Меж явью и сном

— Прав­да? — ба­ритон, раз­да­ющий­ся из-за порть­еры, прев­ра­тил­ся в удив­ленный ше­пот.

Чувс­твуя, что муж­чи­не не­об­хо­димо ее приз­на­ние так же, как ей ког­да-то бы­ли не­об­хо­димы его пес­ни, что­бы об­рести цель и по­верить в се­бя, Элис кив­ну­ла, про­дол­жая.

— Я хо­тела по­кон­чить с со­бой — знаю, это был юно­шес­кий мак­си­мализм, но тог­да все казалось та­ким нас­то­ящим. Я ма­ло це­нила се­бя, так и угас­ла бы в кро­шеч­ном, бо­гом забытом го­род­ке, где не бы­ло ни­какой пер­спек­ти­вы, ни­какой ра­боты. Но по­том я услышала твою пес­ню — и она буд­то ок­ры­лила ме­ня! Ты был мо­ей пу­тевод­ной звез­дой мно­го лет, нап­равляя и под­ска­зывая, не да­вая опус­тить ру­ки. И вот я здесь, стою пе­ред тобой. В Нью-Й­ор­ке — цен­тре ми­ра. Мо­жет я и не по­пуляр­ная пе­вица, но у ме­ня есть все, че­го я хо­чу — друзья, ра­бота, день­ги.

И твои пес­ни, — до­бави­ла она мыс­ленно, меч­тая в глу­бине ду­ши о са­мом глав­ном, че­го у нее еще не бы­ло и вряд ли ког­да-то бу­дет. О раз­де­лен­ной люб­ви…

— Это по­рази­тель­но, — про­шеп­тал не­види­мый со­бесед­ник — порть­ера нем­но­го кач­ну­лась, поз­во­лив раз­гля­деть вы­сокий си­лу­эт. — Не ду­мал, что мои пес­ни об­ла­да­ют та­кой силой.

— Да, — кив­ну­ла Элис Брен­дон, ре­шив не скры­вать ни­чего. Джас­пер был ис­кре­нен в песнях, об­на­жая тай­ную боль сво­ей исс­тра­дав­шей­ся ду­ши, и Элис хо­тела от­ве­тить откровен­ностью на от­кро­вен­ность. — Мне иног­да ка­залось, что они на­писа­ны спе­ци­аль­но для ме­ня — нас­толь­ко мы с то­бой по­хожи. Точ­но по­ловин­ки од­но­го це­лого, тя­нущи­еся друг к дру­гу. Ты со­чинял, я слу­шала, и так дол­го сю­да шла, что­бы на­конец-то, — де­вуш­ка сглот­ну­ла, — встре­тить­ся с родс­твен­ной ду­шой. Раз­ве не об этом ты пел? Стра­дал, уми­рал, но про­сил ве­рить, бо­роть­ся и на­де­ять­ся? Об­ра­щал­ся к не­из­вес­тной слушатель­ни­це, спо­соб­ной ощу­тить твою ду­шу да­же на рас­сто­янии? Най­ти те­бя… Спас­ти те­бя.

— Да, — про­бор­мо­тала порть­ера. — Вот толь­ко это был глас в пустоту: я не ве­рил, что такая де­вуш­ка дей­стви­тель­но су­щес­тву­ет…

Элис сму­щен­но по­жала пле­чами:

— Ну, я же здесь… — она под­ня­ла влаж­ные от слез гла­за, твер­до на­мерен­ная по­мочь это­му слом­ленно­му че­лове­ку вый­ти из те­ни на свет, так­же как он ког­да-то вы­вел к све­ту ее. — Ес­ли твой брат не хо­чет по­нять те­бя, то я уж точ­но пой­му…

— Мой брат хороший человек, он был со мной даже тогда, когда другие отвернулись. Не осуждай его предвзято — если ты узнаешь его получше, то поймешь, какой он преданный друг. Он делает все, чтобы мне было комфортно. Но есть вещи, которые не купишь ни за какие деньги: не в его силах заполнить пустоту моей мертвой души… Он бы и рад вписать мое имя, вот только внимание прессы к моей персоне совершенно ни к чему. Меня устраивает то положение, в котором я нахожусь — в конце концов, разве важна эта слава?

