Пламя Атлантиды

За прошедшие годы своей карьеры он видел достаточно необъяснимого, аномального, большинство из этих фактов были скрыты в его памяти лишь подписью на документах о неразглашении.

Раскопанные подземные пирамиды, Долина Черного бамбука в Китае и множество других аномальных зон, где сходит с ума компас, а стрелка командирских часов не подчиняется никакой логике, описывая полукруг за секунды — даже механика бессильна перед этими захватывающими дух чудесами. В НАСА велись дебаты-баталии по поводу последних исследований — недавняя находка огромного человеческого скелета положила начало новой теории о происхождении атлантов, но Савичев разметал ее в пух и прах научными фактами, даже приобрел врагов среди оппонентов.

Может, именно потому, что он привык у подобному, сейчас временная петля не казалась ему столь шокирующей и невероятной. Единственное, что могло измениться — его скептицизм по отношению к сверхъестественному. Пока же состояние можно было описать как «чувство нереальности происходящего», и он предпочел не заморачиваться раньше времени, а просто проанализировать полученную информацию.

Савичев настолько расслабился, наблюдая за прыгающими бликами огня, завораживающими своим золотым свечением, что появление Ведикуса едва не застало его врасплох. Дима вскочил на ноги, привычно уместив в ладони рукоять ножа, и оттолкнул в сторону нового приятеля, который кинулся затаптывать огонь костра ногами. Учитывая, что на нем были открытые сандалии, подобный протест выглядел, по меньшей мере, идиотизмом.

— Уймись. Что происходит?

Спаркалиец отбросил связку с убитыми птицами на землю. В его темных глазах сейчас был самый настоящий страх вместе со злостью.

— Ты разжег пламя, тогда как мы лишь в мере масла пути от земель атлантских Оцилл! Я едва выжил, преодолев леса, кишащие арденами, для этого мне пришлось отдать им почти все слезы пустыни и монеты солнечного металла! А теперь лесные хищницы. Их дозорные часто приближаются к нейтральным лесам, а иногда нарушают эти границы. Если они увидели дым, по нашему следу уже идут их следопыты и лучшие охотницы!

— Ты предлагаешь есть сырое мясо?

— Огонь убивает божественную энергию жизни, которая поддерживает силы и храбрость воина! — Ведикус вновь покачал головой, изумляясь недальновидности собеседника. — Разве на вашей земле не существует подобное поверье?

Савичев метнул нож, который вонзился в землю в сантиметре от тушки птицы с ярким лимонно-желтым оперением. Пока что слова Ведикуса не вызывали ничего, кроме новой иронии.

— Наше поверье как раз настаивает на обратном. Пища должна пройти крещение огнем.

— Но дым наверняка уже привлек их внимание. Они нападают многочисленными отрядами, мы не сможем дать бой вдвоем. Не исключено, что уже сейчас они наблюдают за нами, и ты никогда не узнаешь, откуда прилетит та стрела смерти, что заберет твою жизнь — с небес или из-под самой земли!

— Мы не сможем дать бой этим кошкам только в одном случае — если утратим силы от голода! Ты собираешься ощипать этих пичуг, или поглощение оперения приносит везение и неуязвимость на поле брани?

Ведикус, поколебавшись, воткнул копье в землю и приступил к разделке своей добычи. Он увидел в Савичеве неоспоримого лидера, непонятно, почему: то ли из-за его молниеносного отражения атаки, то ли от рассказа о могуществе далекой и таинственной империи, которая производила такую удобную одежду и оружие. Не прошло и четверти часа, как тушки птиц были ощипаны и выпотрошены, а Дмитрий, не обращая внимания на слабое сопротивление нового друга, нанизал их на копье.

— Сейчас вкусишь пищу настоящих воинов, шашлык называется. Никакая атака пантер нам не будет страшна.

— Оцилл, — поправил Ведикус. — Нет ничего хуже для мужчины, чем попасть в руки атланток. Особенно боевых Пантер, пожалеешь, что остался жив. Оциллы не воительницы армии Лаэртии, но не гнушаются работорговли, когда речь идет о собственном благе, а Справедливая воздает щедрые дары за экзотику, будь то мужчины или самоцветы. Это она вместе с Лучезарной поставляет им стрелы и копья. При правлении Атлантиды Мудрейшей эти лесные обитательницы не представляли никакой опасности, но стоило прийти к власти ее дочери, в подконтрольных Атланте лесах воцарилась анархия.

