Это и есть любовь?

– Сесилия, я хочу проводить эту девушку домой. Но она меня боится.

Официантка широко улыбнулась:

– Поезжайте смело. Это очень уважаемый человек и к тому же большой друг нашего хозяина.

От этих слов на душе как будто стало легче. Оливия встала, взяла сумки и ощутила его руку у себя на талии. Так они прошли по заполненному до отказа заведению. Рука на талии, казалось, посылает в ее тело электрические разряды. Пройдя несколько метров от выхода, они подошли к невероятно дорогому желтому монстру, припаркованному у бордюра. Это была его машина.

Уверенной рукой он помог ей залезть внутрь. Сердце Оливии едва не выпрыгнуло из груди, когда впереди пугающе взревел мощный мотор. Невольно прижимая ладонь ко рту, она показывала ему дорогу. Оливия не помнила, когда последний раз ощущала себя настолько живой. Весь прошлый год ушел на поиски себя. А еще – на борьбу с приступами тревоги и болью.

Так удалось ли ей найти себя? Ответа на этот вопрос не было.

Новый знакомый уверенно держал руль сильными руками, направляя мощный автомобиль в аристократичный район, соединяющий Корсо Венеция и Виа Палестро. Здесь уже больше года находилось то место, которое Оливия называла домом. Ее до сих пор будоражили эти восхитительные образчики барокко и неоклассической архитектуры. Каждый день, выпивая кофе у окна и любуясь сказочным дворцом старинной эпохи, она не верила своим глазам. Теперь она живет здесь, в самом фешенебельном квартале столицы моды.

Когда Джованни впервые привел ее сюда, она в ту же секунду влюбилась в эти кованые железные балконы и окна во всю стену. После того как Нью-Йорк стал для нее тюрьмой, Милан снова даровал потерянную свободу.

Именно тогда она поняла, что сдаваться рано. Еще есть смысл жить.

Приятные мысли прервал новый знакомый, остановивший машину в пункте назначения.

– Я провожу вас до двери, – сказал он тоном не терпящим возражений.

И без того учащенное сердцебиение Оливии ускорилось втрое. Она прекрасно знала, чем закончится их совместный подъем в ее квартиру. Для женщины, которая никогда не приглашала к себе мужчин на первом свидании, это походило на американские горки, обещающие одновременно ужас и удовольствие.

Во рту Оливии пересохло. Понимая, что от нее ждут ответ, она робко кивнула.

– Парковка на нулевом этаже, – указала она пальцем на въезд с боковой стороны дома.

Машина въехала в ворота и остановилась на парковочном месте Оливии. После чего оба проследовали к стеклянному лифту и поднялись на десятый этаж.

– Дороговатое место для начинающего дизайнера, – заметил собеседник, опираясь плечом на стенку лифта.

Оливия прижала влажные ладони к бедрам.

– Друг помог мне в сложной ситуации.

Рокко поднял одну бровь:

– Друг?

– Да, друг, – повторила Оливия. – Не жених, – добавила она, словно оправдываясь перед вопросительным взглядом нового знакомого. Но никакие оправдания не могли утихомирить внутреннюю дрожь.

Собеседник ухмыльнулся:

– Простые друзья не дарят простым подругам многомиллионные апартаменты, Лив.

Намек, скрытый в этих словах, заставил ее гордо вздернуть подбородок.

– Это был хороший друг, – произнесла она, стараясь придать весомость каждому слову.

Двери лифта открылись, и Оливия пошла по коридору к своей квартире. Мысли в голове сменяли друг друга в бесконечном хороводе, делая невозможным выбрать и озвучить одну из них. И все же было необходимо сказать хоть что-то. Особенно когда собеседник поравнялся с ней у двери.

Когда их взгляды встретились, Оливия почувствовала мощный удар изнутри.

– Вы совсем меня не знаете, – сказала она первое, что пришло в голову.

– Я сам виноват, – лаконично ответил новый знакомый. – Я почти не задавал вам вопросов.

Действительно, почему? Они просто выпили вина за разговором. Голова шла кругом оттого, как этот прекрасный незнакомец перевернул весь ее вечер с ног на голову. Она стояла перед ним, слыша биение собственного сердца. В какой-то момент собеседник уперся рукой в стену за ее спиной, сократив расстояние между ними до нескольких сантиметров. Оливия чувствовала на себе его испепеляющий взгляд. В одно мгновение в животе затянулся тугой узел.

