Пламя Атлантиды

Впрочем, личинки и взрослые насекомые, источник белка, все же оставались самой крайней мерой, а поскольку кругом была не бесплодная пустыня, а изобилующий дарами природы лес, и вовсе абсурдным вариантом.

Савичев все же попытался поймать рыбу с помощью копья, которое едва не унесло его жизнь, но задача оказалась невыполнимой на данном этапе. Раньше ему этим заниматься не приходилось, а для практики и закрепления навыка требовалось, по скромным подсчетам, как минимум сутки. Пришлось отыскать гибкие прутья речной лозы: куда проще было изготовить лук и подстрелить одну из птиц. Лианы с трудом поддавались ножу и казались неразрывными, поэтому Дмитрий нарезал достаточное, по его меркам, количество для изготовления тетивы.

Незнакомец все еще оставался без сознания, и Савичев, отбросив сантименты, отвесил ему несколько оглушающих затрещин, держа наготове нож. Но напавший на него мужчина только уставился с ненавистью и подозрением на вероятного неприятеля и спокойно уселся на поваленную колоду дерева.

— Я не враг тебе, — спокойно сказал Дмитрий, спрятав нож в карман. — И к тому же не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь.

— Ведикус из рода Остодеусов, столь древнего и почитаемого, что он уходит своими корнями к истокам могущественных пращуров, не будет вести свой разговор с презренным…

— Ведикус из рода… почитаемого и древнего, короче, даже презренный шакал достоин знать, в совершении каких проступков его обвиняют, разве нет?

Да уж, думал Дима, подбирая слова, веселое ему предстоит времяпрепровождение. Придется рассыпаться в эпитетах и словесных реверансах, вливаясь в чужую культуру, тогда как сейчас банальное «на кого батон крошишь?» сейчас было бы куда эффективнее.

С долгую минуту мужчина внимательно изучал его, затем, видимо, в чем-то убедившись, изрек в свойственной его языку мелодичной манере:

— Сила и дух в тебе и нетерпимость к самоуправству презревших законы женщин. Но что же привело тебя в столь опасное место, в их исконные владения? Отсюда прочь бежит даже кровожадный хищник, стоит преданным сукам Справедливой появиться.

— А Справедливая — это кто?

Ведикус даже дрогнул от изумления и недоверчиво свел брови, явно не понимая, как можно не знать, по его мнению, очевидного. На некоторое время прежняя подозрительность промелькнула в его карих глазах, но тут же отступила под пристальным взглядом археолога.

— Матриарх проклятой богами Атланты, столь прекрасная ликом, сколь жестока и непримирима душой. В ее глазах искушение страсти, а в ее помыслах смерть и тьма беспросветной ночи. Ее уста источают нектар, а разум отравлен безумием всевластия и превосходства над мужами не только презренной империи, ибо для нее нет исключений. Ее слова баюкают твою осторожность, а точеные персты уже острят клинок, который унесет твою жизнь. Сколь бы ни была сильна твоя ненависть, у нее проклятый дар опутывать сетями страсти на своем ложе и усыплять твой разум сладким ядом. Посмотришь в ее ясные очи — сгоришь навсегда в пламени вожделения, не желая больше никакой свободы вдали от ее длинных ног. Ее персты держат лук подобно самому ловкому из воинов, и говорят, в бою невозможно избежать ее стрелы, которая оборвет твою жизнь…

— Кажется, я уже хочу эту телку, — с веселой иронией сказал Савичев и едва не рассмеялся, увидев, как округлились глаза собеседника. — То есть, она действительно так прекрасна и могущественна, как ты утверждаешь? Ты лицезрел ее воочию и остался жив? Как же так вышло?

— Я уберег свой взор от этой участи, слава богам. Даже Аларикс Фланигус, бесстрашный император, не стал проверять достоверность людской молвы и ведет с ней переговоры через послов, а не воочию. Но на самом деле, он просто скрывает свое презрение к этой женщине. Судьба подобных лучезарных прелестниц — в закрытых покоях знатных патрициев, в ошейнике из стали ночного светила и ярких самоцветов, а не на поле боя. Эта зарвавшаяся империя поставила себя выше достойных мужей, которых боги наградили недюжинной силой и выносливостью. Эти непокорные красавицы правят там, убивая несогласных с волей богов, но близок тот час, когда корабли Спаркалии войдут в воды Атланты и поставят на колени проклятых амазонок!

