Биориск

Мольнар кивнул, ужe склонившись над подносом. Он подождал, пока она выйдет, потом подошел к двери и нажал ручку. Дверь поддалась с каким-то почти неуловимым запозданием - необходимым электромеханическому устройству, чтобы принять решение. Потом Мольнар вернулся к завтраку. Он чувствовал голод и был не прочь наполнить чем-нибудь желудок перед долгой дорогой, которая его ожидала. Мольнар еще побрился, собрал свои вещи и положил их в сумку. Потом вышел в коридор и по лестнице спустился вниз. Там, как он и рассчитывал, никого не было. Мольнар шел размеренно, мысленно отбивая такт шагам - не слишком медленно и не слишком быстро. Когда он подходил к воротам, ему навстречу вышел привратник. "Тот же самый, что и вчера", подумал Мольнар, Он хотел обойти его, но тот схватил профессора за руку.

- Куда? Нельзя.

Профессор не ответил, а только свободной рукой со всей силы ударил его в живот. В момент удара он уже понял, что то, куда он бьет, вовсе не тело. Привратник даже не шелохнулся и не изменился в лице. Мольнар почувствовал лишь, что пальцы привратника, как металлические щупальца, с силой сдавили ему плечо. Он уронил сумку. Привратник несильно толкнул его грудь и отпустил. Мольнар покачнулся.

- Нельзя, - повторил привратник.

"Я пройду. Должен пройти", - подумал профессор. Он хотел сделать шаг навстречу привратнику и не смог. Его всего пронзила и заполнила боль. Мольнар стиснул зубы, не желая уступать. "Это пройдет, сейчас пройдет". Потом он видел только верхушки сосен и даже не почувствовал удара при падении. Верхушки сосен постепенно расплывались и все больше сливались с небом.

Когда он открыл глаза, Эгберг склонился над ним. Боль, которая была так знакома Мольнару и наступление которой он безошибочно узнавал, исчезла. Только где-то вверху, возле грудной клетки, чуть жгло кожу. Мольнар посмотрел туда, но увидел, что накрыт чем-то, и почувствовал себя слишком слабым, чтобы пошевельнуться.

- Все уже хорошо, - сказал Эгберг. - Вам повезло, профессор.

- Повезло?..

- Если бы вы находились не здесь, в институте, мы бы с вами уже не разговаривали. Я и так едва успел.

- Это был уже конец?

- Да.

- А сейчас?

- У вас искусственное сердце.

- Значит, все-таки...

- Я спасал вам жизнь.

- Надеюсь, что все обойдется,

- Я тоже.

Разговор утомлял его. Он лежал неподвижно и смотрел в потолок. Эгберг тоже молчал. Мольнар ждал, когда он удалится.

- У меня ушло минут пять на то, чтобы восстановить вам кровообращение.

"Еще немного, и меня можно было бы отправлять на вскрытие, - подумал Мольнар. - Останки человека, чьи мозговые клетки подверглись разложению".

Эгберг заколебался.

- Вы поступили легкомысленно, профессор. С таким сердцем...

- Я хотел выйти. Уйти отсюда, - тихо сказал Мольнар.

- Вы могли предупредить меня.

- И остаться в запертой комнате... изолированной, как вы ее называете.

- Блокировку на ночь включили случайно. "Значит, Маг сказала ему", подумал Мольнар.

- Я не верю в такие случайности, Эгберг.

- Мне не удастся переубедить вас. Но, как вы видите, опасения оказались напрасными.

- Не знаю.

- Но ведь вы живы!

- Это так...

Эгберг замялся, как будто хотел еще что-то добавить, но ничего не сказал и вышел- Мольнар закрыл глаза. "Теперь я смогу выйти отсюда только через несколько дней, - подумал он. - Даже при современных методах лечения на заживление ран должно уйти какое-то время. И все-таки он спас меня. При таких обстоятельствах никто - даже я сам - не мог бы предъявить ему претензий в случае моей смерти. Видимо, он все же хотел дать мне искусственное сердце". Он опять вспомнил о заблокированной двери и снова усомнился в этом. Потом Мольнар уснул.

Он проснулся ночью и почувствовал жажду. В комнате было темно, горел только маленький ночник на столике возле кровати. В его свете Мольнар увидел Маг, Она сидела в том неудобном кресле, в котором вчера сидел он сам, и дремала.