И вновь этот странный огонек в его глазах.

– Не хочешь пригласить меня на чашечку эспрессо?

Ноги Оливии подкосились.

– Я не знаю, – честно призналась она.

Собеседник придвинулся ближе – так, что теперь расстояние между ними практически исчезло. Пристально глядя на ее губы, он обхватил пальцами ее подбородок. То, о чем она мечтала последние два часа, теперь пугало сильнее любого кошмара. Его губы были так близко. Она боялась и хотела этого. И он, казалось, прекрасно это понимал.

Он наклонил голову и прильнул губами к ее губам. Нежно и осторожно – используя ровно столько давления, сколько требовалось, чтобы не спугнуть ее. И да, эти губы были восхитительны. Она прижалась ладонями к его мускулистой груди, когда он резким, но аккуратным движением прижал ее к стене. Он все делал так умело, буквально не оставляя ей шансов на сопротивление. Оливии оставалось лишь безропотно подчиняться его уверенному наступлению.

Его жадный язык стремился проникнуть все глубже и глубже ей в рот. А Оливия лишь послушно открывала его шире. Их языки скользили друг по другу в эротической дуэли, а ее ноги уже отказывались держать ее вес. Она впивалась пальцами в его грудь, вдыхала в себя его аромат, невольно запоминая запах его тела. Жажда власти и нежность сочетались в нем идеально, и Оливия уже ощущала себя безвозвратно потерянной.

Он отдернул голову назад, жадно всмотрелся в ее глаза.

– Ключ, – раздался его приглушенный хриплый голос.

Разум не хотел подчиняться приказам. Но кровь била в виски тяжелым потоком, в голове – ничего, кроме тумана. Послушной рукой Оливия вытащила из сумочки ключи и передала ему.

Рокко понимал, что разгадывать шарады более не было смысла. Очевидно, что Оливия Фицджеральд готова пасть в объятия любого мужчины в дорогих часах и на роскошной машине – особенно если он поможет решить ее проблемы. Как бы убедительно она ни разыгрывала свою хрупкую уязвимость, это было лишь хорошо отрепетированной сценкой.

Но мужской инстинкт Рокко жаждал продолжения. Да, ему хотелось узнать, насколько далеко она позволит ему зайти.

Он швырнул ключи на столик у входной двери, увидел, как ее ровные белые зубы прикусили пухлую нижнюю губу.

– На самом деле я не хочу кофе, – сказал Рокко, глядя в ее расширенные зрачки. – Не против, если мы пропустим эту стадию?

Оливия молча кивнула, продолжая покусывать губу. Он сократил расстояние между ними, чувствуя разгорающийся в груди огонь. Вожделение пронзило все его тело. Он тяжело сглотнул и положил ладони ей на грудь, прижимая ее обратно к двери. Ему самому было удивительно, насколько сильным было это желание. Учитывая, кем она была. Не говоря уже про историю с его дедушкой. Но в конце концов, это был единственный способ выудить у Оливии Фицджеральд всю правду.

И все же она и впрямь была чертовски хороша.

Ее смуглые щеки, загоревшие под жарким миланским солнцем, румянились от желания. Ее грудь вздымалась под фиолетовой футболкой, а возбужденные соски отчетливо проступали сквозь мягкую ткань. Она держала руки по бокам, словно не зная, что с ними делать.

Зато он знал. Он хотел, чтобы эти руки сейчас скользили по его телу. Трогали каждый миллиметр его горящей кожи. Что бы ни случилось, сегодня Оливия Фицджеральд будет принадлежать ему.

О боже!

Это чистое безумие.

Он просунул руки ей под футболку, ощутил ее мягкую шелковистую кожу. Такая женщина легко может склонить к сумасшествию любого мужчину. Даже его всегда правильного дедушку Джованни, который ни разу не взглянул на других женщин после смерти Розы. Резкий, пылкий вздох Оливии отдался эхом в тихой квартире, когда он провел ладонью по ее животу вверх, к груди. Рокко чувствовал, как мышцы ее пресса напряглись от этого прикосновения. Оливия вжалась головой в дверь, яркие голубые глаза горели в предвкушении поцелуя.