Страница 139 из 143
— Возьми и ты цветок.
Фэнцзе за руку подвела старуху Лю к блюду и промолвила:
— Позвольте мне вас украсить!
Взяв с блюда несколько хризантем, Фэнцзе воткнула их как попало в волосы старухи Лю. Глядя на нее, трудно было удержаться от смеха.
— За что это моей голове выпало такое счастье?! — воскликнула она.
— Неужто ты не швырнешь цветы в лицо этой насмешнице?! — подзадоривали старуху женщины. — Ведь ты сейчас похожа на старую красотку!
— Да, теперь я старая, — сказала в ответ старуха Лю, — а в молодости и в самом деле была красоткой! И очень любила пудру и помаду!.. А сейчас пусть я буду старой красоткой!
За разговором незаметно дошли до беседки Струящихся ароматов. Девочки-служанки принесли парчовый матрац и расстелили на скамье со спинкой. Матушка Цзя опустилась на него, знаком пригласила бабушку Лю сесть рядом и с улыбкой спросила:
— Ну как, нравится тебе сад?
— Мы люди деревенские, — ответила старуха, несколько раз помянув Будду, — но перед Новым годом всегда ездим в город за праздничными картинками, а потом любуемся ими и мечтаем: «Хоть бы разок погулять в таком саду!» Я думала, такая красота только на картинках! А сегодня, как только вошла в ваш сад да поглядела вокруг, поняла, что он в десять раз лучше! Вот если бы ваш сад нарисовали и дали мне картинку дома показать. Ради этого и жизни не жалко!
Тут матушка Цзя произнесла, указывая пальцем на Сичунь:
— Эта моя внучка хорошо рисует. Хочешь, велю ей нарисовать сад?
Вне себя от радости старуха Лю подбежала к Сичунь, схватила ее за руку и воскликнула:
— Барышня ты моя! Ты такая большая да красивая и еще умеешь рисовать! В тебя наверняка воплотилась фея!
Неподдельный восторг старухи всех насмешил.
Отдохнув немного, матушка Цзя повела старуху осматривать сад. Сначала подошли к павильону Реки Сяосян. Едва миновали ворота, взору предстала усыпанная гравием дорожка с пышным мхом по краям. По обеим ее сторонам рос бирюзовый бамбук.
Старуха всех пропустила вперед, а сама пошла чуть поодаль.
— Идите по дорожке, бабушка, — предупредила ее Хупо, — мох скользкий, можно упасть.
— Ничего, мне не привыкать, барышня, — ответила старуха, — лучше смотрите, как бы туфельки не испачкать!
Она шла, болтая, не глядя под ноги, и в конце концов с шумом упала, споткнувшись о камень. Все захлопали в ладоши и так и покатились со смеху.
— Негодницы! — крикнула матушка Цзя. — Вместо того чтобы помочь почтенной женщине встать, вы смеетесь!
Но старуха уже сама поднялась и воскликнула:
— Вот те на! Не успела похвастаться, как тут же свалилась!
— Спину не ушибла? — участливо спросила матушка Цзя. — Ну-ка, пусть служанки хорошенько разотрут!
— Да разве я неженка? — возразила старуха Лю. — Дня не припомню, чтобы раза два не упасть! Что же это меня каждый раз растирать!
Цзыцзюань тем временем отодвинула дверную занавеску, матушка Цзя вошла в комнату и опустилась на стул. Дайюй поднесла ей чай на подносе.
— Не надо, прошу тебя, — сказала госпожа Ван, — мы пить не будем!
Тогда Дайюй приказала служанке принести стул, на котором обычно сидела у окна, и предложила госпоже Ван сесть.
Старуха Лю, увидев на столике кисти и тушечницу, а на полках — множество книг, с удивлением воскликнула:
— Это, наверное, кабинет вашего внука?!
— Нет, это комната моей внучки, — с улыбкой ответила матушка Цзя, указывая на Дайюй.
Старуха Лю внимательно посмотрела на Дайюй и произнесла:
— Никогда не скажешь, что здесь живет девушка! Не у каждого ученого человека есть такой кабинет!
— Что это Баоюя не видно? — спросила матушка Цзя.
— Он на пруду, в лодке, — ответили ей.
— А кто распорядился приготовить лодку? — удивилась матушка Цзя.
— Я, — не замедлила ответить Ли Вань. — Когда мы открывали башню Роскошного зрелища, я подумала, что вам вдруг захочется покататься, и велела приготовить лодки.