- Маг, Маг... - Он произнес это тихо, но она все же проснулась.

- Как вы себя чувствуете? - спросила она тоже шепотом.

- Превосходно. - Он попытался улыбнуться ей. - Мне хочется пить.

-Пожалуйста, - Маг подала ему стакан. У жидкости был привкус апельсина и еще чего-то, что Мольнар затруднялся определять.

- Болит? - спросила она.

- Уже нет.

- Неплохо заживает. Вечером доктор Эгберг осматривал вас.

- Я даже не проснулся?

- Мы используем препарат Броткаса. Это дает прекрасные результаты, добавила она.

- Как я вижу, вы и квалифицированная медсестра к тому же.

- Секретарша, ассистент и все, что угодно. Интересно, какая роль будет у вас.

- Роль?

- Ну да. Ведь вы новый объект на ферме Эгберга. Мы так называем между собой его институт.

- Не понимаю.

- Он не говорил с вами?..

Сначала Мольнар хотел ответить отрицательно, но подумал, что в этом случае больше ничего от нее не узнает,

- Только вскользь упомянул, - сказал он.

- Вам, наверно, достанется что-нибудь более интересное, чем мне. Ведь вы профессор. И, кажется, были когда-то коллегой Эгберга.

- Даже его начальником.

- Тем более. Наверное, вы получите лабораторию интэлектроники. Она уже месяц остается без руководителя.

- А предыдущий... уехал?

- Уехал... - Маг повторила это слово со странной интонацией, которую Мольнар не смог понять. - Нет, он просто умер.

- А что с ним случилось?

- Мы нашли его в бункере. Там, внутри, произошло ослабление энергетического поля. Знаете, железобетонные стены двухметровой толщины... Они оказываются мощным экраном, и энергия не поступает.

- Какая энергия?

- Питающая сердце. У него было то же самое, что и у вас.

- Не понимаю, - сказал Мольнар, хотя уже начал догадываться. Он закрыл глаза и почувствовал странный спазм в желудке - как тогда, в грузовом трюме большого корабля, когда из-за качки сверху посыпались ящики, разбиваясь возле него.

- Вы будете спеть? - спросила Маг после некоторого молчания.

- Нет. Я уже выспался, - Мольнар слушал свой голос и удивлялся, что тот ничуть не изменился. - И эта энергия поступает сюда? - спросил он.

- Разумеется. Весь институт и близлежащая территория в радиусе около полукилометра попадает в поле.

- А дальше?

- Что дальше?

- Если я захочу выйти за пределы института, к морю, или поехать в город, - спросил он, хотя уже знал ответ, но хотел услышать его от Маг, которая говорила обо всем этом таким обычным тоном.

- Вам нельзя. Верная смерть. Но ведь вы знаете об этом. Вы же подписали разрешение на операцию. Нотариус и весь тот смешной ритуал...

- Я ничего не подписывал.

Маг с минуту молчала, а потом тихо сказала;

- Вы не успели. Но еще подпишете. Ведь это простая формальность.

Он хотел сказать, что не подпишет, но вспомнил историю с заблокированной дверью и промолчал.

- Мы ведь все за этим приезжаем, - словно с сожалением добавила Маг. Перед тем, как попасть сюда, я была секретаршей в экспортной фирме в Буэнос-Айресе. Секретаршей второго директора, - с гордостью уточнила она. Я работала на двенадцатом этаже в главном управлении фирмы "Тротам энд К°". Вы знаете ее?

- Нет. Я никогда не был в Буэнос-Айресе.

- Да, теперь это уже в прошлом. По субботам мы ездили на море... Знаете, мне здесь больше всего не хватает плавания и моря. Изредка по вечерам, когда дует ветер, я чувствую его запах. Отсюда до побережья не так далеко.

- Я знаю.

- Но вы еще не чувствуете его. Это начинается через несколько месяцев, иногда через полгода.

- Что?

- Мне трудно определить словами... Пожалуй, какое-то беспокойство. Вам хочется уехать, во что бы то ни стало уехать...

- Тоска?

- Нет, тоска по дому, по близким, по людям вообще появляется сразу. Но это другое, с трудом поддающееся определению, что-то глубоко запрятанное. Пожалуй, я зря говорю вам это.