На сладенькое

Но через некоторое время она опять вернулась к бабушке с просьбой о помощи и тогда была готова заплатить названую цену. Дело в том, что папа – мой добродушный веселый мировой папа – завел отношения на стороне. У той женщины был сын. И мама думала, что это тоже сыграло свою роль. Он, видимо, надеялся, что она и ему родит сына.  С его положением на работе это было более, чем рискованно. Он мог потерять все – положение, статус, деньги, работу, семью, но все-равно рисковал, устраивая встречи с той женщиной.

Мой мир чуть не рухнул. Да, я не маленькая девочка, а вполне себе взрослый самодостаточный человек, но с иллюзиями идеальных родителей. Мои родители – самые лучшие, ведь так? Нет?

Теперь придется как-то жить с тем, что мои родители - обычные живые люди, из плоти и крови, со своими ошибками и проблемами.

- Но я никогда не замечала, чтобы между тобой и папой что-то было не так.

- Потому, что у нас все хорошо. Конечно, многое пришлось пережить, научиться любить и прощать. И мне, и ему.

- А ты у бабушки больше ничего не брала? Лебедей там или вишенки?

- Нет. Я обратилась к ней только раз. Ради тебя. То, как я живу с твоим отцом, все, чего мы добились, это результат моего труда. Ну и его, конечно.

- А Тома?

- Твоя сестра родилась без посторонних вмешательств.

Евдокия думала, что сможет обмануть бабушку. Она хотела вернуть мужа в семью, родить ребенка и не платить по счетам. Но получилось так, что у нее ничего не получилось. Из-за работы меня пришлось часто оставлять у бабушки Лиды, а они прабабушкой Ниной жили в одном дворе. Поэтому с раннего детства я была под ее присмотром. Ну и момент передачи Дара мама тоже проворонила. Так, что никого она не обхитрила. Зато у нее есть дочка-ведьма.

- Но бабушка ведь выбрала себе Любу и обучала ее? Я все узнала вот только недавно.

- Даже бабушка не смогла обмануть Дар. Так должно было случится. Мы все тебя оберегали, но все-равно вышло так, как было решено в самом начале.

- Ты на меня сердишься? - Спросила я.

- Нет, я за тебя очень волнуюсь. А ты сердишься на меня? За такую работу? - Слово «работа» мама выделила кавычками из пальцев.

- Я люблю свою работу, - тоже с кавычками ответила я.

- Я тебя прошу, будь осторожна.

- Хорошо.

Мы пообедали, мама была рассеянной, даже не заметила, что я десерт не заказала. Когда официант принес счет, и мы стали собираться, она как бы между прочим, спросила:

- Я могу к тебе обратиться с деликатным вопросом?

- Конечно. - После всего, что я тут услышала, меня тяжело будет удивить.

Но мама смогла. Она шепнула мне на ушко одну фразу, от которой я моментально покраснела. Даже уши.

Как же эта проблема должна была маму допечь, чтобы она рискнула второй раз в жизни обратиться к родственнице со сверхъестественными способностями? Сказать ребенку такое! О, мать моя, Евдокия, зачем мне эта информация?

Мы спустились ко мне в магазин, и я пригласила маму в подсобку, где нам бы не помешали. Я достала Книгу из сумочки. Сейчас буду творить волшебство прямо у родной матери на глазах. Лишь бы в меня молния не ударила. Или Книга. Или мама полотенцем.

Маме я не боялась показывать, как работает Книга. Наоборот, я хотела показать это. Мама сразу узнала бабушкину вышивку на обложке. Она потянулась к ней дотронуться, и я отдала ей Книгу в руки. Мама очень удивилась, что не может ее открыть, повертела со всех сторон, поискала, каким образом она закрыта, потом просто погладила и отдала мне.

- Я сейчас задам тебе вопрос, ты мне ответишь. Потом, если бабушка даст добро и подсказку я продам тебе сладкое из магазина за мелочь, какая есть в твоем кошельке.

- Давай уже, - прервала мою церемонию мама.

- Чего желаете?

- Чтобы муж снова стал состоятельным мужчиной.

Аааааа!

Книга в моих руках открылась на свадебном ассортименте, а ложка показала вафельные трубочки белковым кремом.

- Это же тетрадь с бабушкиными рецептами! - С придыханием сказала мама, узнав старые страницы в клеточку со знакомым подчерком.    - А переписать можно?

