В сетях инстинктов

- Вчера мне приснился сон. − У ее кофты был пояс в виде шнура из ткани и она держала оба свободных конца шнура в руках, играя с ними. Были видны маленькие морщины в углах ее рта, слегка сжатого.

- Он раньше тебе снился?

- Да

- Пожалуйста, расскажи мне о нем.

− Ночь. Я лежу в постели и вдруг мне начинает казаться, что мои внутренности отделяются друг от друга. Растягиваются резиновые ниточки внутри меня, становятся все тоньше и тоньше, они готовы порваться в любой момент. Моя мать красива. Даже сейчас. Она работала секретаршей в 'Эксоне'. Она встретила там моего отчима. Через некоторое время,примерно через год, они поженились. Наши жизни изменились быстро и существенно. Мы переехали в новую квартиру. Мать оставила работу. Я пошла в частнй лицей. Мы купили новую одежду, много новой одежды. Денис, его звали Денис Козлов, ни в чем не отказывал нам. Тот первый год в нашем новом доме походил на мечту. Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой, и иногда я лежала в своей чистой кровати ночами и помнил два года грязных комнат, и я никогда не хотела это снова пережить. И я помнила своего отца также и я чувствовала себя виновнойв том, что он исчез из моей памяти, что он стал вторичным к моему собственному счастью и комфорту.

Бонго смотрел на ноги Риты. Кромка ее мини-юбки сильно задралась, и даже при том, что она не носила чулки, что ее ноги были столь же гладкими и загорелыми, как у манекенщицы. Ее ноги не были испорчены раздутыми венами как у пожилых женщин, а гладкими венами здоровья, усиленного на регулярные занятия фитнесом. Он знал, также, что, если бы он видел ее обнаженную фигуру, он видел бы подобные вены, хотя более бледные, более тонкие, в одном или двух местах вокруг ее груди.

− Он был добрым человеком, и он, должно быть, получал большое удовольствие давая нам новую качественную жизнь. Он избаловал нас, и мы любили его, и мы любили его за то, что он делает. После того как они поженились, мать сказала мне, что Дениса нужно благодарить за то, что он делает для нас. Или она будет наказывать меня. И я его благодарила, покупал ли он мне подарок или просто давал деньги. Я благодарила его. Однажды, забрав меня из лицея, он сказал мне, что не надо обязательно постоянно благодарить его. Мой отчим говорил со мной, как со взрослым человеком. Он завоевал меня, я полюбила его. Со временем воспоминания о моем родном отце померкли и мечты, которые когда-то были у меня, исчезли. Как-то он сказал, что существует много способов выразить благодарность, не имея необходимости говорить. Он сказал, что знал, что я была благодарна и что это достаточное вознаграждение для него. Он говорил со мной, как будто я была взрослым человеком, достойным его полного внимания. Это был волшебный день для меня, потому что после этого я начала ощущать безопасность, что я никогда не знала до этого в своей жизни. Он выиграл мое сердце и душу, во время того краткого пути домой из лицея. Со мной никогда не говорили таким тоном прежде. Я выросла, чтобы любить человека нежно. Мне было десять лет.

Бонго напрягся. Это было следствием его большого опыта практикующего психоаналитика. Это не было что-то, что он ожидал или пытался развить, но это прибыло к нему как естественный результат его обработки непрерывной практикой его собственных внутренних способностей. Интуиция не была ясно определенным знанием, поэтому он беспокоился, когда он не мог расшифровать свои мысли, разгадать их и использовать новое понимание, чтобы помочь своемуклиенту. Таким образом, когда он слушал историю Риты, у него стало расти беспокойство, что ее проблема окончательно запутывается.

− Все было прекрасно в течение года.

Она больше не продолжала. Бонго ждал. Он посмотрел на свои часы. Она была способна на длительные паузы в повествовании. Но не в этот раз.

− У вас естьздесь чего-нибудь выпить, не так ли? − Она повернула голову к нему.

−Да.

Но Георгий не двигался.

−Я могу выпить немного водки?

− Только 'Смирнофф'

− Прекрасно.

