Страница 27 из 32
Спецпремии за достижения в создании буктрейлеров: «Moby Awards» (вручается американским издательством «Melville House Publishing»); «Book Video» (учреждена лондонским книжным магазином «Foyles»); «Trailee» (вручается американским изданием для детских библиотекарей «School Library Journal»).
Всё это абсолютно в духе времени: появление цифровой видеокамеры сделало качественную съёмку несложной и общедоступной, точно так же появление смартфонов породило моду на букшелфи. Способны ли такие практики повысить интерес к чтению? Возможно. Способны ли они повысить качество чтения? Сомнительно.
Мечта Эйзенштейна
Облекаясь в медиаформу, литературное творчество выходит в сопредельные и смежные области. На буктрейлер можно посмотреть глазами искусствоведа, культуролога, экономиста. Для первого это визуализация словесности, для второго – способ публичной презентации текста, для третьего – инструмент книгоиздательского маркетинга. Выходит, буктрейлер имеет прямое отношение к литературе, но не является предметом литературоведения.
С одной стороны, трейлер частично воплотил мечту режиссёра Сергея Эйзенштейна о трёхмерной «книге-шаре», в которой возможно «единовременное и взаимное проникновение» отдельных фрагментов. Текст в видеоформате становится поликодовым – состоящим из словесных, зрительных и мелодических элементов. Это и придаёт произведению «шарообразность», расширяя возможности его восприятия (непрофессиональным читателем) и пространство интерпретации (читателем-специалистом).
С другой стороны, содержание книги не равно механической сумме идей, система образов не тождественна совокупности художественных деталей. Однако создатели буктрейлеров часто используют именно такой подход – репродуцирование разрозненных фрагментов текста, фрагментарное воспроизведение отдельных образов. Превращаясь в клип, текст «демонтируется», утрачивает целостность. Аналогично при компьютерном переводе текстовых программ иногда возникает т. н. «код абракадабры» – хаотический набор графических знаков. Визуальное перевоплощение оборачивается текстовым развоплощением. Но такова клиповая основа всей современной культуры: мозаичность, дробность, дискретность.
В качестве иллюстрации приведём анимационный ролик к роману Германа Садулаева «Таблетка». В течение 1 минуты 24 секунд демонстрируется следующее: офисный клерк за компьютером → панорама мегаполиса → в одном из домов выделяется светящееся окно → в окне виден человек, смотрящий телевизор в тёмной комнате → в той же комнате человек спит и видит сон о всадниках с луками → экран штабелируется ломтиками картофеля-фри, поверх которых ложится обложка книги → снова тот же клерк в офисе… Далее всё то же самое повторяется на высокой скорости: человеческая фигурка несколько раз быстро проползает на четвереньках по «картофельному» слайду и утыкается в горку таблеток → картофельные ломтики замещаются таблетками → таблетки заполняют весь экран → снова вид книжной обложки → явление дьяволоподобной фигуры в костюме с галстуком… В какой-то момент изображаемое становится «кодом абракадабры», превращаясь в мешанину образов и знаков.
О. Редон «Глаз и шар» (1898)
Вообще, конечно, пересказывать буктрейлер – всё равно что пересказывать анекдот: получается не ахти. Но кое-что понять всё же можно. Итак, что мы видим? Общее содержание книги подаётся с помощью незамысловатых, но легко узнаваемых символов: компьютер, телевизор, мегаполис, фаст-фуд, схематичная человеческая фигура. И таблетка как ключевой образ романа. Но общий информационный посыл понятен, а большего-то и не требуется, главное – зацепить внимание потенциального читателя и побудить к повторному просмотру.
Тематическая картинка и есть тот крючок, на который ловится носитель клипового сознания. Поэтому «развоплощение» текста корректнее считать не отрицательным свойством, а объективной особенностью буктрейлера. Он полностью соответствует формату эпохи и в целом удовлетворяет запросы аудитории.
Однако есть другой, более скрытый и неоднозначный момент. В любом, даже мастерски сделанном видеоролике есть элемент насилия над читательским воображением. Почему? Если буктрейлер появляется до выхода книги, то представляет собой типичный симулякр – вторичный продукт в отсутствие первичного, копию без оригинала. Причём копия приблизительна, неточна и непропорциональна. Читатель оказывается в положении футбольного арбитра, вынужденного судить не сам матч, а телетрансляцию отдельных моментов игры с применением операторских спецэффектов.
Ф. Гойя «Полёт фантазии» (1799)
Кроме того, просмотр, предваряющий чтение, заставляет воображать обстановку, атмосферу, героев повествования такими, какими их увидели создатели трейлера. Чем эстетически ярче и технически сложнее ролик – тем активнее он отбирает пищу у фантазии и превращается в самодовлеющую сущность. Картинка забивает слово, текст заслоняется зрелищем.
Пририсовывание усов
В обыденном представлении буктрейлер – предмет статусный, демонстрирующий возможности издательства и подтверждающий значимость автора книги. И даже если ролик не оправдает ожиданий (популярность писателя не повысится, продажи книги не возрастут), он не утратит этих качеств. Если верить социологам, практическая бесполезность при значительной стоимости – один из признаков роскоши.
Аналогично буктрейлер воспринимается и зрителем: вот, мол, какой я «продвинутый» – смотрю самое свежее, знаю самое новое, обсуждаю самое модное. Книгу можно и не читать, если нет времени либо ролик не понравился, а для краткого пересказа и обмена впечатлениями с друзьями вполне достаточно увиденного. Вот и получается: писателю буктрейлер нужен для престижа, издателю – для прибыли, читателю – для самовыражения. Буктрейлер намагничен писательскими амбициями, издательской алчностью и читательским любопытством. Книга же при этом порой оказывается «изнасилованной» (в содержательном плане) и «обворованной» (в смысловом).
Возьмём для примера атмосферный ролик к роману Дмитрия Колодана «Время Бармаглота». Видеоряд – в технике слайдовой презентации: на искусственно состаренном фоне демонстрируются рисунки из анатомического атласа, брызги и капли красной краски (или крови?), фрагменты книжной обложки. Текст медленно «проявляется» дрожащими мелкими буквами: «Говорят, Джек убил Бармаглота… Это неправда… Бармаглот до сих пор жив… Апрель 2010… Спрашивайте в книжных магазинах». Всё удовольствие – 1 минута 20 секунд.
Сам по себе буктрейлер смотрится вполне презентабельно: привлекают фон, словесный минимализм, подходящее звуковое сопровождение. Но насколько адекватно всё это представляет книгу? Избитые образы, ходульные приёмы. При тех же финансовых затратах видео могло быть гораздо содержательнее и оригинальнее.
Точно так же общий фон трейлера, стиль подачи материала, приёмы монтажа преподносят уже упомянутый роман «Псоглавцы» как типичный «экшн» и заурядный «ужастик». На самом же деле это стилевая имитация и жанровая игра в серьёзном многоплановом произведении.
Другая проблема заключается в том, что в буктрейлерах часто обнаруживаются всевозможные искажения, неточности, нестыковки с исходным произведением. Например, в романе «псоглавец стоял на голубом фоне в синем одеянии и в чёрных сапогах… Грудь и живот Псоглавца закрывал панцирь. В правой руке, слегка опущенной, Псоглавец держал хрупкий на вид крест… В левой руке, поднятой, у Псоглавца было длинное и тонкое копьё». Таково авторское описание храмовой фрески. А видеопсоглавец больше смахивает на Жучку из «Репки» и изображается с массивным крестом в две трети собственного роста на зеленовато-жёлтом фоне.