Книга резко захлопнулась у нее перед носом.

- Ну нет, так нет.

Я выгребла из маминого кошелька мелочь и торжественно упаковала ей две трубочки.

- Одну папе, вторую тебе. "Спасибо" не говорят, предупреждаю маму, как любого своего особенного покупателя.

- Я знаю. Жила с бабушкой Ниной подольше, чем ты. Благодарю!

- И больше мне ничего не рассказывай, прошу тебя.

- А что такого? Мы все люди, а с возрастом могут возникнуть некоторые проблемы со здоровьем. А папу твоего, как и любого мужчину, к доктору не затащишь.

- Да, конечно. Мама, ты не сердись на Любу, она мне помогала, я бы без нее не справилась.

- Что, пожалелась уже? - Мама включила строгую Евдокию. - Ну, получила пару раз по спине, ничего с ней не случится. Считай, что массаж.

- Мама, а я? - Я хотела спросить, как она дальше будет ко мне относиться. Одно дело знать, что где-то там живет женщина, которая может помочь в трудные времена. Другое дело - быть внучкой ведьмы, жить в среде, когда тебя осуждают, боятся и травят. А быть матерью ведьмы - как это?

- Ты моя девочка! Моя старшая дочка. Все. Все остальное не важно. Ты мой ребенок, мой выстраданный дар. Я тебя зачала, носила под сердцем, рожала десять часов ногами вперед четыре килограмма без анестезии, не спала ночами, пока ты росла. Мазала тебе колени зеленкой, когда ты падала, плела тебе косички. Хоть ты и выросла уже и стала такой взрослой, это ничего не меняет. Ты моя дочка. А раз у тебя такая работа, - мама сделала кавычки, - ну, что ж. Всякое в жизни бывает.

- Папе хоть не говори. - Меня прошибло на слезу.

Я до последнего боялась, что мама будет воспитывать меня кухонным полотенцем и проклянет, чего доброго. С ее отношением к бабушкиной профессии.

- Береги себя, - сказала мне мама на прощанье. - А ты за ней присматривай, смотри у меня! - Сказала она Книге.

После маминого ухода, отзвонилась Любе с отчетом о посещении Евдокии.

- Все нормально, буря прошла стороной. Но я бы на твоем месте не пересекалась с ней пару дней. Пусть отойдет от шока. И встречайся с ней там, где нет поблизости полотенец.

А еще скоро сработают трубочки, и мама существенно подобреет. О том, что мама стала моим покупателем, а тем более, с каким вопросом обратилась, я ей не скажу. Это же как врачебная тайна, только еще лучше - ведьмовская.

Вечером ко мне пришла Жанна за своей вкусняшкой. Светлана напекла мне партию пироженок-шарлоток. Высокие, пышные, красивые, с корицей и изюмом, румяные, посыпанные сахарной пудрой.

- Это я приготовила по классическому рецепту, - представляет мне свои творения Света. - В следующий раз могу их обогатить и добавить вишни, абрикосы и сливы. Пропитать ликером. А еще добавить кусочки шоколада. И посыпать миндальной стружкой, тыквенными семечками и кунжутом.

- Должно быть очень красиво. И вкусно. Моя бабушка готовила совсем простенький пирог, только с яблоками. Большой такой, на все семейство.

- А ты знала, - просвещает меня Света, - что по одной из версии происхождения шарлотки, этот пирог придумал повар для своей любовницы. Жениться на ней он не мог, вот в утешение придумал, чем душу подсластить.

Кто бы мог подумать?

Жанна подслащать душу любовнице муже явно не горела желанием. Она хотела от нее избавиться. И поскорей. Забрала пакет с пирогом и быстро ушла. У нее еще и сверхзадача стоит - угостить разлучницу. Спорим, когда у нее все получится, она перестанет со мной здороваться, когда случайно встретится в лифте? И вообще, будет избегать?

Пойти в душ, что ли? Смыть с себя эти все переживания, чужие эмоции и проблемы. Накапала себе еще пару капель эфирного масла нероли и свечи зажгла. Мне себя надо беречь – мама сказала. Но больше я хочу сберечь себя собой, а не стать злобной ведьмой, для Захара. Не хотела бы носить ему все это с работы.

- Я соскучился, сладкая моя. Когда мы увидимся? - От этих слов по мне бегают сладкие мурашки. - Мне тебя здесь очень не хватает.