Мой преданный враг

— Шорён, — поправила я, — его зовут Шорён. И не дворняжка, а… — тут невольно запнулась, понимая, что лучше не говорить правду о моем хаканне, – породистая сторожевая собака.

— Сиваннушка, дорогая… — начал было мужчина, но женщина лишь громко фыркнула и велела:

— Собаку в хлев, а я хлопцем займусь, — тут она обернулась ко мне. — Голоден, небось, муж, как посмотрю, ничего не принес, вот без ужина и останется, а ты за мной следуй, похлебкой тебя накормлю, худой-то какой!

Она уже собиралась скрыться в первых дверях, когда заметила, что муж не спешит уходить.

— Чего надыть, Ильсий? – недовольно поинтересовалась Сиванна.

— На меня поставь.

— Да уж поставлю, куда денусь! – поворчала-поворчала и, взяв меня под локоток, втащила на кухню. – Давай эту старую тряпку, видать, сердобольный муженек дал, давеча штопала и снова рвется.

Только пожала плечами и послушно сняла тулуп.

— Боги вы ж мои! – изумленно воскликнула Сиванна, округлив серые глазища. – Худюще какое! И что за бинты? Ты ранен? Где одежа?

Меня тут же усадили на жесткую лавку и начали заваливать все новыми вопросами, не давая даже слова вставить для ответа. Впрочем, перекрикивать и что-либо объяснять желания не было, поэтому я позволила себя осмотреть. Женщина хотела размотать бинты, но я покачала головой, придя к выводу, что лучше пусть считают юношей, нежели девчонкой, которую все еще ищет Ковен магов.

Я умылась, надела чистую рубаху и великоватые штаны, затянула их поясом, после чего села за стол, спиной чувствуя приятное тепло печи.

— Так как, говоришь, звать тебя? – с любопытством спросила Сиванна, выставляя передо мной тарелку овощной похлебки с плавающей сверху травкой, судя по всему, петрушкой, что росла на подоконнике у женщины. Я заметила, что в этом доме было много горшков со свежей травой. Мама у меня так же всегда делала – перед заморозками выкапывала корень кинзы и сажала.

— Я не говорил…

— И?

— Рик.

Скрипнула дверь. Вернулся Ильсий, который подозрительно замер на пороге кухни, заискивающе глядя на жену.

— Садись уже! – фыркнула Сиванна, ставя еще одну тарелку. – Рассказывай, где мальца нашел?

— Значицца, пошли мы с Минарием в лес. Зверья нет, совсем! Холод собачий, по норам попрятались. Думаем, снова ни с чем возвращатися придется, глядим, медведь сидит. На неделю хватит! Он как обернется, и не медведь совсем, волкодав, огромный, страшный…

— Это ты о той дворняжке? – насмешливо спросила женщина, давая понять свое мнение об «огромном» и «страшном» волкодаве.

— Не дворняжке! – уже я влезла, в то же время в чем-то соглашаясь с Сиванной. Шорён на медведя уж точно не походил, да, крупноват, но скорее мог сойти за большого пса.

— Породистая сторожевая собака, — не стала спорить хозяйка, по всей видимости, вспомнив мои же слова. Она легонько толкнула мужа в бок, требуя продолжения.

— Тебя там не было, — покачал головой мужчина. — Вечереет, тени длинные, тихо, страшно, а зверь умный, взгляд словно спрашивает – чего надыть? Мы ж тикать, да он за нами, поймал, но не ест, схватил за край тулупа и тянет назад.

Я мысленно поблагодарила Шорёна, понимая, что так бы и дальше по лесу ходила, если бы не он. Похлебка на воде хоть и была невкусной, лишь с несколькими кусочками картошки и травой, съела за милую душу, настолько была голодной. Сиванна заметила, улыбнулась и налила еще добавки, снова сетуя на мою худобу.

— А мне? – Ильсий тут же и свою уже опустевшую тарелку протянул, но женщина лишь изогнула светлую бровь и отчеканила: — Хватит с тебя, нам еще завтра что-то есть надобно.

Мужчина в ответ только пожал плечами, встал, потягиваясь, а затем подошел к окну и отщипнул немного петрушки.

— Смотрим, — продолжил Ильсий, — а тама лежит кто-то, холодный, замерзший, но живой. Давай вытаскивать — юнец совсем, молоко на губах еще не просохло, жаль стало, на сани уложили, курткой накрыли и к нам повезли.

— И кто же ты будешь? – Сиванна на меня взглянула.

Пришлось пересказать уже ранее придуманную историю. Женщина поверила, впечатлилась, руками в ладоши хлопнула и с укором воскликнула:

— Вот как так? Одним боги детей дают, а они им и не надобно, а тем, кто просит – никого! Глухи остались к нашим молитвам…

 — Почему ж глухи? – ласково улыбнулся Ильсий. – Видать, Рик на нашем пути не случайно встретился.

— В такое-то время? – покачала головой женщина. – Война рядом, гвардия под боком, зима суровая, как жить?

— Как и прежде, — Ильсий подошел к жене, провел рукой по волосам, обнял. – До весны продержимся.