Матушка Цзя хотела что-то сказать, но в это время на пороге появилась служанка и доложила:
— Госпожа Сюэ.
Матушка Цзя поднялась гостье навстречу, а тетушка Сюэ, улыбаясь, приветствовала ее.
— О, у вас, видно, хорошее настроение, почтенная госпожа, — промолвила она, — раз вы так рано сюда пришли!
— Я как раз только что говорила, что опоздавших будем штрафовать, — улыбнулась в ответ матушка Цзя. — А вы опоздали!
Пошутив так, матушка Цзя вдруг взглянула на окно и сказала:
— Когда-то шелк на этом окне был очень красивым, а сейчас от солнца выгорел и поблек! Зеленый шелк сюда не годится, он не будет оттенять бамбук, который растет во дворе, а персиков и абрикосов здесь нет. Помню, у нас был тонкий шелк разных цветов, специально для окон. Завтра же надо его найти и заменить этот выгоревший.
— Недавно я видела в кладовой, в большом ящике, несколько кусков тонкого ярко-красного шелка «крылышки цикады», — сказала Фэнцзе. — И еще шелк с узорами: летучие мыши среди облаков и порхающие среди цветов бабочки. Шелк мягкий, краски яркие, живые. Я никогда такого не видела и взяла два куска на покрывала для кроватей. Великолепные получаются покрывала!
— Тьфу! — плюнула матушка Цзя, рассмеявшись. — А еще говоришь, что видела все на свете! Попробуй только еще раз похвастаться!
— Сколько бы она ни видела, с вами ей не сравниться! — улыбнулась тетушка Сюэ. — Вот вам хороший случай наставить ее, а мы охотно послушаем.
— Дорогая бабушка, наставьте же меня! — принялась просить Фэнцзе.
— Этому шелку лет больше, чем всем вам, вместе взятым! — промолвила матушка Цзя. — Его часто принимают за «крылышки цикады», но настоящее его название «легкая дымка»!
— Название поистине красивое, как и сам шелк, — согласилась Фэнцзе. — Я и в самом деле такого никогда не видела, хотя шелков нагляделась вдоволь.
— Сколько тебе лет? — с улыбкой спросила матушка Цзя. — И сколько шелков ты видела? А еще смеешь хвастаться! Шелк, о котором мы говорим, бывает четырех цветов: цвета ясного неба после дождя, осенних листьев, зелени сосны и серебристо-красный. Сделать ли из этого шелка полог для кровати или затянуть им окно, издали он будет похож на дымку или туман! Потому и получил такое название! А вот серебристо-красный шелк называется «отблеск зари». Даже шелк, который выделывается сейчас при императорском дворе, не обладает такой мягкостью и плотностью!
— Фэнцзе не виновата, что не видела такого шелка, — заметила тетушка Сюэ. — Я тоже не видела, хоть и прожила больше.
Пока шел этот разговор, Фэнцзе успела послать служанку за шелком, о котором шла речь.
— Вот о нем я и говорила! — воскликнула матушка Цзя, когда служанка принесла шелк. — Прежде им только затягивали окна, а уже потом стали шить пологи и покрывала! И получилось очень хорошо! Завтра же, Фэнцзе, разыщи несколько кусков серебристо-красного шелка и вели затянуть здесь окна.
Фэнцзе кивнула. Все восторгались шелком, а старуха Лю, не преминув помянуть Будду, сказала:
— Нам платья и то было бы жалко шить из такого шелка! А вы придумали им затягивать окна!
— А что с ним делать? — удивилась матушка Цзя. — Ведь на платья он не годится!
Не успела она договорить, как Фэнцзе приподняла полу темно-красного шелкового халата и обратилась к матушке Цзя и тетушке Сюэ:
— Вот, поглядите!..
— Шелк замечательный, — похвалили матушка Цзя и тетушка Сюэ. — Но с «легкой дымкой» ни в какое сравнение не идет, хотя делают его в императорских мастерских.
— Говорят, будто шелк этот вырабатывают специально для императора! Как же он может быть хуже того, в который прежде одевались простые чиновники? — спросила Фэнцзе.
— А ты поищи такой шелк, у нас, наверное, сохранился, — прервала ее матушка Цзя. — Если найдешь два куска, подари бабушке Лю. Может быть, есть еще и лазурный, принеси мне — я сделаю полог для кровати. А что останется, отдадим служанкам на подкладку для безрукавок. Зачем материи зря лежать — ведь сгниет.
— Совершенно с вами согласна! — произнесла Фэнцзе и приказала служанкам унести шелк.