— Но ты… — покачала Элис головой, чувствуя боль в голосе Джаспера — ту самую, которая сквозила и в каждой его песне. — Ты же так одинок…

— Да, — не стал спорить он.

Сделав еще один маленький шажок к мечте, Элис набрала полную грудь воздуха, собираясь с духом.

— Если тебе нужен друг, — прошептала она, чувствуя, как пылают от смущения скулы, — я могла бы им стать. Я так долго слушаю твои песни, что мне кажется, будто я знаю тебя всю свою жизнь…

Мужчина молчал, взвешивая ее слова. Так долго, что Элис решила, будто он принял ее за сумасшедшую и так и не ответит. Но после долгого вздоха Джаспер снова заговорил. И голос его звучал с оттенком горечи.

— И ты го­това стол­кнуть­ся с пос­ледс­тви­ями сво­его вы­бора? Те­бе все рав­но, как я выгляжу? Да­же ес­ли я… да­же ес­ли я выг­ля­жу как монстр?

— Да, — за­яви­ла Элис, нас­толь­ко уве­рен­ная в сво­их чувс­твах, что не бы­ло ни­чего, аб­со­лют­но ни­чего, что от­тол­кну­ло бы ее от родс­твен­ной ду­ши, ко­торую она так силь­но, так са­мозаб­венно и так про­дол­жи­тель­но лю­била. Па­ру ча­сов на­зад она уже до­каза­ла са­мой себе и всем сво­им скеп­ти­чес­ки нас­тро­ен­ным под­ру­гам, что внеш­ность не име­ет для нее ни­како­го зна­чения, быс­тро раз­га­дав, что улыб­чи­вый Эд­вард Кал­лен не яв­ля­ет­ся ав­то­ром пе­сен. И те­перь она сто­яла пе­ред тем, о ко­тором гре­зила столь­ко лет. Она не поз­во­лит ни еди­ному мус­ку­лу дрог­нуть на сво­ем ли­це, она при­мет лю­бую внеш­ность Джас­пе­ра — половин­ки сво­ей ду­ши, к ко­торой столь­ко стре­милась. Она ни за что не ос­та­вит те­перь его од­но­го, не сбе­жит, не поз­во­лит ему чувс­тво­вать се­бя таким оди­ноким и безнадежным, что да­же смерть казалась ему луч­шей долей, чем та­кая жизнь…

— Что ж, я вы­хожу, — ти­хо со­об­щил го­лос. Из-за порть­еры по­каза­лись длин­ные му­зыкаль­ные паль­цы, мед­ленно отод­ви­га­ющие тя­желую ткань в сто­рону.

Элис от­сту­пила на­зад, го­товясь к худ­ше­му. Приш­лось зад­рать го­лову — так вы­сок был брат Эд­варда. Светлые ло­коны об­рамля­ли кра­сивое нас­то­рожен­ное ли­цо, на ко­тором не ока­залось ни­каких изъ­янов, ожо­гов или шра­мов. Па­рень был стро­ен и ши­рок в пле­чах, и на пер­вый взгляд аб­со­лют­но по че­лове­чес­ким мер­кам нор­ма­лен, так что Элис да­же опешила от его не­веро­ят­но­го со­вер­шенс­тва, не в си­лах най­ти при­чину, по ко­торой он не мог или не хо­тел выс­ту­пать сам, или хо­тя бы наз­вать­ся ав­то­ром пе­сен в их с бра­том тандеме.

