Страница 27 из 143
Это был удар в самое сердце, но Цзя Лянь постарался отделаться шуткой и, сославшись на дела, ретировался.
Вскоре вошла Сяохун и доложила:
— Второй господин Цзя Юнь просит дозволения войти!
«Зачем он явился?» — подумала Фэнцзе и сказала:
— Проси!
Сяохун вышла, улыбнулась Цзя Юню. Он приблизился и спросил:
— Вы доложили обо мне, барышня?
Вместо ответа Сяохун, краснея, сказала:
— Вы, наверное, очень заняты, второй господин! Почему не приходите?
— Особых дел у меня нет, — ответил Цзя Юнь. — Просто тревожить вас не осмеливался. Еще когда вы были служанкой у Баоюя, я с вами…
— Вы подарили мне тогда платочек, — прервала его Сяохун, опасаясь, как бы их кто-нибудь не услышал. — А мой платочек вы получили?
Цзя Юнь просиял от радости, но не успел слова сказать, как вышла девочка-служанка и пригласила его войти. Сяохун шла рядом, касаясь его плеча.
Цзя Юнь ей шепнул:
— Когда буду уходить, проводи меня, расскажу тебе что-то интересное!
Сяохун снова покраснела и пристально поглядела на Цзя Юня.
В комнату Сяохун вошла одна, потом вернулась, откинула дверную занавеску и, сделав юноше знак войти, нарочито громко сказала:
— Госпожа просит вас, второй господин Цзя Юнь!
Цзя Юнь с улыбкой вошел, справился о здоровье Фэнцзе и передал ей поклон от матери. Фэнцзе в свою очередь осведомилась, как его мать себя чувствует, и спросила:
— Ты зачем пришел?
— Чтобы отблагодарить вас за милости ваши и доброту, — отвечал Цзя Юнь. — Мне очень неловко, что я до сих нор этого не сделал. И вовсе не из корысти явился я к вам с подношениями — ведь близится праздник девятого числа девятого месяца. Все, что я принес, тетушка, у вас есть! Но я должен выразить вам свое уважение. Примите же мои скромные дары, не обижайте!
— Ладно, садись и выкладывай, что принес! — прервала его Фэнцзе.
Цзя Юнь сел с поклоном и положил подарки на столик.
— Ты ведь не живешь в роскоши, — заметила Фэнцзе, — зачем же было тратиться? Эти вещи мне не нужны. Говори прямо, зачем пришел?
— Я уже сказал, — отвечал Цзя Юнь, — чтобы наконец отблагодарить вас за милость и доброту.
Он снова улыбнулся.
— Хитришь! — воскликнула Фэнцзе. — Ведь денег у тебя нет, что же это ты вдруг раскошелился? Хочешь, чтобы я приняла подарки, — говори начистоту! А не скажешь — ничего не возьму!
— Что вы, что вы! Да разве я осмелюсь таиться от вас? — растерялся Цзя Юнь. — Тут как-то я узнал, что господин Цзя Чжэн назначен главным распорядителем работ на императорском кладбище, а у меня есть друзья, настоящие мастера этого дела, они могли бы оказаться полезными господину. Замолвите за них словечко — никогда не забуду ваших милостей. И готов всячески вам угождать, какое бы дело вы мне не поручили.
— В другом деле я бы еще могла помочь, а в служебном — увольте! Важные дела решают старшие чиновники в ямыне, не очень важные — их подчиненные, всякие там письмоводители. А со стороны чего-нибудь добиться — почти невозможно. Наши ближайшие родственники и те устроились всего лишь помощниками к господину Цзя Чжэну. Даже твоему второму брату Баоюю я не взялась бы помочь. А тебе что поручить, ума не приложу. С домашними делами даже сам господин Цзя Чжэнь не в силах управиться, до того они сложные. Где же тебе, молодому? Разве ты сможешь держать в руках наших слуг! К тому же дела, которые поручили нашему господину по служебной линии, почти все закончены, остались всякие мелкие хлопоты. Ты сам найди себе дело и заработай на чашку риса! Говорю тебе чистую правду, подумай — и сам все поймешь. Спасибо тебе за добрые слова и дружеские чувства, но подарки свои возьми обратно и верни тем, кто тебе их дал.
В это время няньки и мамки привели Цяоцзе, в ярком цветастом платье, с игрушками в руках. Девочка подбежала к матери и принялась болтать.
— Это моя сестрица? — улыбнулся Цзя Юнь, подходя к девочке, и спросил у нее: — Хочешь красивую вещицу? Я подарю тебе!
