Страница 13 из 32
Александр I не усматривал в предложениях Фуля противоречия с ранее принятым планом Барклая-де-Толли, поэтому он утвердил их и предложил последнему внести нужные коррективы в подготовительные мероприятия.
Предложения не были оформлены в виде операционного плана, и русский генералитет до самого начала войны имел о них весьма слабое представление. Так, например, Л. Л. Беннигсен, стоявший близко к Александру, говорил: «Император не показывал мне этого операционного плана, и я не знаю ни одного человека, который бы его видел»[129]. Вольцоген, ездивший выбирать Дрисскую позицию и, следовательно, знавший о существовании проектов Фуля, так излагал суть его предложений: «Это отступление первой армии будет продолжаться только до укрепленного лагеря на Двине, в то время как Наполеон будет вынужден отступать из-за недостатка продовольствия и необходимости посылки отрядов против второй армии»[130].
По мнению Клаузевица, предложения Фуля заключались в том, что Россия должна добровольно отнести военные действия на значительное расстояние внутрь, чтобы «приблизиться к своим подкреплениям, выиграть некоторое время, ослабить противника, вынудив его выделить ряд отрядов, и получить возможность, когда действия распространятся на большом пространстве, стратегически атаковать его с флангов и тыла»[131].
Таким образом, предложения Фуля лишь условно можно называть планом войны. Это был один из операционных планов, которым руководствовался Александр I, хотя Барклай-де-Толли полагал, что царь следует его соображениям, одобренным им в марте 1810 г.
Кроме плана Барклая-де-Толли и предложений Фуля были и другие проекты, в частности предложения К. Ф. Толя, представленные им через генерала II. М. Волконского 29 апреля 1812 г. К. Ф. Толь указывал, что момент для перехода в наступление уже упущен, а потому необходимо вести оборонительные действия против армии Наполеона, численность которой у Варшавы не может превышать 200 тыс. человек. Основным оборонительным направлением Толь считал Московское, а дополнительным – Киевское. Он предложил сосредоточить силы первой армии между Белостоком и Гродно, вторую армию – между Семятичами и Брестом, а для прикрытия Рижского направления выделить лишь один корпус, расположив его у Ковно. Таким образом, главные силы, располагаясь на фронте в 170–180 верст, будут действовать компактно. «Россияне всегда там побеждали французов, где дрались с ними в соединенных и сомкнутых силах»[132]. Лишь при этом условии Толь считал, что противник будет разбит.
Известен также операционный план П. М. Волконского, представленный Александру 7 апреля 1812 г.[133] Волконский признавал крайне опасным растянутое положение первой и второй русских армий. Он предложил сосредоточить первую армию в Белостокской области, вторую – у Ковеля, а обсервационную – у Пружан. Позади этих сил Волконский предлагал расположить первую и вторую резервные армии (у Борисова и у Мозыря) и, кроме того, укрепить фланги одним корпусом у Ковно и третьей резервной обсервационной армией у Тарнополя. Наконец, по окончании войны с Турцией привлечь Молдавскую армию для удара во фланг противнику через Буковину. «По таковому расположению войск наших, – писал П. М. Волконский, – неприятель откажется от наступления на Россию, ибо он обязательно будет разбит»[134].
В таком же духе составлены предложения полковника Гавердовского, представленные нм 3 июня 1812 г. Из трех возможных вариантов действий противника (на Москву, Петербург и Киев) Гавердовский считал наиболее вероятным московский вариант, а поэтому все силы и средства предлагал сосредоточить для действий на этой оборонительной линии[135].
Большой интерес вызывает операционный план главнокомандующего второй армией генерала П. И. Багратиона. Исходя из того что Пруссия и герцогство Варшавское находятся в сфере русского влияния, Багратион предлагал установить путем дипломатических переговоров с Наполеоном демаркационную линию по Одеру. При этом он полагал, что Россия должна быть готовой к проведению наступательной войны. «Главная же польза от такого внезапного и скорого движения, мною предполагаемая, состоит в том, что театр войны удалится от пределов империи и что мы в состоянии будем занять на реке Висле такую позицию, которая бы преподавала нам возможность с большею твердостью и решительностию действовать противу неприятеля»[136].