Георгий встал со своего кресла и пошел к кабинету, где он налил два стакана. Когда он обернулся, она встала с кушетки и стояла у окна, смотря на улицу. Он приблизился сзади.

− Смирнофф, − сказал он.

Она протянула руку не оборачиваясь. Он вручил ей стакан, и она осушила его без колебаний, все еще не оборачиваясь. Он был достаточно близок, чтобы чувствовать ее запах. Она небрежно прошла вдоль стены к краю кушетки.

− Сколько времени у вас уже этот офис? − спросила она.

− Приблизительно восемь лет.

−Да?

Георгий выжидал.

− Вы слышали много историй здесь, проводя много дней, смотря на море.

− Довольно много.

- Вам нравится их слушать?

- Суть не в этом, Рита. При помощи этих историй я помогаю людям.

− Вы должо быть слышали много подобных историй, − сказала она в зеркало. Он уже знал лучше, что ответить.

− Все хотели полагать, что их история уникальна. − Он думал об этом, смотря на ее волосы, падающие на ее голые плечи, когда он понял, что она продолжила собирать правую сторону своей мини-юбки в ее руке, пока почти все ее правое бедро не обнажилось. Это было соблазнительно.

− Какую историю ты любишь?

− У меня нет предпочтений.

− У всех есть предпочтения.

Он ничего не сказал, его глаза остановились на ее стройном, загорелом бедре. Он был поражен, увидев, что она смотрит на него от своего отражения в стакане. Она не улыбалась, но она наблюдала за ним. Он понятия не имел, что она думает, но емуказалось - и он был почти уверен в нем - что она была поглощена хорошо осуществленной фантазией, которая стала, в течение многих часов монолога, абсолютной действительностью для нее.

Светлана убедилась, что творческие натуры умеют отвлекаться от неприятностей, какими бы глобальными они ни были. Отвлечение дает им работа. Вот и Колчак - что ни говори, профессионал до мозга костей, - как только очутилсяась в кипящем вареве съемочной работы, словно начисто забыла все печали и треволнения, связанные с убийством Одесского, которое Светлане все-таки приходилось расследовать. Ксения полностью включилась в работу над новым проектом, который обещал стать захватывающе интересным. То ли она так блестяще владела собой, то ли она в самом деле сумела задвинуть все проблемы на задний план, но тем не менее факт налицо - она отдавала песне всю себя, активно и весело двигалась перед камерой, уверенно выполняя роль, задуманную ей сценаристами клипа.

В противовес ей сценарист Вартан Овсепян размахивал руками, суетился, бегал, показывал, отрабатывал мимику, даже пару раз бросался к Ксении и, стараясь не попасть в кадр, показывал, как стоит сыграть сейчас.

Клипмейкер Михаил Дорошкевич, привычный к такой деятельности помощника, смотрел на него абсолютно невозмутимо, Светлане же, впервые получившей возможность изучить кухню создания клипа вблизи, с трудом удавалось сдерживаться от выражения эмоций. Много где она бывала, много что видала, но на съемочной площадке присутствовать пока что не приходилось. Слаженная работа большого коллектива артистов, гримеров, осветителей, декораторов, режиссеров оказалась в диковинку, тем более что руководил работой мастер высокого класса.

- Снято! - скомандовал оператор, молодой парень в бирюзовой рубашке и с прыщавым лицом, отъезжая вместе с камерой назад. - Ушла плохо! В общем ушла плохо, двадцать пять кадров и трек целиком. Снимаем заново этот момент.

-- Хорошо, Паша, водички только попью, - Ксения прошмыгнула в тесный и душный предбанник, где к ней подошла Возович.

-- Ксюша, нам надо поговорить. Буквально пара вопросов.

Мощный охранник-амбал с квадратной челюстью положил широкую крестьянскую руку ей на плечо.

- Спокойно, свои, - Светлана быстро достала из сумки удостоверение, раскрыла его перед носом у амбала и так же быстро убрала его назад. -мне надо всего лишь поговорить. Пять минут.

Дорошкевич покосился на Светлану и сказал: