Страница 20 из 35
Я оглянулся назад. Далеко позади двигалась черная точка, а за нею — две поменьше. Медведица высвободилась из своего капкана и догоняла меня со своими медвежатами. Теперь шло состязание на скорость, а ставкой была сама жизнь. Успею ли я добежать до дома?.. Время от времени я оглядывался и с ужасом замечал, что преследовавшие меня точки все увеличивались. Скоро я уже мог различить фигуры белой медведицы и ее детенышей. От быстрого бега я задыхался, К тому же я давно не ел и ослаб от голода. Но страх придавал мне силы. Я уже приближался к озеру, находившемуся недалеко от нашего дома.
Медведица догоняла меня со своими медвежатами…
Если пересечь небольшой залив, то можно сократить путь. Но на беду во время этого бешеного бега я потерял галоши. Бежать же без галош через озеро по льду было очень опасно: я мог провалиться, как Дашкевич. И я решил свернуть в сторону. Но не успел я отбежать и десятка метров, как почувствовал жгучую боль в правой руке. Боль и ожог. Я не мог понять в чем дело и продолжал бежать. Еще несколько шагов направо, и меня охватил ледяной холод. Невольно я свернул влево, и опять благодетельное тепло разлилось по всему телу.
Несколько раз повторялось это ощущение. Когда я выбегаю из этого луча радиоволны, температура моего тела понижается до нормальной, и я начинаю испытывать окружающий холод. Температура же воздуха, должно быть, не менее тридцати градусов ниже нуля. Для голого человека — не шутка!
Я принужден бежать по прямому направлению. Но это прямое направление ведет меня через озерный лед. Я оглянулся назад. Пока я остановился и размышлял, медведица успела значительно нагнать меня. Она бежала ровной переваливающейся иноходью, как будто не быстрой, но очень спорой.
Я вновь пустился бежать. Вот и лед. Если бежать очень быстро, он не успеет подтаять… Бегу. Твердый лед под моими ступнями превращается в мягкую патоку. Нога уходит в жижу, затрудняя бег. Несколько раз ноги мои увязали по щиколотку. Хорошо еще, что лед толстый… А медведица приближается.
Теперь я бегу почти наравне с медведицей… Вот она обгоняет меня. Пересекает прямую линию между мною и домом. Я отрезан… Медведица приближается ко мне. Я бросаюсь в сторону и кричу, кричу во всю силу легких. Бегу по снегу зигзагами, поднимаясь по склону холма, на котором стоит наш дом. Медведица бежит за мной. Я принужден отклониться от прямого пути. Жгучий холод схватывает раскаленными щипцами мое тело. Но я бегу, бегу, задыхаясь, стуча зубами и дрожа всем телом. Я слышу за собой тяжелые шаги медведицы. Еще одно усилие… бр!.. Как холодно! В нескольких шагах от дома я попадаю в горячую струю радиоволны… Дверь. Только бы она не была закрыта изнутри!.. Медведица возле меня. Она поднимается на задние лапы и хочет крепко обнять меня, как дорогого друга. Я открываю дверь и вбегаю в комнату. Падаю на пол и теряю сознание…
Медведица, очевидно, не тронула меня потому что я слышу, словно сквозь сон, голоса профессора Вагнера и Дашкевича, который, очевидно, вернулся раньше меня.
— Такого рода заболевание, конечно не может быть вызвано действием коротких радиоволн, — говорит профессор. — Товарищ Рубцов простудился, Ого! Сорок и три десятых.
«Как мог я простудиться? — думаю я, — Конечно, только выйдя из сектора направленной радиоволны. В этом главное неудобство искусственного отопления человеческого тела. Когда люди научатся произвольно регулировать свою температуру без внешних воздействий, тогда действительно можно будет безопасно гулять в костюме Адама вдоль Полярного круга».
(Рассказ записан со слов т. И. И. Р., недавно прибывшего с Новой Земли. Ответа от профессора Вагнера по поводу этого рассказа еще не получено.)
