Страница 8 из 9
Выводы А.И. Петрова достаточно категоричны: «… Корейцы решили переселяться в Южно-Уссурийский край только в 1862 г., когда узнали от… И.Ф. Черкавского… о вышедшем в России законе, предоставлявшем колонистам Приамурья и Приморья большие льготы…» (Корейская диаспора на Дальнем Востоке России…). Автор также ставит под сомнение утверждение Б.Д. Пака о том, что И.Ф. Черкавский якобы «не разрешал» корейцам переселяться на русскую территорию: «На самом деле корейские крестьяне сами не желали этого до тех пор, пока не узнали о льготах для поселенцев Амурской и Приморской областей, кем бы они ни были – русскими или иностранцами… Решающее значение на их решение переселиться в пределы Русского (так у автора; вернее, конечно, Российского – В.П.) государства оказал закон 27 апреля 1861 г., который на 20 лет освобождал их от всяких налогов. Известие о наличии такого закона послужило толчком для иммиграции первой группы корейских семей (там же). И еще один довод А.И. Петрова заслуживает внимания: «Если бы они (корейские крестьяне – В.П.) переселились в Посьетский участок до того, как Уссурийский край стал российской территорией, т. е. до 1860 г., им все равно не удалось бы избежать налогов и просто поборов со стороны маньчжуров Хуньчуня и корейский властей провинции Хамген» (там же). С чем, конечно, трудно не согласиться…
Итак, основные выводы исследователя А.И. Петрова таковы: «Главной причиной корейской иммиграции и в особенности первой группы корейских семей явилось стремление улучшить свое материальное положение за счет того, что в России им не надо было в течение 20 лет платить никаких налогов… Основным источником корейской иммиграции в Россию стало беднейшее крестьянство, как наиболее бесправная часть населения Кореи, страдающая от непомерных налогов, произвола помещиков и чиновников».
Попытки российских властей управлять переселением
До 1865 года практически все вопросы, связанные с иммиграцией корейцев в Россию на ее восточной окраине, решались непосредственно на месте или на уровне не выше губернаторского. Собственно, относительно небольшое количество таких переселенцев и не требовало участия столичных властей (напомним, что никаких официальных отношений между Кореей и Россией не существовало). Претензии корейских и китайских (точнее маньчжурских) чиновников можно было просто игнорировать, а практическая польза от корейцев-переселенцев была достаточно ощутимой – даже не говоря о перспективах использования их труда, которые становились уже вполне понятными.
Несколько забегая вперед, приведем цитату из отчета штабс-капитана Генштаба П.А. Гельмерсена 1865 года (подробнее о его инспекционной поездке будет рассказано ниже). Познакомившись с жизнью и бытом обитателей корейской деревни Тизинхэ, он писал: «Я считаю поселение их в наших пределах делом не только полезным, но и существенно важным для будущности этого края, богатого всем, кроме рабочих рук… А это едва ли не главное, потому что теперь всякое предприятие в этом крае останавливается недостатком рук для его выполнения. Первое применение корейцев могло бы быть на копях каменного угля в Посьете. Не говоря уже о том, что от корейцев скорее всего можно ожидать сбыт хлеба для войска, что дает прямой барыш от понижения цен, мы получим ту выгоду, что положим основание для будущего развития края, облегчая русским его заселение тем, что они придут сюда и найдут многое на месте, что теперь нужно возить за тысячи верст, а, с другой стороны, привлечем иностранный капитал на промышленные и торговые предприятия».
Военный губернатор Приморской области контр-адмирал П.В. Козакевич 14 января 1865 года отправил из г. Николаевска следующее донесение председательствующему в Совете ГУВС (Главное Управление Восточной Сибирью):
«Я доносил г. генерал-губернатору Восточной Сибири о намерении корейских подданных переселиться в наши пределы в соседстве залива Посьета. В прошлом году (отметим, что о переселении 1863 года П.В. Казакевич не упоминает – В.П.) около 30 семей корейцев прибыло к нам со скотом, по донесению начальника поста, они с необыкновенным усердием принялись за полевые работы, устройство помещений и к концу лета не только устроились, но и успели приготовить и засеять столько ярового хлеба, что предлагают даже продать небольшое количество гречи, такие результаты в столь короткое время заставляют чрезвычайно ценить подобных переселенцев, особенно имея в виду, что правительство без всяких почти расходов приобретает отличных хлебопашцев, которые в скором времени могут снабжать хлебом наши войска, расположенные в Южных гаванях, и я считал бы необходимым принять некоторые меры к обеспечению положения этих переселенцев.
