Срыв

Такие и подобные мысли кружили в его голове. Потом он уснул, и сон его был глубокий, но, в то же время, какой-то болезненный, как обычно спят после сильных нервных потрясений.

На следующее утро он проснулся рано и первой мыслью было, что что-то произошло. Спросонок он не мог понять, что именно, но потом память постепенно, до мельчайших подробностей, вернула вчерашний день. Первой реакцией был испуг: «Какой ужас! Неужели это было со мной? Нет, этого не могло быть! Может быть, мне это приснилось? Может быть, это был не я? Нет, было! И именно со мной! Что делать?»

Он решил ничего не делать в спешке. Что-нибудь придумаем. Он был очень энергичным человеком и, в большинстве случаев, находил правильный выход из положения. Главное – сосредоточиться и спокойно всё обдумать. Конечно, вчерашний день нанёс его жизни непоправимый урон. Но, может быть, можно всё же вред от случившегося сделать небольшим, как-то обойти его?

«Ничего, война план покажет», – мысленно повторил он любимую поговорку коллеги-пастора. Резко сбросил с себя одеяло, встал, умылся, оделся, хотя всё время чувствовал лёгкую дрожь в ногах и слабость во всём теле. Хозяева уже ждали его. Они были примерно его возраста, тоже имели троих детей.

– Доброе утро, Олег Николаевич. Как спалось?

– Спасибо, замечательно спал, – он выговорил эти слова с некоторой радостью.

Ему не надо было лгать. Он действительно чувствовал себя лучше.

После завтрака хозяин, извинившись, сообщил, что ему надо срочно сходить в магазин. Может быть, гость в это время отдохнёт или что-нибудь почитает. Но гость попросил взять его с собой. Хотелось немного прогуляться.

Когда-то это было большое село – это было видно по большим огородам и спокойному укладу жизни, – но недавно ему дали статус посёлка городского типа и жители неимоверно гордились этим и называли вчерашнюю деревню городом. На улицах было тихо, изредка проезжала машина или со страшным треском проносился мотоцикл. Давно не было дождя, и от этого всё покрылось толстым слоем пыли. Во всём было заметно приближение осени.

В магазине было почти пусто – ни товаров, ни покупателей. После некоторых поисков купили, но заказу хозяйки, хлеб, молоко и ещё кое-какую снедь.

Люди на улицах были какие-то сосредоточенные, все чего-то искали. Поразило множество молодых, ничем не занятых прохожих.

– Работы нет, вот молодёжь и слоняется без дела, – охотно, но с грустью пояснил хозяин.

Когда они заходили в следующий магазин, навстречу ему прошла молодая женщина. Неожиданно ему сделалось плохо, закружилась голова, к горлу подступил неприятный ком, сердце забилось быстрее. Отчего это? Что-то больное всколыхнулось в его груди, вся внутренность похолодела от страха. Это был запах… Да, в ноздри его ударил знакомый запах. До вчерашнего дня он его ещё не знал или не замечал. Теперь же этот запах неимоверно взволновал его. Запах Светланы… Это были её духи. Неужели? На мгновение он растерялся – броситься вдогонку или лучше бежать? Он заставил себя оглянуться, и дыхание его немного успокоилось. Просто эта женщина пользовалась теми же духами, что и Светлана. «Так можно и слабонервным стать, – подумал он, украдкой вытирая пот с лица. – Ну откуда ей здесь быть? Расстояние-то, поди, несколько сот километров». Хозяин, к счастью, ничего не заметил.

Остаток дня прошёл в беседах на различные темы. Вечером состоялось членское собрание. После вступительной молитвы и пения гимна ему предоставили слово для доклада о положении в регионе, в стране и вообще в мире. Он постарался говорить спокойно, уверенно. Люди в провинции любят, когда их посвящают в глобальные проблемы.

Потом обсуждались кандидаты на диакона. Довольно долго разбирали их образ жизни. Выросли братья в здешней местности, и все знали их с малолетства. Это, с одной стороны, упрощало дело – вроде и так всё ясно, но, с другой стороны, и осложняло. Слишком уж хорошая память у некоторых верующих. Ведь вспомнили все малолетние прегрешения братьев, все юношеские шалости. Особенно одному досталось. Оказывается, лет десять тому назад, ещё до женитьбы, он передружил с несколькими молодыми сестрами, и некоторым пожилым сестрам очень хотелось узнать: почему же он не женился сразу на первой? Но после того как «первая» встала и решительно заявила, что она сама этого не хотела, вопрос вроде бы был решён.