• • •
НЕОБЫЧАЙНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
БОЧЕНКИНА И ХВОЩА
СЕРИЯ ЮМОРИСТИЧЕСКИХ РАССКАЗОВ
В. ВЕТОВА
Чернопегая в румянах
Рисунки худ. В. Голицына
Пора, пора!.. Рога трубят,
Собаки прыгают на сворах.
Пушкин.
Был крепкий бодрящий морозец. Красный шар восходящего солнца медленно выходил из-за бугра. Село Ивлево дымило разом изо всех своих труб. Дым поднимался тонкими столбами и уходил в голубую высь, предвещая тихий чудесный охотничий день.
— Эй, охотники! Собака охотницкая вам не потребуется?
Так окликнул нас с Семен Семенычем ивлевский крестьянин Михайло Защипкин, когда мы со своими гончими проходили мимо его избы.
— Спасибо, и своими псами довольны, — отвечал я. — А откуда у тебя собака?
— В лесу пристала и вот уж третий месяц как у меня живет. Зайцев знаменито гоняет. Обождите, я вам ее сейчас покажу.
С этими словами Михайло скрылся во дворе.
— Скажите, Семен Семеныч, к вам, как председателю союза охотников, не поступило ли заявления насчет пропажи гончей собаки?
— Никаких заявлений не было, но личности всех гончих собак в нашем уезде мне хорошо известны. Я сразу узнаю, чья собака к Михайле пристала.
Во дворе раздался отчаянный собачий вопль, ив ту же минуту перед нами предстал Михайло. Он вел на веревке большую пеструю собаку и энергично подпихивал ее сзади коленкой.
Михайло вел на веревке большую пеструю собаку…
При виде этого пса мы с Семен Семенычем невольно расхохотались, а наши гончие — Рыдало, Докука и двое Докукиных детей, поджарых молодых выжлецев — разом метнулись на сворках, взъерошили шерсть и вызывающе подняли хвосты.
— Эй, Михайло! Ну, не совестно ли тебе такую дрянь показывать! Да твоей собаке жить осталось не более суток. На нее страшно смотреть.
Собака Михаилы действительно окраской походила на гончую англо-русской породы, но что за отталкивающий вид был у нее! Более изнуренного пса мне еще не приходилось видеть. Это был скелет, обтянутый кожей; на нем легко можно было бы сосчитать все ребра и позвонки. Собака подгибала зад, болезненно горбила спину и, казалось, шаталась от слабости. К тому же она прыгала на трех ногах, подогнув четвертую больную лапу.
— Пойдем, Владим Сергев, — сказал Семен Семеныч. — Нечего нам тут время терять. День короткий. Нынче много не нагоняемся. Прощай, Михайло! Убери подальше свою собачью холеру. Она и заряда дроби не стоит!
— Эй, охотники! — крикнул Михайло нам вслед. — Обождите! Зря вы собаку хайте! Вы сначала испробуйте, как она гоняет, а потом уж ругайте. Я дело вам говорю: это знаменитая собака!
Семен Семеныч махнул рукой, и мы быстро зашагали по направлению к Кустроватому лесу. Этот молодой лес славился обилием зайцев, которых там было, по словам Семен Семеныча, целое «депо».
— И бывают же дураки! — рассуждал Семен Семеныч. — Эту, простите за выражение, собаку прежний ее хозяин, небось, нарочно из дома прогнал, чтобы зря не кормить, а Михайло нахально нам ее тычет и еще пробовать предлагает. Видно, совести у него не хватает.
Мы сошли с дороги и напрямки пошли к лесу. Собаки по шею проваливались в рыхлом снегу. У опушки было особенно глубоко. Мы спустили собак, и они тот-час же углубились в молодой лес, с трудом прокладывая себе дорогу. Такая охота требует от собак громадной выносливости и энергии.