Бич Ангела

* * *

Старший лейтенант с трудом разлепил глаза, не понимая, где находится. Голова была пустая, как барабан. Он поднатужился и неуклюже сел на пол. Рядом валялись наручники и пистолет со снятым предохранителем. Он обвел взглядом помещение. За столом сидела его бабушка Дуся, скорбно поджав губы и подперев щеку рукой. Рядом торчали чьи-то ноги. Старший лейтенант с трудом повернул голову. Это был Василь, лежащий рядом в обнимку с автоматом. Но вот и Василь зашевелился и тоже неуклюже сел.

— Что за черт! Что здесь было?

— Эх, Ваня, ты это у меня, старой, спрашиваешь? Ворвался со своими дружками, все то ли пьяные, то ли уколотые, и давай здесь буянить. Мало того, пальбу устроили.

— Какую пальбу?

— Такую! Вон посмотри, все стены пооббиты, теперь замазывать надо. Зеркало вон разбили. Меня чуть, старую, не убили.

И старушка непритворно заплакала.

В сенях кто-то застонал и заворочался. Старший лейтенант подобрал пистолет, открыл дверь и увидел водителя.

— Сергеич, ты чего здесь делаешь?

Но тот, пытаясь встать, лишь что-то мычал и бессмысленно таращил глаза. В руках он держал автомат, а вокруг него валялось несколько стреляных гильз.

— Ну, мать твою, и дела!

Старший лейтенант забрал у Сергеича автомат и зашел снова в хату. Подошел к столу, присел на табурет.

— Баб Дуся, что здесь произошло?

— Да откуда ж я, внучек, знаю. Говорю, вломились вы, и давай буянить.

Старший лейтенант молча смотрел, как милиционеры приводили себя в порядок. Здесь что-то явно произошло. Но что? Он абсолютно ничего не помнил.

— Сергеич, проверь, сколько в рожке патронов, и собери гильзы, чтобы все сошлось.

Не прощаясь, они вышли из дома и побрели к своей машине. Баба Дуся перекрестилась им вслед.

Они подошли к УАЗику. Старший лейтенант оперся о капот.

— Так, мужики, нам надо придумать какую-то версию. Пять патронов расстреляно — куда, в кого?

Сергеич тяжело вздохнул и собрался лезть за руль.

— А это кто?

Только тут старший лейтенант понял, что же ему мешало сосредоточиться: это был тихий вой, похожий на тот, что издает собака, попавшая в капкан, совсем ей не предназначавшийся. У задних колес лежал какой-то кудлатый мужик, пристегнутый к дверке браслетами.

— Блин, ты кто?

Тот перестал выть и опасливо покосился на милиционеров.

— Да это ж Гоха, Тонькин хахаль. Вроде, мы утром его забирали, когда Тонька позвонила, что он дома мебель крушит топором.

— Отцепи его, пусть уматывает, сейчас не до него.

— Вот спасибо, гражданин начальник… А я уж боялся, что он вас поубивал. Страшный человек, прости Господи. Глаза бешенные, я со страху чуть не помер. Под сиденье залез, только этим и спасся.

— Ты про кого говоришь?

— Ну, про этого мужика, что с дому вышел перед вами. Страсть Божия!

— Так, и куда же он делся?

— Да тормознул какой-то «Жигуль» и уехал.

— Куда?

— Дык, почем я знаю. В сторону Ростова.

— Номер запомнил?

— Не-а.

— Ну, хоть модель какая?

— Да «Жигуль» же, говорю. А в моделях я не разбираюсь.

— Мужика описать сможешь?

— Ну, мужик как мужик.

— Ладно, залазь снова в машину. Сергеич, гони в отделение.

— Гражданин начальник, отпустить же обещали.

— Как описание мужика сделаешь, так отпущу.

* * *

В Ростове Виктор вышел в центре города, заплатив водителю, как и обещал, до вокзала добрался на общественном транспорте. Купил билет на ближайший же поезд северного направления. Поезд был назначением на Москву. Однако через Москву Виктор ехать вовсе не собирался. Поэтому вышел на ближайшей станции и пересел на местный поезд назначением на Челябинск. Откуда перебрался в Свердловск и купил билет в двухместное купе фирменного поезда Москва — Владивосток.

