Страница 22 из 35
— Семен Семеныч! подойдите сюда… Посмотрите: вот кого мы с вами представим на выставку!
— Да будет вам. Владим Сергев!.. А впрочем… Эк ее расперло! Знать, с хороших харчей… И не узнаешь. Фактически, из нее получилась официальнейшая гончая!
Мы вышли во двор и подвергли Амляшку подробнейшему осмотру. В тот же день Семен Семеныч написал в центр, что от нашего уезда будет представлена на губернскую выставку гончая выжловка англо-русской породы.
* * *
Волнующи собачьи выставки для собак. Еще более волнуют они собачьих хозяев. Если собак волнует только присутствие множества себе подобных, с которыми им почему-то хочется подраться, то собачьих хозяев волнуют вопросы самолюбия и официальная торжественность обстановки.
Еще во время ветеринарного осмотра собак, накануне открытия выставки, мы с Семен Семенычем начали нервничать. Каждая вновь появлявшаяся гончая волновала нас: а вдруг это и есть та самая, которая посрамит Амляшку?..
Губернская выставка была обставлена очень торжественно. К открытию собралось великое множество народа. Из Москвы были приглашены судьи-эксперты. Был отпечатан каталог выставки. Этот каталог жутко было читать. Там черным по белому было написано:
№ 32. Англо-русская выжловка Амляха (чернопегая в румянах).
Происхождение неизвестное.
Владельцы: С. Боченкин и В. Xвощ.
Приятно было прочесть свои имена, напечатанные в красивой серенькой книжечке. Волновало странное официальное выражение «чернопегая в румянах». Сразу было ясно, что дело очень серьезное и далеко не шуточное.
— «Чернопегая в румянах»! — говорил Семен Семеныч, задумчиво глядя на Амляшку. — Эн, как загнули!.. «Неизвестного происхождения»! Мы, стало быть, с вами за собаку отвечаем… Владим Сергев, а ну как нас засмеют за нашу «чернопегость»?
Дальнейшее чтение каталога взволновало нас еще больше. Всех гончих выставлялось до восьмидесяти штук. Hi все это количество предназначалось только два приза: один за лучшего выжлеца и один за лучшую выжловку.
Восемьдесят гончих!.. Каких тут только не было кличек! Из каталога мы узнали, что в эту компанию затесался какой-то выжлец Добыч, ранее получивший большую серебряную медаль, и знаменитая англо-русская выжловка Валторна, взявшая на всесоюзной выставке собак золотую медаль и приз. Всех медальеров выставлялось пять штук.
Мы отыскали Валторну. Это была гордая нарядная собака, сознававшая свою солидность. Оказалось, что она помещалась рядом с Амляхой. Обе собаки избегали даже встречаться взглядами — до того они возненавидели друг друга. Хозяин Валторны был пренесимпатичный гражданин с надутой физиономией и серьезными седеющими усами. Он с глубоким презрением смотрел на нас и на нашу собаку. Мы не сказали с ним ни слова. Его презрительная физиономия и серьезные усы ужасно раздражали нас. Казалось, не его собака, а он сам получил золотую медаль.
Множество любопытных останавливалось перед Валторной. Все восхищались ее статьями. Никто не смотрел на Амляшку. Она уютно свернулась калачиком, и в этой ее скромной позе трудно было разобрать ее качества. Лишь один дряхлый старичок с наружностью бывалого охотника подошел к Амляшке и долго на нее смотрел, причмокивая языком, словно кушал что-то очень вкусное.
— Ай, что за выжловочка! — приговаривал он. — Очень очень интересная!..
Это был единственный посетитель, обративший внимание на Амляшку.
Началась экспертиза гончих. Их разделили по породам. Сперва на ринг[20]) вывели гончаров костромской породы, потом — костромских гончарок. За костромичами вслед вывели англо-русских и, наконец, настала очередь вести Амляшку. С ней шло еще семь штук. Екнули наши сердца, когда вызвали наш 32-й номер.
Вокруг ринга столпилась сотенная толпа зрителей. По приказанию московского эксперта владельцы со своими собаками начали ходить кругом ринга. Видя себя окруженной незнакомыми собаками, Амляшка ощетинила шерсть и чорт знает что стала выделывать своим белым хвостом. Она напоминала разъяренную тигрицу, и Семен Семеныч еле удерживал ее.
Судья долго молчал, глядя на прогуливающихся собак пронзительными хищными глазами. Затем он ткнул пальцем по направлению к Амляшке и скомандовал:
— Стой!
«Сейчас нас прогонят…» — мелькнуло у меня в голове.
Но нет. Нас и не думали выгоняв. Судья по очереди стал вызывать собак на середину круга. Он подробно осматривал каждую часть тела и что-то записывал в свою книжечку с таким торжественным видом, будто совершал величайший государственный акт.
Последней вызвали Амляшку. Неужели она была хуже всех?.. Долго смотрел на нее московский судья бесстрастными острыми глазами и наконец произнес:
— Валторна, встаньте рядом с номером тридцать вторым.
Хозяин Валторны вывел свою собаку на середину и поставил ее рядом с Амляшкой. Собачин судья принялся кружить вокруг Валторны и Амляшки. Он смотрел на них спереди, сзади и сбоку. Наконец судья остановился, и лицо его приняло торжественное выражение. В толпе зрителей настала гробовая тишина. Я слышал, как быстро забилось мое сердце. Хозяин Валторны вдруг побледнел, как полотно. Что переживал он? Что переживали мы? Что переживали наши собаки?!.
Наконец судья произнес бесстрастным голосом:
— Номер тридцать второй лучше всех!
О, как вытянулась несимпатичная физиономия владельца Валторны! Густая краска залила его щеки. Мы с Семен Семенычем еле заметно переглянулись, но фасона своего не потеряли, несмотря на бурю внезапно охвативших нас чувств.
— Позвольте! — запротестовал хозяин Валторны. — Моя собака получила золотую медаль на всесоюзной выставке. Это дочь знаменитых Докучая и Доборки!
«Позвольте! — запротестовал хозяин Валторны, — Моя собака имеет золотую медаль на всесоюзной выставке!..»
На каком основании вы даете предпочтение какой-то темной собаке, происхождение которой совершенно неизвестно? Позвольте узнать, чья она дочь? — обратился он к нам, указывая на Амляшку.
— Такая же собачья дочь, как и ваша, — с достоинством ответил Семен Семеныч.
В толпе послышался смех.
— Это возмутительно! Я протестую! Я это дело так не оставлю!.. — волновался усач.
Московский судья равнодушно пожал плечами и холодно сказал— Можете протестовать сколько угодно. Вопрос исчерпан, номер тридцать второй — наилучший.
Гром аплодисментов потряс здание выставки. Владелец Валторны поспешно увел свою собаку: нас с Семен Семенычем тотчас же окружила толпа.
— Вот это я понимаю. — собачка!
— Я сразу приметил, что это лучшая выжловка!
— А я еще вчера предрешал, что она возьмет первый приз…
До чего врали эти люди, старавшиеся доказать, что они знатоки! Нас забросали вопросами, записывали наш адрес и записывались в очередь на получение будущих щенят от Амляхи.
Вечером нам торжественно вручили первый приз — серебряный охотничий рог и красивый диплом «на присуждение золотой медали гончей выжловке англо-русской породы Амляхе (чернопегой в румянах)».
Через два дня наши городские охотники, извещенные телеграммой, устроили нам с Амляхой торжественную встречу на станции.
С этого дня Амляшка попеременно спала то у меня, то у Семен Семеныча на постели, а наши жены не смели протестовать— такова была сила диплома!
* * *
Прошло пять долгих месяцев, и наконец настало 15 сентября — день открытия сезона охоты с гончими. Как ждали мы этого дня! Наши собаки были в идеальном порядке, а между тем, обстоятельства повернулись для меня так, что в этот день я не мог пойти на охоту: дела не позволили мне отлучиться из города. Как я завидывал Семен Семенычу! Он еще до рассвета ушел в лес, взяв с собою и своих и моих собак.