Цяоцзе вдруг заплакала. Смущенный Цзя Юнь отошел в сторону.
— Не бойся, крошка! — стала успокаивать дочку Фэнцзе, подхватив ее на руки. — Ведь это твой старший брат Цзя Юнь!
— Какая хорошенькая у меня сестрица! — воскликнул Цзя Юнь. — Она непременно будет счастливой!
Цзяоцзе покосилась на Цзя Юня и снова расплакалась. Так повторялось несколько раз. Цзя Юню стало неловко, и он собрался уходить.
— Не забудь свои вещи! — напомнила Фэнцзе.
— Неужели вы не примете от меня такую мелочь, тетушка? — стоял на своем Цзя Юнь.
— Не заберешь — велю отнести к тебе домой! — решительно заявила Фэнцзе. — Ведь ты нам не чужой. Если придумаешь что-нибудь подходящее, приходи! А в этом деле помочь тебе не могу! И не надо никаких подарков!
Решительность Фэнцзе привела Цзя Юня в замешательство.
— В таком случае, тетушка, — произнес он смущенно, — позвольте поднести то, что вам пригодится!
Фэнцзе ничего не ответила, велела Сяохун взять подарки и проводить Цзя Юня. По дороге Цзя Юнь размышлял:
«Правду говорили, что вторая госпожа Фэнцзе круче мужчины. К ней не подступишься. Неудивительно, что у нее нет сыновей! Странная она какая-то! А о Цяоцзе и говорить нечего! Увидела меня — и плакать стала, испугалась, как будто я врагом ей был в каком-то из рождений. Не повезло мне, только день напрасно потерял!»
Мрачное настроение Цзя Юня передалось Сяохун. Неожиданно Цзя Юнь взял у девушки узел с подарками, выбрал две вещицы и протянул ей.
— Что вы! Не надо! — стала отказываться Сяохун. — А если вторая госпожа Фэнцзе узнает?
— Бери, бери! — уговаривал Цзя Юнь. — Не бойся. Как она может узнать? Бери, не обижай меня!
— Не нужны они мне, — краснея, промолвила девушка, но подарки все же приняла.
— Дело не в том, нужны или не нужны, — улыбнулся Цзя Юнь. — Просто мне хочется сделать тебе подарок.
Когда дошли до вторых ворот, Цзя Юнь вынул вещи из узла и сунул за пазуху.
— Идите скорее, — торопила юношу Сяохун, — а надо будет, еще приходите, я сейчас в услужении у второй госпожи и смогу вам помочь.
— Вторая госпожа чересчур строга, — отвечал Цзя Юнь, — поэтому каждый раз сюда не придешь. А с тобой мы непременно встретимся и обо всем подробно поговорим, как только у меня будет свободное время.
— Ладно! — сказала Сяохун. — А ко второй госпоже, как надумаете, тоже приходите. Зачем от нее отдаляться?
— Возможно, ты и права, — ответил Цзя Юнь и ушел.
Взволнованная Сяохун смотрела юноше вслед, пока он не исчез из виду.
Между тем Фэнцзе приказала подавать ужин и спросила у служанок:
— Рис готов?
Девочки-служанки сбегали на кухню и, возвратившись, доложили:
— Готов.
— Принесите две тарелочки маринованных овощей, которые прислали с юга, — распорядилась Фэнцзе.
В это время появилась Пинъэр.
— Совсем забыла! — воскликнула она. — Нынче в полдень, когда вы были у старой госпожи, приходила монахиня из монастыря Шуйюэ с просьбой прислать им два кувшина маринованных овощей и деньги за несколько месяцев вперед, сказала, что настоятельница вот уже несколько дней болеет. Еще до болезни она постоянно напоминала буддийским и даосским послушницам, чтобы гасили на ночь светильники, но те ее не слушали. Как раз в тот вечер, когда настоятельница заболела, во время третьей стражи она заметила, что у послушниц все еще горит светильник, и крикнула, чтобы его погасили. Но послушницы уже спали и не слышали. Пришлось настоятельнице подняться с постели и самой погасить светильник. Вернувшись, она застала у себя неизвестных мужчину и женщину, окликнула их и тут же почувствовала петлю на шее. Стала звать на помощь. Сбежались все обитательницы монастыря и увидели, что она лежит на полу, а на губах — пена. К счастью, удалось привести ее в чувство!
Сейчас она ничего не может есть, потому и велела попросить у вас маринованных овощей. Вы, госпожа, тогда были у старшей госпожи, и я не могла без вашего разрешения выполнить просьбу монахини. А потом забыла. И только сейчас, когда вы заговорили о маринованных овощах, вспомнила.