Тревоги пути

— А кто это над озером кружится? — не выдержала Лина.

Мэйтон передернул плечами.

— Наверно озерные кровососки, — состроив серьезную, мину пояснил он.

Кейт не выдержав, тут же рассмеялась, наблюдая как от испуга, у девушки вытягивается лицо.

— Хватит меня пугать! – обиделась Лина.

Мэйтон сменил «гнев на милость» и пояснил.

— Это такой вид насекомых. Они живут повсюду, но чаще всего у воды, их еще называют «духами озер». Это тин-лампирида, или просто хвостатые тин-лам. Видишь, у них какие красивые светящиеся хвостики!

Лина, кивнула и с облегчением вздохнула. Хорошо, хоть не кровососы!

Кстати, комаров тут тоже не было. «Может потому что горы», думала она. Вместо них, возле костра все равно, вились какие-то насекомые, но они не жалили, и не зудели, и то хорошо.

«Отсутствие комаров с лихвой компенсируется присутствием драконов. А может и еще чего почище», подумала Лина.

Доев кашу, вымыли котелок и снова набрав воды, повесили над огнем.

Мэйтон загодя нарвал душистых трав для отвара и теперь ждали, пока закипит вода, чтобы заварить ароматного чая.

Пока вода закипала, Лина подняла голову вверх, и просто замерла от восхищения.

Небо расчистилось к ночи. Яркие звезды крупными бриллиантами рассыпались по бархатистому, цвета индиго небу, лениво перемигиваясь друг с другом. И вот тут, Лина наконец разглядела, что здесь, тоже есть Млечный Путь. Только он не тянулся туманной звездной россыпью от горизонта до горизонта, а словно закручивался в спираль. В середине, словно приколотая брошь к вечернему платью красавицы, сияла яркая розовая звезда.

— Сердце Мирры, — проследив за взглядом девушки, вполголоса пояснил Мэйтон. Разговаривать вслух не хотелось. Казалось, что нечаянным звуком, можно невольно разрушить такую красоту.

— А кто такая ваша Мирра? – спросила Лина.

— Это богиня жизни.

— А люди называют эту звезду – Око Свамира, — прошептала Кейт, — И когда оно горит слишком ярко, то он гневается на людей. Так, он извещает свое неудовольствие за их деяния и насылает на их головы справедливую кару…

— Ну, людям всегда надо кого-нибудь устрашать, — буркнул Мэйтон, — Хотя бы даже и самих себя. Они никогда не могли отвечать за свои поступки, вот и придумали себе «козла отпущения» — очередное пугало, что бы хоть как-то сдерживать свои низменные порывы, да и сваливать на кого-то свои беды и неудачи — поморщился он.

Мэйтон взял лежащий рядом пучок сорванных трав, помял в руках, и закинул их в кипящую воду. Запахло тимьяном и дикой мятой.

— …А потом, натворив каких-нибудь гадостей, бегут к расписному идолу и просят их простить. Вместо того, чтобы просить прощения у того, кого они обидели. Странно.

— Люди верят, что если Око горит слишком ярко, то это к войнам или эпидемиям, — не обращая внимание на бурчание бывшего эльфа, продолжила Кейт.

— А у нас верят, что когда Сердце загорится ярче, то это к возвращению в наш мир Белых. Ты знаешь, кто это такие, Кейт? – многозначительно уточнил он у неё.

Мэйтон снял котелок с огня и поставил на камень остывать, давая настояться душистому отвару.

— Да знаю, знаю – махнула она пренебрежительно рукой.

— Тебя еще в детстве отравили людскими россказнями, давно пора прекращать им верить – наиграно брезгливо фыркнул он, подбрасывая в костер очередное поленце.

Кейт тоже фыркнула.

— А ты, смотри не отрави нас своим варевом, — кивнув на котелок с травами, буркнула она.

Прослушав диалог двух явно разных представителей расовых лагерей, Лина сделала вывод, что и тут, существует конфликт религий.

— Из твоих слов, Мэйтон, я поняла, что у вас есть богиня, в которую вы верите? Или их много? – уточнила Лина.

— Да, их много, но главными являются все же Мирра и Свамир. Остальные их братья-помощники и их дети. Они тоже наделены определенной силой, и почитаются не менее.