— Как все у вас сложно, жаждете смерти тех, кто не согласен с вашей религией, и в то же время умудряетесь вести дипломатию. Впрочем, наши политики тоже ушли в этом плане не столь далеко.

— Политики? Такое гордое имя носит народ твоей земли? — Ведикус примирительно поднял ладони и осторожно приблизился. — Мои глаза еще ни разу не лицезрели подобного одеяния, воин черного клинка, как и оружия, так мастерски исполненного. Ваши боги открыли вам тайну мироздания? Богат и благодатен, должно быть, ваш дом, где знание и разум достигли столь небывалых высот.

Дмитрий постарался сдержать веселье, но это оказалось довольно сложно. Столкновение древней и современной культуры состоялось, и выглядело отнюдь не возвышенным и торжественным. Скорее, донельзя забавным.

— Нет, и близко нет. Политики — это наши правители. Императоры и матриархи.

— У вас правят наравне и мужи, и женщины, как в далекой земле Белых Снегов?

— Похоже на то.

— А какое же имя носит твоя земля, воин клинка?

— Украина, — пожал плечами Савичев.

— Укр…Украиния? Я никогда еще до сего момента не слышал о таком. Где же лежат эти земли? За далеким Заокеанарумом, где, как утверждают наши умы, конец времен и земель? Там, где воды с шумом низвергаются в бескрайнюю пропасть, и куда не долетают даже птицы?

— Это сложно объяснить. Но да, туда очень долог путь, поэтому никто и никогда не сможет попасть в мои земли. Это земля золотых колосьев и ослепительно голубых небес, и так же выглядит ее знамя. Да, это страна сильных воинов и правителей — правда, их довольно много и не все столь мудры, как ваши. Ее язык мелодичен и красив, а ее история исчисляется долгими веками.

— Должно быть, ты недооцениваешь собственных правителей, поскольку ваша империя создает столь удивительное оружие, словно выточенное из цельного камня, и одеяния, столь непривычные глазу!

Савичев закрепил петлю лианы на изгибе прута. Именно в этот момент она разорвалась, не выдержав предварительного краш-теста. Ведикус сперва покачал головой от недоумения, но в следующий момент просто залился раскатистым хохотом.

— Вот теперь я склонен поверить, что твой взор никогда не ласкал атлантской женщины. В противном случае, ты бы знал, что лук не смастерить ни из речной лозы, ни из лианы стагнеуса…

— Я голоден, — смех туземца все же немного задел эго Дмитрия, и он отбросил бесполезные теперь лианы с прутьями в сторону. — Есть какие-либо соображения? То есть, не пора ли нам прервать наш разговор ради трапезы, Ведикус?

Воин перестал смеяться, но все еще качал головой и улыбался.

— Я накануне напал на след стада лесных карелов, но выследить до наступления тьмы мы не успеем. Верни мне мое копье, и не пройдет четверти меры масла, как я вернусь с сытным ужином.

— Какие у меня гарантии, что копье не вонзится мне в спину? — пошутил Савичев и устало покачал головой, когда на лице воина отразилась чуть ли ни детская обида.

— Гордый воитель никогда не оскорбит путь своей чести ударом в спину, особенно ударом тому, кто не представляет для его жизни угрозы!

— Тогда без вопросов. — Дмитрий подкинул копье вверх и все же не удержался от усмешки, когда новый знакомый подхватил его на лету и немедля скрылся в зарослях высокого папоротника. Вся его поза просто выражала собой картинное возмущение, хотя, скорее всего, оно было искренним. День клонился к закату, от земли тянуло сыростью после недавнего ливня, и археолог, оглядев поляну, вернулся к стволу дерева, которое служило ему укрытием от дождя. Изнутри оно оставалось сухим, и Савичев нарезал коры, которая после недолгого сопротивления вспыхнула от его зажигалки. Струйка белесого дыма устремилась к кронам деревьев с отблесками заката — не такого насыщенно-красного, как в его мире, скорее, светло-желтого, отчего оставалось ощущение затянувшегося полудня. Пение птиц постепенно затихало, вечерние тени удлинялись, ветер улегся, а белоснежные астропеусы медленно сворачивали свои гладкие лепестки. Сухая кора трещала под язычками пламени, и Дмитрий помимо воли унесся воспоминаниями в свои недавние археологические экспедиции.