Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 148



– Стара я уже, чтобы прятаться, – возразила матушка Цзя. – И нечего опускать полог, пусть так осматривает.

Вошел доктор в сопровождении Цзя Чжэня, Цзя Ляня и Цзя Жуна. По главной лестнице доктор не посмел идти, обошел стороной и, следуя за Цзя Чжэнем, поднялся на террасу. Служанки подняли дверную занавеску, и доктор увидел вышедшего ему навстречу Баоюя.

Матушка Цзя сидела на низенькой тахте, одетая в теплый халат, подбитый мехом барашка. Рядом стояли девочки-служанки, совсем еще маленькие, не отпускавшие волосы, держа в руках мухогонки и полоскательницы. Пожилые мамки расположились по обе стороны с опахалами в руках. Остальные служанки в разноцветных платьях и головных уборах стояли за пологом. Доктор, не смея поднять глаза, приблизился к матушке Цзя и осведомился о ее здоровье.

Матушка Цзя с головы до ног оглядела его и поняла, что перед ней придворный лекарь – на нем была форма чиновника шестого ранга.

Матушка Цзя в свою очередь приветствовала доктора, а затем обратилась к Цзя Чжэню:

– Как зовут господина придворного?

– Его фамилия Ван, – поспешил ответить Цзя Чжэнь.

– Когда-то служил при дворе доктор Ван Цзюньсяо, он очень точно определял болезни по пульсу, – заметила матушка Цзя.

– Это мой дядя, – со сдержанной улыбкой ответил доктор, слегка поклонившись.

– Вот как! – радостно воскликнула матушка Цзя. – Оказывается, мы с вами старые знакомые!

Она протянула доктору руку, опустив ее на подушечку, которую подложили служанки. Одна из женщин принесла табуретку и поставила возле столика. Доктор Ван сел, закинул ногу на ногу, склонил набок голову, долго щупал пульс, после чего вдруг поднялся и вышел.

– Доктор, наверное, утомился, – промолвила матушка Цзя. – Брат Цзя Чжэнь, напои его чаем!

Цзя Чжэнь и Цзя Лянь бросились следом за доктором и повели его в кабинет.

– У почтенной госпожи ничего серьезного, – сказал доктор. – Обычная простуда. Ей надо пить побольше жидкости. И быть в тепле. Можно обойтись без лекарства. Но я выпишу, понравится госпоже – пусть принимает.

Доктор выписал рецепт, попил чаю и уже собрался уходить, но тут появилась нянька с Дацзе на руках.

– Господин Ван, – обратилась она к доктору, – осмотрите нашу барышню.

Доктор одну руку положил на ручку Дацзе, другой пощупал ее лоб, потом велел высунуть язык и улыбнулся:

– Девочке не понравится то, что я скажу. Ей надо немного поголодать, затем я пришлю пилюли, пусть примет на ночь с имбирным отваром, и все будет в порядке. Других лекарств не нужно.

Доктор поклонился и вышел. Цзя Чжэнь возвратился к матушке Цзя, передал ей, что сказал доктор, оставил рецепт и вышел.

Сразу после ухода доктора госпожа Ван, Ли Вань, Фэнцзе и Баочай вышли из-за полога. Госпожа Ван посидела немного возле матушки Цзя, а затем удалилась к себе. Только теперь старуха Лю могла попрощаться с матушкой Цзя.

– Приходи, когда будет время, – сказала ей матушка Цзя и обратилась к Юаньян:

– Проводи как полагается бабушку Лю! Сама я не могу, плохо себя чувствую.

Старуха Лю поблагодарила матушку Цая, попрощалась и вместе с Юаньян вышла. Когда они спустились в прихожую, Юаньян произнесла, указывая пальцем на сверток:

– Здесь платья, их дарит тебе старая госпожа. Хочешь – носи сама, не хочешь – отдай кому-нибудь. Они совсем новые, ненадеванные. В чашке фрукты, запеченные в тесте, которые ты не успела попробовать. В пакете – лекарства – тычинки сливы, мазь от нарывов, пилюли, «сохраняющие жизнь», и рецепты. А в этих двух свертках безделушки.

Затем Юаньян вынула из кошелька два слитка серебра, один прямой, как кисть для письма, другой кривой, как жезл «исполнения желаний» – жуи, показала старухе и улыбнулась:

– Кошелек возьми себе, а серебро оставь мне!

Радость старухи не знала границ. Она то и дело поминала Будду и не раздумывая воскликнула:

– Ну конечно, барышня, оставьте себе!

