и если пришлете о том рапорт. 3) Мы все жалованья с 1 января не получаем ни копейки, рекомендую и вам расходовать на себя только то, что требуется на стол и самое необходимое. Ваша задача: протянуть с Миссией как можно дольше в ожидании помощи. Помощь же может прийти и не прийти, ибо дела идут с головокружительной быстротой. Благослови вас Господь на терпение, как и мы терпим и страдаем!»

128

Некоторые корейцы, служащие в инославных Миссиях, не удовлетворяясь своим скромным положением проповедников-катехизаторов, требуют, чтобы уравняли их в служебном и денежном отношениях с европейскими миссионерами, т. е. предъявляют требования наравне с правомочными членами учреждений. Иные, не задумываясь, высказывают свои претензии даже через печать, почему-де они, корейцы, содержатся в «черном теле», почему им не дают тех же прав и преимуществ, что и «белым» миссионерам. Что сказать, что посоветовать таким господам? Единственно – построить такие же Миссии, какие имеют иностранцы и содержать их на свой счет, по своему личному усмотрению и разумению.

129

Архимандрит Феодосий (в миру Федор Иванович Перевалов) – уроженец г. Уржума, Вятской губ.; род. в 1875 г.; учился в местных городских школах; в 1894 г. поступил в число послушников в пещеры Гефсиманского скита, что при Троице-Сергиевой Лавре; в 1897 г. зачислен указом» Духовного Собора» Лавры в тот же монастырь; в 1904 г., согласно воле Е.И.В. Великого Князя Сергея Александровича, командирован в Маньчжурию на театр военных действий в качестве псаломщика походной церкви имени Государя Императора Николая 11; в 1906 г. перешел на службу в Духовную Миссию в Корее в качестве регента и учителя пения; в 1908 г. принял монашество; в 1910 г. посвящен во иеродиакона и иеромонаха; в 1911 г. командирован во Владивосток для исполнения пастырских и законоучительских обязанностей в церковь-школу» Памяти убиенных воинов», что на Маньчжурской улице; в 1913–1916 гг. состоял миссионером в одном из станов Владивостокской епархии; в 1916 г. определен судовым священником на крейсер 1 ранга» Орел» (Сибирский Флот), на котором и совершил два» ближних» и одно» дальнее» плавание до Индии включительно; в 1917 г. назначен в Корею в качестве заведующего Духовной Миссией; в 1920 г. утвержден на должность начальника названной Миссии; в 1923 г. возведен в сан архимандрита с оставлением при тех же обязанностях начальника Миссии.

130

Архиепископу Евсевию и Епископу Павлу.

131

Преосвященный Павел отбыл в Москву в начале января, а преосвященный Евсевий (вторично) – в середине марта 1918 г. Первый – на всероссийский Церковный Собор, а второй – на годовую сессию Св. Синода; оба в качестве членов.

132

Здание на отдаленном от Миссии участке, тогда пустовавшее. – Прим. авт.