—А плохие, злые боги у вас есть? – опираясь на свою религию, спросила она.

Мэйтон удивленно воззрился на нее.

— Зачем нам плохие-то? – фыркнул он, — Просто каждый занимается своим делом и выполняет ту функцию, какую должен. Тот же Морк, например. Он не плохой и не хороший. Он хранит границы миров от темных сущностей и вечного хлада, повелитель времени и пространства. Поэтому, когда мы кого-нибудь посылаем к Морку, то посылаем в никуда, что бы там оставался, и не докучал. Поняла?

— Ага, — кивнула девушка, — А у нас посылают к чёрту. Только они однозначно плохие и в аду грешников на сковородках жарят.

Попутчики рассмеялись.

— Ну и верования у вас! Смешные. — утирая слезу выдохнул Мэйтон. По наитию догадавшись что такое «ад», и кто такие грешники.

— А у вас, что с грешниками бывает? – поинтересовалась Лина. В версию с четями на сковородке она тоже как-то мало верила.

— Такого понятия как грешники у нас нет. Есть светлые души и темные. Светлые повторно возрождаются, а темные, тяжелые, в зависимости от содеянных мерзостей идут к богине Марре на суд. Она и решает, что с ним сделать: возродить в червях и насекомых, начав совершенствование их души с самых низших существ, или что иное, ведомое только ей. Всякое бывает.

— А что конкретно? – горячо заинтересовалась Лина.

— Например, вселяет во что-нибудь нематериальное. Вот был человек спесив и заносчив, не считался с другими, вытирал в моральном плане обо всех ноги. Так вот, Марра может взять, разделить его душу на множество частей, да и поселить его в доски порогов, о которые, каждый день обиженные им люди ноги вытирают. И пока срок наказания не закончится, не выбраться ему оттуда. У кузнецов например, есть поверье, что Марра может вселить его душу в тот меч, который он не достаточно хорошо ковал, и каждый промах его владельца, всю боль и отчаянье он будет чувствовать на себе, пока меч не сломается или не заржавеет. Но бывает, для искупления какого либо деяния, заставляет служить, будучи вещью, хоть даже доспехом, делая неуязвимым его владельца.

Мэйтон перевел дух и помешал палочкой отвар в котелке, чтобы травы осели на дно.

— А если владелец меча неумеха? Он же не виноват, что кузнец его плохо выковал – резонно заметила Лина.

— Все справедливо. Неумехе не стоит браться за серьезное оружие и лезть на рожон, за это и поплатиться можно. Наказание могут получить оба. Только каждый за свое.

— Ты хочешь сказать, что нет ничего случайного в этом мире?

— Думаю да, — сам задумался Мэйтон, — Кажущаяся случайность, есть справедливая закономерность. Проступок — и мера наказания за содеянное.

— А по каким критериям будут судить меня в вашем мире? – спросила Лина

— Думаю, все проще чем кажется. Законы во всех мирах едины, — что отдал - то и получил, — пожал плечами Мэйтон.

Лина согласно кивнула. «Действительно просто. И зачем с чертями и домашней утварью, (тем более такой необходимой как сковорода) заморачиваться?».

— А как вы представляете Вселенную? Есть у вас такое понятие? – не унималась Лина. Ей было так интересно находить точки соприкосновения между двумя мирами, да и интересно выяснить мировоззрение попутчиков.

Отдуваться, как всегда, пришлось Мэйтону.

— Некоторые в нашем мире, могут посредством своего разума общаться с высшими сферами, им не надо воздухоплава, чтобы посмотреть, что находится за линией горизонта или в вышине за облаками, или там, — Мэйтон поднял глаза к звездам.

— Ты говоришь сейчас о ваших волшебниках? – перебила Лина.

— Не только о них, — пояснил он, — И если уж мы говорим о конкретных случаях, то я точно знаю, что на такое способны некоторые эльфийские маги и не очень многие люди. Люди конечно, тоже много знают, тоже смотрят в небо и наблюдают восход и закат светил. У них есть звездочеты и волшебники, а у оных, необходимые приспособления. Вообще, в волшебстве есть науки, которые неотделимы от знаний в этой области. Люди составляют календари, ведут записи о движениях светил. Но, мне кажется, они делают это, словно не понимая всей сути до конца.