В первой же стычке оцилл и арденов безоружных хрупких дев полегло немало, и Справедливая не придумала ничего лучше, чем вооружить этих охотниц подобно собственной армии. Не прошло и двух зим, как они захватили обширную территорию и продолжают теснить арденов, которым не повезло попасть под расположение матриарх лишь потому, что они представляют собой мужскую общину.

— На территории матриархального государства?

— Еще при правлении матери Атлантиды Мудрейшей была выдвинута стратегия перемирия, и далекие леса были отданы для заселения этому племени, которое тогда не представляло опасности. Но Оциллы оказались уже очень свободолюбивы, чтобы вступать в брачные союзы, что и привело к разногласиям, необъявленной официально войне племен. Если Сестерция все годы своего правления до своей трагической гибели пыталась их примирить, Атлантида пустила разногласия на самотек, а Справедливая официально не объявила войну, но сомнений в том, на чьей стороне будет ее военная поддержка в случае конфликта, уже не вызывает сомнений.

— Я слышу в твоих словах осуждение, но разве политика не предполагает подобной тактики, лишь прикрытой принципом невмешательства?

— Аларикс Благородный никогда не играет в подобные игры! Я лично готов был предать смерти тех неугодных, кто утверждал обратное и считал его убийцей собственного отца, великого воина Аттикуса. Лишь в сердцах дев, презревших обычаи, полно беспроглядной тьмы и изысканного коварства; их сладкие уста будут улыбаться тебе, ясные очи обещать самые жаркие наслаждения, тогда как ладони воткнут меч тебе в спину!

— Думаю, ты заблуждаешься, воин. Не всегда ясность намерений приносит успех, иногда тайные деяния куда эффективнее. Полагаю, твой император в совершенстве овладел политическими стратегиями, что и принесло ему столь глубокую любовь одних и ненависть иных.

— Не смей сравнивать великого Фланигуса с этими презренными созданиями! — встрепенулся Ведикус. Разожженный костер и без того заставил его изрядно нервничать и прислушиваться к малейшему шороху, то и дело оглядываясь по сторонам. Смуглый спаркалиец иногда прерывал свою трапезу, чтобы припасть к земле, прислушиваясь, или замирал на месте, вглядываясь в кроны высоких деревьев. Он оценил вкус жареной на костре дичи, но проглотил ее довольно быстро и тотчас же затоптал тлеющие угли. Савичев ничего ему не ответил — за миллионы лет ничего не изменилось, политические дебаты оставались при любом социальном строе. Больше его обеспокоила мания преследования и нервные подергивания нового приятеля.

Сумерки между тем сгущались, ветер затих окончательно, и белесая завеса дыма от потухшего костра повисла под кронами высоких деревьев, образовав полукруг. На смену сладкоголосым птицам дня пришли ночные создания, изредка они оглашали тишину глухим уханьем или же, наоборот, звонким стоккато. Ночная прохлада вызывала озноб, Савичев хотел было предложить разжечь костер снова, но, посмотрев на спутника, отказался от этой идеи: Ведикус все время оглядывался, с тревогой вздрагивая от каждого звука надвигающейся ночи, особенно его пугали птичьи переклички. Это беспокойство начало передаваться, подобно вирусу, и Дмитрий попытался развлечь воина беседой. Это удалось не сразу, но Ведикус особо заинтересовался рассказом о перемещении на расстояния.

— Хронос иногда злится и забирает самых лучших воинов. С тех пор их никто и никогда больше не видит. Его гнев ознаменован синим свечением, стрелами голубого огня в небе, но никогда они не влекут за собой дожди или громовые раскаты. Говорят, Справедливая заключила союз с Богом времени, и подобные исчезновения — ее рук дело.

— А сам ты как оказался здесь, вдали от родной земли?

— Не по своей воле. Нас было четверо, каждый из нас был достойным сыном Спаркалии. Из великой Кассиопеи отправлялся корабль, который должен был доставить нас в Атланту под видом сбежавших с поля брани воинов, которые решили присягнуть на верность матриарх, дабы выведать секрет ее нового оружия, которое, как гласит молва, способно расколоть твердь земли и явить поглощающий огонь. Но мы пали жертвами коварного предательства, потому как Актий предпочел выслужиться перед матриарх и в знак одобрения торгового союза выдал нас. Не успела еще затвердеть земля на могиле великого Аттикуса Фланигуса, а Аларикс не спешил заключать новый договор с кассиопейцами. Справедливая воспользовалась этим — говорят, она отравила уши Актия усладой своей мелодичной речи, а взор — невиданной красотой.