Страница 6 из 6
Папа остался загорать, а мама отправилась со мной в корпус. На этом приключение закончилось.
Больше о том лете и добавить нечего. Родители, в особенности папа, были расстроены тем, что я, ВДРУГ ПОЧЕМУ-ТО, стал отказываться купаться в море, тем более на матрасе, один вид которого вселял в меня ужас.
Прошла еще неделя жаркого солнца, и мы вернулись домой. А я стал еще более замкнутым. Терапия, задуманная родителями, не принесла ожидаемых плодов.
5.
Размышляя сейчас над прошлым, возникает мысль – все это, наверное, можно было бы остановить, все могло бы быть совсем иначе…
***
Школьные годы чудесные. Многие по жизни повторяют эту фразу, вкладывая в нее блаженный восторг от выпущенных в небо воздушных шаров и первых признаний в любви. Многие повторяют ее, и вовсе не задумываясь об этом, полагая, видимо, что в детстве все чудесно. Мои школьные годы таковыми мне не показались ни тогда, ни, тем более, теперь.
К первому звонку, как и водится, отвела меня мама. Я стоял с охапкой гладиолусов, в белой накрахмаленной рубашке длинный и смешной. Кругом, на футбольном поле за школой, почему то уклоном позиционировавшемся на горизонте, было полно детей. Почти все улыбались. Некоторые смущенно куксились. Встречались и знакомые по садику лица. Играла музыка. Праздник.
Мама ненадолго оставила меня одного, отлучившись к группе преподавателей. Без ощущения в своей ладони теплой маминой руки, я сразу почувствовал себя одиноким и никому здесь не нужным. На глаза навернулись слезы. Я утер их новым платочком из нагрудного кармана. Безразличные взгляды пробегали по моему лицу, как тени под занимавшемся в небе солнцем.
Вернувшись, мама указала пальцем на пожилую женщину, с заплетенными в пучок волосами на затылке: «– Твоя первая учительница!» Затем на крыльцо школы поднялась дама в темном костюме и звучным голосом объявила об открытии учебного года. Спугнутые ее голосом птицы убрались подальше от школы. Кто-то из взрослых не к месту засмеялся.
После декламации старшими учениками четверостиший о школе, один из парней пронес перед учительским составом на своих плечах симпатичную первоклашку в белом переднике. Затем нас всех построили в колонну парами. Мне сунули руку рыжей девочки с синими бантами. Под звуки марша Шаинского «Чему учат в школе» тремя взводами мы вошли внутрь школы. В дверях я, как и многие дети, в беспокойстве начал оглядываться в поисках мамы. Мне мельком удалось увидеть ее, махающую рукой. Снова намокли глаза. Что ж, теперь я сам по себе.
После знакомства класса с учителем стало очевидно, что рядом собралось немало активных и бойких детей, которых мне, безусловно, следовало сторониться. Произошел дележ столов нашим педагогом, в результате чего мне выпало место за одной партой с мальчиком Юрой. Он сидел в маленьких очках, деловитый и молчаливый.
В первые дни после школы я охотно делился с родителями своими впечатлениями. Рассказывая об уроках, я никогда не баловал их своими достижениями. Если только вымышленными. Но справедливости ради, стоит упомянуть, что в первых классах особо неразрешимых задач перед юными учениками и не ставят. Однако, папа, убежденный в том, что у него родился, не иначе как, гениальный сын, ждал от меня неких подвигов. Не наблюдая их, он все чаще стал выходить из себя, незаслуженно обвиняя во всем школу.
На страницах моего школьного дневника стали появлялись замечания к поведению. Родители узнавали о том, что их сын участвовал в драках (как правило, в роли жертвы, но об этом сердобольная учительница нарочно не писала) и «витал в облаках». Отчего-то столь возвышенная картина с облаками стала нарицательным понятием чуть ли не деградации личности. А мне такая характеристика учителя нравилась. Попробуйте-ка «повитать»!
Я редко выполнял классную работу, и тетради мои наполнялись собственными каракулями едва ли на треть от требуемого объема. Вскоре мама начала ругаться тоже.
Математика, грамматика, естествознание – все оставалось для меня за чуть приоткрытыми дверьми, в которые я не мог войти маршем. Хоть и любил чтение сам, концентрация внимания оставляла желать лучшего. Я почти не давал повода оценить себя и свои знания иначе, чем слабо удовлетворительные. Склонности к творческому созиданию у меня также не было, а способностей и подавно. Мои рисунки впору было показывать в виде наглядного примера – как рисовать запрещается даже наедине с самим собой. Особенно удавались пейзажи. Те поспорили бы за оригинальность с самыми смелыми галлюцинациями потерянных людей.
Родители, навестили несколько раз учительницу и после того снизошли до регулярных занятий со мной дома. Вздохнувшие было с облегчением, что сдали сына в надежные руки, бедные мои родители, львиную долю свободного времени проводили за занятиями со мной. И так, забегая вперед скажу, на весь школьный период. Увы, чем дольше длились их упражнения с сыном, тем очевиднее становилась безнадежность таковых.
На этом неблагоприятном фоне частыми стали ссоры между родителями, что говорится, по мелочам. Папа стал все позже возвращаться домой, а мама все дольше общаться по телефону с подругами. Не сомневался уже тогда, что главная причина таких перемен была во мне.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.