Но за­тем Джас­пер чуть по­вел го­ловой, и Элис за­мети­ла кро­вавый пе­релив его стран­ных глаз… Алые… его зрач­ки бы­ли аб­со­лют­но алые, как у… как у вам­пи­ра.

— Ах, — вскрик­ну­ла Элис, прик­рыв ла­дош­кой рот. В ее го­лове не уме­щалось но­вое знание, но все же выс­тра­ива­лось в объ­яс­ня­ющую все ло­гичес­кую це­поч­ку. Тяжелая болезнь, невозможность показаться на людях, пустая капельница для переливаний в углу…

— Там, в го­рах, я чудом вы­жил после нападения странных существ, но лучше бы умер, — с грустью про­из­нес Джас­пер, под­тверждая страш­ную до­гад­ку Элис. — Хотя, вернее сказать, я все же погиб в общепринятом смысле. С то­бой ря­дом мер­твец, Элис. Жи­вой мер­твец. И мои пес­ни — единс­твен­ное, что свя­зыва­ет ме­ня с че­лове­чес­ким ми­ром. Не суди Эд­варда за его пристрастие к сла­ве — благодаря ему у нас есть, на что жить. А таким, как я, не нуж­на огласка. Ког­да пе­ред тобой пусто­та веч­ности, фа­нат­ки и «Грэм­ми» те­ря­ют свою пре­лесть.

— Все это… не­воз­можно, — пы­талась возразить Элис, гля­дя, как Джас­пер изящ­но де­ла­ет шаг впе­ред, ока­зыва­ясь не­допус­ти­мо близ­ко, и смот­рит на нее свер­ху вниз. В его алых гла­зах по­лых­нул опасный огонь, но тут же по­гас, слов­но он сдержал его уси­ли­ем во­ли.

Джас­пер взял с ро­яля лист, бег­ло и хму­ро про­читал на­писан­ные им стро­ки, кри­чащие от дав­ней не­из­ле­чимой бо­ли его стра­да­ющей оди­нокой ду­ши, и горь­ко рас­сме­ял­ся.

— Да, не­воз­можно, я то­же так ду­мал, по­ка не стал… тем, чем стал, — лист, вы­пущен­ный из рук, плав­но по­качи­ва­ясь, при­зем­лился на ко­вер к но­гам Элис, слов­но сим­вол его ут­ра­чен­ной че­лове­чес­кой жиз­ни.

Элис шо­киро­вано наб­лю­дала его по­лет: ее чувс­тва зас­ты­ли, но сер­дце уже на­чина­ло биться сно­ва, от­сту­кивая вол­шебный ритм люб­ви. Она не лгала: нич­то не спо­соб­но было от­толкнуть ее от родс­твен­ной ду­ши, ни­какое внеш­нее от­ли­чие или уродс­тво. Элис лю­била ду­шу Джас­пе­ра, и она ни­куда теперь не уй­дет.

— Ты все еще здесь, — за­метил он ос­то­рож­но и удив­ленно. Бледные му­зыкаль­ные паль­цы кос­ну­лись краешка де­вичь­ей ладони, опи­ра­ющей­ся для под­дер­жки на крыш­ку ро­яля, вызвав у Элис су­дорож­ный вздох. Она слов­но оч­ну­лась от сна и вер­ну­лась в ре­аль­ность. Или, что бы­ло точ­нее, пог­ру­зилась в са­мый слад­кий, са­мый вос­хи­титель­ный свой сон, где бы­ла счас­тли­ва и лю­бима, где она бы­ла ря­дом с Ним, а он смот­рел на нее имен­но так, как она и меч­та­ла — слов­но не толь­ко она, но и он толь­ко что что-то об­рел. То, чем заканчивались все его пе­чаль­ные пес­ни, то, что по­мог­ло вы­жить ей ког­да-то и об­рести цель. Он смот­рел на нее с роб­кой, от­ча­ян­ной, не­довер­чи­вой на­деж­дой.