Вагон был полупустой, претендентов на второе место пока не было, и Виктор наслаждался одиночеством. Только здесь он перевел дух и попытался выстроить всю цепочку своих поступков и передвижений. Его не покидало ощущение, что он где-то что-то упустил. Вроде все нормально, если не считать того, что он невнимательно осмотрел милицейский УАЗик, когда покидал станицу Семеновскую. Там вполне кто-то еще мог быть. Только со страху либо по какой другой причине он мог притаиться, чтобы не выказать себя. Но — сделанного не воротишь. Тогда счет шел буквально на минуты: надо было исчезнуть из станицы как можно быстрее.

Самое плохое, что у него из подходящих документов был только паспорт на фамилию Леонтьев, а эта фамилия засвечена в спецструктурах еще во время его прилета в Москву. Поэтому и билеты на поезда приходилось брать, предъявляя именно этот паспорт. Так что, если он оставил след, то по этому следу уже идут, а, возможно, уже и знают его местонахождение.

…Поезд миновал Красноярск, когда в купе постучали. Дверь открылась, и он увидел двоих милиционеров в сопровождении проводника. Похоже, предчувствия его не обманули. Вошедшие представились, попросили документы. Старший пролистал паспорт, внимательно глянул на Виктора, сличая с фотографией, вернул документ, откозырял:

— Извините, что побеспокоили.

— А в чем дело?

— Обычная плановая проверка.

Как только они вышли в коридор, Виктор быстро подошел к двери и прислушался. Больше никакие двери не открывались, а шаги удалились в сторону «головы» поезда. Немного помедлив, он открыл дверь и вышел в коридор. Неспешным шагом прошел в конец вагона и выглянул в тамбур. Милиционеры стояли там, один из них курил, а второй что-то бубнил по рации.

— Извините, я просто хотел покурить.

— Курите, мы вам не мешаем.

— Да что-то расхотелось.

Тем же неспешным шагом он вернулся в купе. Второй тамбур можно было не проверять, там, наверняка, та же самая картина. Конечно, для Виктора это не преграда. Но надо было сначала обдумать план предстоящих действий.

Скорее всего, здесь задействована та же организация, которая пыталась задержать его в Москве. Зная, что могут быть всякие неожиданности, на ходу поезда они вряд ли рискнут предпринимать какие-либо действия, учитывая, что полностью блокировать купе не представляется возможным. Значит, на какой-то крупной станции, где поезд будет достаточно долго стоять, следует и ожидать от них эти самые действия.

Прыгать на ходу из поезда не хотелось, хотя Виктор чувствовал, что в чисто физическом плане его тело сейчас способно на многое. Но в то же время он понимал, что до Улан-Удэ ему никак доехать не дадут.

В этот раз дверь распахнулась без стука. В купе вошел черноволосый худой человек неопределенного возраста. Ввалившиеся щеки, сильно испитое лицо. Он плюхнулся на противоположный диван и насмешливо глянул на Виктора.

— Местечко свободное?

Виктор уже был готов соответственно ответить, но что-то его остановило. Скорее всего, выражение глаз этого нахального посетителя и еще знакомые нотки в голосе.

— Калки? То есть, Олег Михалев?

— Во, блин, узнал! Скажи, как?

— Догадался. Уж сильно чем-то знакомым повеяло… Ну, здравствуй!

— Здравствуй!

Они обнялись.

— Откуда ты здесь?

— Спасать твою душу пришел.

— А свою-то спас?

— Ладно, брат, не будем пикироваться. Не время.

— А если серьезно?

— Видел ментов в тамбурах?

— Видел.

— Тебя собираются брать в Тайшете. А мы выйдем сейчас. Что почем, расскажу после. Ты готов?

— Как пионер.

— Ну, так пошли.

— Будем прыгать?

— А что, хочется?

— Проблем нет. Но в купе уютнее.

— Надеешься отбиться в Тайшете? Не получится. Они очень серьезно подготовились. А у тебя нет ни одного Артефакта. Да и нельзя их сейчас использовать. Короче, времени нет. Пошли.

Они вышли в коридор. В конце вагона маячили две милицейские фуражки. Олег и Виктор пошли в противоположную сторону, в «хвост» поезда, отметив, что фуражки двинулись следом, успевая что-то говорить по рации.