Юаньян рассмешило, что старуха ее слова приняла всерьез. Она положила серебро в кошелек и промолвила:



– Я пошутила. У меня серебра хватает. Возьми эти слитки, в конце года подаришь детям.

Пока они разговаривали, девочка-служанка принесла для старухи Лю чашку из фарфора Чэнхуа.

– Это вам от второго господина Баоюя, – сказала служанка.

– Что же это?! – вскричала старуха. – В каком перевоплощении я заслужила подобное счастье?!

Она приняла чашку, а Юаньян продолжала:

– Когда ты искупалась, я дала тебе надеть свое платье. Если не побрезгуешь, подарю еще несколько.

Старуха рассыпалась в благодарностях. Она хотела было пойти еще раз поблагодарить Баоюя и барышень, а также госпожу Ван, но Юаньян ее удержала:

– Не нужно! Они в это время не принимают. Я передам от тебя поклон. Когда будешь свободна, приходи снова!

Юаньян позвала служанку и приказала:

– Пойди ко вторым воротам, приведи двух мальчиков-слуг, пусть помогут бабушке перенести вещи.

Женщина кивнула и вышла вместе со старухой. Они отправились к Фэнцзе, собрали вещи и приказали слугам перенести их в повозку. Проводив старуху, служанка вернулась обратно.

Между тем Баочай и сестры сразу после завтрака отправились к матушке Цзя справиться о здоровье. На обратном пути Баочай сказала Дайюй:

– Пойдем ко мне, я хочу кое о чем у тебя спросить.

Дайюй ничего не ответила, лишь улыбнулась и следом за Баочай отправилась во двор Душистых трав. Войдя в дом, Баочай села на стул и с улыбкой произнесла:

– Ты должна стать передо мной на колени! Ведь я собираюсь тебя судить!

– Вы только посмотрите! Баочай сошла с ума! – недоумевая, воскликнула Дайюй. – За что меня судить?

– Ты такая воспитанная, такая скромница, никогда не выходишь за ворота! – холодно усмехнулась Баочай. – А какие речи ведешь? Признавайся!

Дайюй не могла понять, в чем дело, и продолжала улыбаться. Но тут в душу ей закралось подозрение.

– Что же я такого сказала? – спросила она. – Не иначе как ты клевещешь?

– Нечего притворяться! – воскликнула Баочай. – Ну-ка вспомни, что ты сказала вчера, когда мы играли в застольный приказ? И где только ты этого набралась?

Дайюй на минуту задумалась и лишь сейчас вспомнила, что накануне допустила оплошность[10], приведя во время игры две фразы – одну из «Пионовой беседки», другую – из «Западного флигеля». Она покраснела, бросилась на грудь Баочай и стала просить:

– Милая сестрица! Сама не знаю, как это у меня сорвалось с языка. Спасибо, что ты мне сказала, буду впредь осторожнее!

– Я, признаться, удивилась, когда услышала, – с улыбкой промолвила Баочай, – но фразы показались мне до того красивыми, что я решила спросить, откуда ты их взяла.

– Милая сестра! Прошу тебя, не рассказывай никому об этом, впредь я ничего подобного себе не позволю.

Искреннее раскаяние тронуло Баочай, она повела Дайюй пить чай и сказала:

– Думаешь, я святая? В детстве со мной было много хлопот. Семья наша принадлежала к числу образованных, дедушка любил собирать книги. Народу в доме было много, поэтому братья и сестры жили вместе. Каноническими книгами никто не интересовался. Братья увлекались кто уставными стихами, кто стансами, в доме были полные издания «Западного флигеля», «Лютни», «Ста пьес юаньских авторов». Братья читали их украдкой от сестер, а сестры – от братьев. Узнали об этом взрослые, поругали нас, поколотили, часть книг отняли, часть сожгли. После этого перестали обучать девочек грамоте. Ведь даже мужчинам лучше не читать, если они не понимают истинного смысла прочитанного. Что же говорить о девушках? Конечно, писать иероглифы и сочинять стихи – занятие не женское. Зато образованный мужчина может оказаться полезным в управлении государством. Только сейчас подобные люди перевелись. Читают все, а толку никакого. Не книги портят людей, люди оскверняют книги! Так уж лучше пусть пашут, сеют, занимаются торговлей – от этого вреда меньше. Мы с тобой должны прежде всего, вышивать или прясть. А свою грамотность употреблять на чтение канонических книг, раз уж выучили несколько иероглифов. Боже упаси даже брать в руки книги легкомысленные. Они могут сгубить всю жизнь!

10

…допустила оплошность – то есть выдала свое знакомство с фривольными произведениями.