– Ну, тогда скажите нам, вы хоть ни с кем из них не согрешили? – решил допытаться последней истины какой-то очень уж настырный голос.

Получив отрицательный ответ, обладатель голоса успокоился.

Как он радовался, что не ему приходится отвечать на вопросы этих людей. «Если бы вы знали, кто перед вами только что стоял и кому вы, затаив дыхание, внимали? Что бы вы со мной сделали?! Господи, помилуй! Только бы не впасть мне в руки человеческие…» – повторял он мысленно слова псалмопевца Давида. Хотя это были руки братьев и сестёр по вере.

Ночью он спал плохо. Ему снилось членское собрание. Он стоял перед церковью и десятки голосов задавали ему один и тот же вопрос: «С кем ты согрешил? Ну, признавайся!» Перед ним мелькали знакомые и незнакомые лица, к нему протягивали руки – сморщенные, крючковатые, очень цепкие. Он боялся их. Он старался придать себе важный вид и этим осадить собрание, но ничего не помогало. Пытался громко и строго говорить, но его никто не слушал.

Вдруг он обнаружил нечто совершенно ужасное – оказывается, он стоял перед собранием голый. Какой позор! Пока этого вроде бы никто не замечал, но ведь могут каждое мгновение заметить. Что потом будет?! Все всё сразу узнают. Как же это произошло? Хотя ему было совершенно ясно, что он сам обнажился, но как и когда, – не мог вспомнить. Он начал искать свою одежду, но она куда-то исчезла. Тогда он попытался снять со стоявшего перед ним стола скатерть, чтобы прикрыться ею. Она оказалась прибитой, и он начал рвать её. Тут скатерть довольно легко поддалась. Он завернулся в неё и стал пробираться к выходу. Но его не пускали. Десятки рук хватали за скатерть, громкие голоса требовали ответа на вопрос: «Нет, брат, ты нам всё же скажи – согрешил ты или нет?» От всего этого скатерть начала рваться, и он опять стоял совершенно голый.

Сонное сознание сверлила одна мысль: «Только не в руки человеческие… только не в руки…» Наконец добравшись до двери, он в ужасе отпрянул: в дверях со злорадной улыбкой на лице стояла Светлана…

Сон покидал его мучительно медленно. Всё его тело было покрыто потом. Нечто подобное, что он, обнажённый, находится среди людей, ему уже не раз спилось. Но чтобы так страшно – это было в первый раз. Он повернулся на другой бок и тяжело вздохнул. «Господи, услышь молитву мою, помилуй меня грешного, – молился он. – Не входи в суд с рабом Твоим, потому что не оправдается перед Тобой ни один из живущих».

Наутро он решил ехать домой. С трудом дозвонился до пресвитера церкви, которую хотел посетить. Извинившись, сослался на плохое самочувствие и усталость.

Когда он сел в купе, дрожь пробежала по его телу. Тот же вагонный запах, тот же интерьер. Ведь десятки раз ездил в поезде, и неужели последняя поездка оттеснит все предыдущие? Неужели мысль о случившемся будет постоянно сверлить его мозг и не даст ему покоя? Может быть, время всё сотрёт, яркость происшедшего исчезнет, забудется, переболит? Но когда это будет? Пока что рана от позавчерашнего события очень кровоточила.

Настроение у него было ужасное. Хотелось домой, но, в то же время, он боялся встречи с женой. Хотелось оказаться одному на необитаемом острове, как Робинзон Крузо. Или запереться где-нибудь в комнате и неделю ни с кем не разговаривать. Благо, попутчики в купе оказались на этот раз очень спокойными. Почти не разговаривали. Спокойствие, которое он ощутил вчера утром, покинуло его. Пролетавшие за окном пейзажи сегодня его абсолютно не интересовали. «Это что, теперь всегда так будет?» – думал он.