В будущем году собирается к нам переселиться еще около 100 семей, но, по сведениям полученным от начальника поста, видно, что китайское Хунчунское начальство, которое постоянно отличается своими придирками и притеснениями, сообщило корейскому правительству о принятии мер к прекращению этого переселения и вытребовании даже тех, которые уже устроились.
Но имея в виду, что с корейским правительством у нас не существует никаких трактатов, и что принятие русского подданства дозволено всем иностранцам без испрашивания на то разрешения своего правительства, я считал бы полезным в видах большего ограждения переселившихся корейцев от придирок корейских и китайских начальств зачислять их в государственные крестьяне, что необходимо делать таким образом, чтобы это становилось известным и было видимо для соседнего китайского начальства».
Как видно из текста, П.В. Козакевич подходил к проблеме корейских переселенцев вполне практически, прекрасно понимая, что «отличные хлебопашцы» при отсутствии в крае иного крестьянства могут хотя бы частично решить острую продовольственную проблему. Кроме того, переселяющихся в практически неосвоенную местность корейцев можно было использовать как крайне дешевую (а порой и вовсе бесплатную) рабочую силу, что, заметим, впоследствии и произошло. Доведение всех обстоятельств этого непростого вопроса до высшего руководства России вынудило столичных чиновников наконец-то обратить внимание на корейских иммигрантов.
Миссия штабс-капитана Гельмерсена
11 июня 1865 года генерал-губернатор и командующий войсками Восточной Сибири генерал-лейтенант М.С. Карсаков пишет из Петербурга военному губернатору Приморской области, контр-адмиралу И.Б. Фуругельму, только что сменившему П.В. Козакевича: «Признавая необходимым более близкое ознакомление с Кореей и положение начала торговым отношениям между пограничными жителями наших и Корейских владений, я считаю полезным командировать Генерального штаба штабс-капитана Гельмерсена в гавань Посьета с тем, чтобы он оттуда предпринял поездку в корейские владения к ближайшему пограничному областному правителю от имени Вашего Превосходительства, с прилагаемым при сем сообщением, которое будет сверх русского текста переведено на китайский язык.
Препровождая при сем к вашему превосходительству копию с предписания, данного мною по этому предмету штабс-капитану Гельмерсену, покорнейше прошу вас во всем, что будет относиться до настоящего дела, действовать сообразно с теми видами и соображениями, о которых мы с вами имели уже словесное совещание, и со своей стороны дать г-ну Гельмерсену дополнительные указания».
Почему с такой важной миссией был послан именно штабс-капитан П.А. Гельмерсен? Дело в том, что он побывал в Южно-Уссурийском крае (и конкретно в Посьете) годом раньше – как офицер Генштаба, то есть военный разведчик. В предписании, данном ему тогда, говорилось: «Ввиду возможности военных действий весьма важно подробное исследование путей, ведущих к восточным, а в особенности к южным гаваням Уссурийского края, от занятых уже нами пунктов в этом крае… При предстоящих в Уссурийском крае исследованиях Вам необходимо: во-первых, определить, в какой степени разведанные Вами пути удобны для прохождения всех родов войск, какие встречаются к этому препятствия и какие необходимо произвести работы для устранения этих препятствий; и, во вторых, произвести съемки по этим дорогам и составить подробные маршруты. При этом считаю нужным присовокупить, что Вам должно будет разведать путь с Раздольного поста на Суйфуне к заливу Посьет…» (А.А. Хисамутдинов. Terra Incognita или Хроника русских путешествий по Приморью и Дальнему Востоку. Владивосток, издательство ДВГУ, 1989).