Для ведения активных действий Багратион предлагал сформировать Белостокский корпус на 100 тыс. человек, второй корпус такой же численности – на границах Восточной Пруссии и еще иметь резервный корпус на 50 тыс. человек. Кроме того, он предлагал привести в боевую готовность Балтийский флот. Войну начать с того, чтобы «стотысячною армиею в мае форсированными маршами… двинуться к Праге и, поражая быстро, что все на пути встретиться может, занять как Прагу, так и Варшаву»[137]. Одновременно второй корпус должен был «двинуться вперед к Грауденцу и, перейдя там Вислу, тот же час приступить к сильнейшей осаде Гданьска»[138], который необходимо блокировать одновременно и с моря. Вслед за этим запасной корпус должен выдвинуться «во внутрь герцогства Варшавского»[139]. Это движение заставит выступить на стороне России Пруссию и вынудит Австрию сохранить нейтралитет.
Кроме проекта Багратиона существовал еще другой операционный план, разработанный А. Вюртембергским[140], также предусматривавший действия в герцогстве Варшавском.
Все наступательные проекты были оставлены Александром I без внимания. Надо сказать, что в отношении главнокомандующих армиями Александр поступал довольно странно. Ни А. П. Тормасову, ни Багратиону он не сообщал о принятых решениях. Даже Барклай-де-Толли не был полностью посвящен в планы Александра и сохранял уверенность, что все идет в соответствии с планом 1810 г.
10 апреля 1812 г. Багратион получил от Барклая-де-Толли пространное письмо, в котором сообщалось, что Александр I утвердил предварительный план действий на случай оборонительной войны. Этот план состоит в следующем: «Каждая из наших армий, которая будет иметь против себя превосходного неприятеля, должна в отдаленности от базиса своих способов избегать всех важных и решительных сражений и отступает мало-помалу. Между сим временем другая армия, не имеющая против себя столь сильного неприятеля, с решительностью продвигается вперед, принуждает к отступлению все сопротивляющиеся ей силы и действует отрядами во фланг и в тыл превосходящей неприятельской армии. Одним словом, обе армии подают себе в тех случаях взаимное вспомоществование»[141].
В случае необходимости отхода второй армии она должна отступать через Житомир к Киеву. «Последняя позиция, в которой можно будет согласиться на решительное сражение, кажется, будет при Киеве»[142].
Спустя несколько дней Багратион получил новое письмо от Барклая-де-Толли, в котором указывалось, что, сообразуясь с движениями противника, необходимо, чтобы «сблизились еще более обе главные армии для подавания себе взаимной помощи и (чтобы) встретить неприятеля превосходными силами на тех пунктах, где он решительно захочет прорваться»[143]. Об этом же было сообщено командующим корпусами П. X. Витгенштейну, К. Ф. Багговуту и А. П. Тормасову[144].
129
«Русская старина», 1909, кн. VI, стр. 517.
130
Wolzogen. Memoiren… р. 67.
131
К. Клаузевиц. 1812 год, М., 1937, стр. 33.
132
М. И. Богданович. История Отечественной войны 1812 года, т. I, Приложения, стр. 479.
133
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 3483, л. 13–14.
134
Там же, л. 14.
135
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 3483, л. 5–13.
136
«Генерал Багратион». Сборник документов и материалов, М., 1945, стр. 135 (далее – «Генерал Багратион»).
137
Там же.
138
Там же, стр. 135.
139
Там же.
140
См. «Отечественная война 1812 года». Материалы ВУА, т. X, СПб., 1908, стр. 253–275.
141
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 3501, л. 29–30.
142
Там же, л. 36 об.
143
Там же, л. 108 об.
144
Там же, л. 72–73.